Мифы советской страны - Александр Шубин

Не любое повышение смертности происходит за счет именно смерти от голодного истощения. Значительная часть повышения смертности пришлась на болезни, которые могли быть связаны с плохим питанием, а не на голодную смерть непосредственно. Так, например, в 1992-1994 гг. смертность выросла с 12,2 до 15,7 человек на 1000 населения. Но это не значит, что это произошло в результате голода.

Для понимания проблемы также важно сравнить уровень смертности в СССР в 30-е гг. и в России в середине XIX века, в той Российской империи, которая является идеалом для значительной части нынешних критиков сталинизма. В 1933 г. на 1000 человек умерло по архивным данным 40,6 человек, по данным ЦСУ 1964 г. – 42,6 человек. Это примерно столько же, как в начале правления Александра II (53 человека в городе и 39 – в деревне). Советские статистические данные оспариваются. Впрочем, статистика смертности в русской и украинской деревне середины XIX в. тоже может быть неполной. Средняя Азия и Кавказ по понятным причинам в российскую статистику не попали. В 1932 г. смертность составила 20,2-27,7 чел. на тысячу, а в 1934 г. – 18,1-23,7. Для сравнения – в лучшие годы Российской империи смертность составила 27 чел. на тысячу в городе и 32 чел. на тысячу в деревне[335]. Это хуже, чем даже в отнюдь неблагополучные 1932 и 1934 гг. Таким образом голод 1932-1933 гг. – это катастрофический провал в вялотекущую голодовку времен российской империи. Уже в 1934 г. ситуация со смертностью в СССР стала лучше, чем в Российской империи.

* * *

На основе сводок ОГПУ по Украине за период 1 декабря 1932 г. – 15 апреля 1933 г. украинские специалисты оценивают количество погибших в 2420100 человек[336]. Сюда необходимо добавить людей, скончавшихся до и после этого периода. Однако, данные ОГПУ (тем более, в интерпретации современных авторов) – тоже оценочные, так как его аппарат не мог зафиксировать больше умерших, чем ЗАГСы. Для этого пришлось бы бросить все остальные дела. А вот данные ЗАГСов позволяют нам ближе всего подойти к объективной оценке потерь от голода.

Даже по мнению украинского исследователя С.В. Кульчицкого, «нельзя не видеть, что статистические органы должным образом выполняли свой профессиональный долг, фиксируя из месяца в месяц потрясающие показатели смертности»[337].

ЗАГСы флегматично фиксировали смертность весь период голода. Если считать смертность 1931 г. «фоновой», то превышение количества умерших в 1932-1933 гг. составляет 1489,1 тысяч. В 1931 г., до начала голода на Украине умерло 514,7 тысяч человек, в 1932 г., когда голод только начинался – 668,2 тысяч (максимальные месячные показатели смертности в мае-июле – более 50 тысяч). В 1933 г. официально зарегистрированная смертность составила 1850,3 тысяч. Уже в феврале смертность достигла 60,6 тысяч, в марте – 135,8 тысяч, в июне – 361,1 тысяч, после чего стала падать. В октябре 1933 г. она вернулась к «фоновому» уровню 42,8 тысяч[338]. Есть данные, что ЗАГСы в разгар голода фиксировали не всех умерших. Но каково количество неучтенных смертей? Ведь в целом ЗАГСы зафиксировали беспрецедентный всплеск смертности. Это уже само по себе свидетельствует о том, что у руководства страны не было установки «спрятать» трагедию даже от самого себя. Занижение уровня смертности могло быть вызвано понятной местной инициативой – немного приукрасить ситуацию перед центром.

Неясно также, какое количество умерших скончались именно от голода, а не по другим причинам, связанным с ухудшением социальной ситуации.

Количество жертв может быть несколько меньше (не все умерли именно голодной смертью),и несколько больше (возможен некоторый недоучет в ЗАГСах). Объективная оценка жертв, привязанная к данным ЗАГСов (превышение над «фоновыми показателями» 1489 тысяч человек), таким образом, находится в коридоре 1-2 миллионов, а не 3-5 миллионов, как «принято считать»[339].

* * *

В публицистике и среди официальных лиц (особенно Украины) более распространены такие оценки: «Если бы не было массового повстанческого движения 20-х гг., Москва не организовала бы уничтожения в 1932-1933 гг. 10 миллионов крестьян…»[340] - говорит о трагедии украинского селянства глава ассоциации наследников голодомора Л.Г. Лукьяненко. Наследники жертв вовлечены в пропагандистскую кампанию, организаторы которой не заинтересованы в поиске реальных причин и масштабов трагедии. На Украине почти официальной стала точка зрения, в соответствии с которой Сталин специально устроил голод, чтобы сломить свободолюбивый дух украинского народа (вариации на тему – казахского народа, уральского казачества, поволжского крестьянства). Мы увидим, что подобные штампы попали и в официальные документы ПАСЕ. Правда, к 1932 г. активное сопротивление крестьян коллективизации уже было сломлено. Пропагандистское построение о том, что «Москва» стремилась покарать украинцев за повстанчество начала 20-х гг. опровергается просто – от голода пострадали и те районы, где повстанчество в 20-е гг. было скромным (Казахстан), а вот Тамбовщина, прославившееся Антоновщиной, пострадало меньше, чем Казахстан. У голодомора и повстанчества общая причина. Государство стремилось получить максимум хлеба в производящих регионах. В 20-е гг. это вызывало вооруженное сопротивление, а в 30-е гг. сопротивление было сломлено, государство вырвало хлеб у обессиленного населения для своих нужд, и разразился голод.

Нет доказательств того, что какие-то действия власти были направлены специально против украинцев. Среди пострадавших регионов – и российские Воронежская, Курская, Свердловская, Челябинская, Обско-Иртышская области, Азово-черноморский и Северный края, Поволжье, Северный Кавказ и Казахстан.

Исследовав данные ЗАГСов Поволжья о смерти от голода (также частичные), В.В. Кондрашин оценил их в 365722 человека (с учетом неполноты статистики жертв может быть несколько больше)[341].

В Казахстане демографические потери составляют около 2 млн. человек[342]. Но при этом значительная часть – это откочевавшее население. Казахстанские авторы подчеркивают, что большинство демографических потерь – это именно погибшие, а не откочевавшие[343]. Так ли это? В 1932-1933 гг. из Казахстана откочевало около 400 тыс. семей (это как раз примерно 2 млн. человек)[344]. Но откочевки начались уже в 1928 г. Зимой 1929-1930 г. только из Зайсанского района ушло в Синцзян 2460 семей[345]. Сколько людей погибло при таких перекочевках, установить уже нельзя. Кто-то погиб во время тяжелых зимних переходов, кто-то – в сражениях раздиравшего Синьцзян «Дунганского мятежа», кто-то – нашел новую родину или вернулся в СССР, когда минула суровая пора голода.

В любом случае, только часть откочевавших погибла в пути, так что речь может идти о сотнях тысяч погибших.

Таким образом, на Украине непосредственно от голода погибло 1-2 миллиона человек, а в других регионах (Поволжье, Северный Кавказ, Сибирь, Казахстан) потери могут исчисляться сотнями тысяч людей в каждом. Таким образом, количество жертв находится в «коридоре» 2-3 миллиона человек.

Ради чего?

Итак, ради чего сталинская группа решилась на скачек, вызвавший напряжение всех сил страны и бедствие голода? Удалось ли «построить промышленность» как говорят одни, или все было впустую. Как утверждают другие?

В условиях новой разрухи Сталин решил объявить об окончании рывка в светлое будущее. Выступая на пленуме ЦК и ЦКК 7 января 1933 г., он заявил, что пятилетка выполнена досрочно за четыре года и четыре месяца, и что «в результате успешного проведения пятилетки мы уже выполнили в основном ее главную задачу — подведение базы новой современной техники под промышленность, транспорт, сельское хозяйство. Стоит ли после этого подхлестывать и подгонять страну? Ясно, что нет в этом теперь необходимости»[346].

Фактические итоги «досрочно выполненной» пятилетки были гораздо скромнее сталинских замыслов 1930 г. Оптимальный план 1929 г. был выполнен по производству нефти и газа, торфа, паровозов, сельхозмашин. По производству электроэнергии, чугуна, стали, проката, добычи угля, железной руды не был выполнен даже отправной план 1929 г.[347] Производство тракторов только-только дотянуло до него. К планам 1930 г. не удалось даже приблизиться. «Спецы» оказались правы в оценках реальных возможностей роста. Но только, вопреки оптимизму правых коммунистов, выяснилось, что для достижения этих результатов в реальных условиях 1929-1933 гг. были необходимы гораздо большие ресурсы.

Разумеется, отечественная промышленность возникла не во время Первой пятилетки. Промышленное развитие началось еще при царе. Но во время двух первых пятилеток модернизация действительно продвинулась вперед в области энергетики, металлургии, машиностроения, автомобиле- и авиастроения, электротехники. То. Что заложила Первая пятилетка, доделывали во время Второй. Но без первой Вторая была бы невозможна. Большое значение в условиях 30-х гг. имело создание современного военно-промышленного комплекса.