Не жизнь, а роман! - Юлия Викторовна Меллер

лишь одну телегу, но настроение это изменило кардинально, и покаянные мысли о том, что она опустошила солевые запасы Бертрана на неудачные попытки варки мыла или для изготовления маринадов и соусов, больше не беспокоили её.

Она была довольна собою, и когда постоянно где-то пропадающий муж объявил ей, что корабль спущен на воду, и им пора расставаться, опешила от неожиданности. Как же так, уже?

— Милая, я в цеху корабелов оформил для мастера Джордано расписку, в которой по прибытии обещаю выплатить все оставшиеся деньги за постройку корабля. Ты была права, душа моя, надо договариваться, это значительно упрощает нашу жизнь.

— Так ты поговорил с мастером?

— Нет, кукушечка, он получит мою записку, как только я отойду от берега, а с тобою мы попрощаемся сейчас, — и Бертран крепко обнял её, потом чуть склонился, чтобы поцеловать притягательные внимательные глаза, пройтись губами по скулам, коснуться уголков рта и только после этого, взял в плен мягкие губы.

Он прощался, и в его ласках нежность чередовалась с жёсткой жадностью. Бертран испытывал разные чувства, и все они были направлены на его жену. Он восхищался её знаниями, наслаждался её поддержкой, он без устали познавал её, понимая, что она с каждым днём всё глубже врезается в его сердце, заменяя собою чуть ли не весь мир, но не мог не ощущать, что она в меньшей степени душевно зависит от него.

Всего одна его ошибка, (так думал он, вспоминая Катрин, когда она слишком очевидно изменилась в лице) — и ему не вернуть её безграничное доверие. Бертран понимал, что он смешон в своей жажде обладать собственной женой безоговорочно и знал, что это его право мужа, но оказалось, что есть вещи, не подчиняющиеся постулатам.

В отместку он тоже пытался сохранить свою независимость от жены, но кто бы знал, как ему это трудно! Он устал от жизни в седле на своём коне, тяготится бесконечными поездками, ненавидит душевное одиночество. Ранее ему казалось, что товарищество — достойная замена женитьбы, но это совсем другое. Совсем!

— Берт, я успею посмотреть на твою команду?

— Да, моя радость, только потом не задерживайся на берегу и в доме Брассара.

Дворик был уже пуст, возниц с телегами отправили домой, и волнующиеся супруги де Бланшфор спешили к берегу. Катерина смотрела, как на корабль быстро грузили товар и рассаживались гребцы, снисходительно посматривающие на укладку груза.

— Душа моя, — Бертран напоследок ещё раз обнял её, — молись за меня!

И не теряя больше времени, взбежал по доскам на палубу, взмахнув рукою ей напоследок.

— Стойте, что вы делаете, сеньор! — послышался издалека голос мастера Джордано, который думал, что рыцарь собирался выйти в море только для того, чтобы проверить качество корабля, но знакомые доложили, что Бланшфор уже нанял команду и погрузка идёт полным ходом.

— Стойте!

Катерина бросила последний взгляд на мужа и, едва сдерживая слёзы, приказала возвращаться. Вещей было немного и, поблагодарив прислугу за заботу, немало удивляя этим их, она спустя полчаса уже выехала из дома Брассара. Вскоре она догнала свои телеги и какое-то время те плелись за её каретой и лошадьми, которых уводили воины Бертрана, но вскоре охрана решила ускорить ход и они разделились.

Глава 13

Возвращение Кати в замок

Возвращение домой было спокойным. Никто не помешал в пути знатной даме с сопровождающими воинами, разве что случайная встреча позволила Катерине неожиданно решить одну проблему.

Ей попался русич, умеющий изготавливать стекло! В принципе, это делали многие, но никто не собирался раскрывать своих секретов, а русич пешком возвращался домой, и Катя пообещала ему заплатить, если он научит её подбирать материал для стекла, плавить и сохранять изделие.

Теорию она знала, но взяться за то, чтобы сделать всё с нуля после того, как долго не могла справиться с изготовлением мыла, она не решалась. Уроки, связанные со стеклом, что она посещала, дали ей знания и некоторые умения, но всё это можно было использовать при уже готовой печи, при разложенном перед носом материале, инструменте, и ещё одной печи, в которой полученное изделие должно выстояться, чтобы не растрескаться.

Как подступиться к процессу, не имея ничего, Катерина не знала, а вкладываться, надеясь только на себя, она не хотела. А тут дочерна загорелый мужик, с выгоревшей русой бородой, в затёртой до дыр хламиде и лапотках сразу привлёк её внимание. Он мог быть нормандцем, но обувь выдала его.

Подчиняясь воинам знатной сеньоры, он подошёл к ней, поклонился и выжидающе смотрел. Остро очерченные скулы подсказывали, что путник давно уже недоедает, но широкая кость не даёт ему выглядеть худым. Острый взгляд немного поблёкших на солнце голубых глаз впивался в Катино лицо, не ожидая для себя ничего хорошего.

— Добрый день, путник, — поздоровалась она, отмечая, что её речь кажется ему знакомой, но в то же время чуждой.

— Присядь, раздели со мною трапезу, — медленно проговорила она, и на всякий случай повторяя свои слова по-французски и латыни.

— Благодарю, княгиня, — ответил он, а далее они общались на нескольких языках разом, подыскивая слова понятные обоим, так как не было времени привыкать к старорусскому.

Оказалось, Добран — мастер на все руки, решивший попытать счастья в торговле. Его жена вышила несколько платков дивными узорами, дети помогли изготовить полный короб стеклянных украшений, а сам он добыл шкурки разных зверей и отправился с торговым обозом. Его семья мечтала переехать в город из небольшого поселения, где Добран не ужился с родичами жены, но для этого надо было подзаработать денег.

Всё было так хорошо, как он даже не загадывал! Добран выгодно сбыл свой товар, даже не доходя до конечной точки маршрута обоза и закупив подарков, попрощался с товарищами и отправился домой, да не тут-то было. Торговый караван ушёл дальше, а он через пару дней пути попал в плен, и начались его мытарства.

Плен — побег — попытки добраться домой — и снова плен. Иногда попадался в руки разбойников, иногда к местным господам, но всё одно и то же: пока не отработаешь, никуда не денешься. Уже давно понял, что дорога крайне опасна для одинокого путешественника, не знающего ни языка, ни чужих обычаев, но деваться некуда, и он раз за разом пытается вернуться домой.

Катя всем сердцем сочувствовала упёртому Добрану и, честное слово, отпустила бы его, но ему будет не пройти даже через земли соседей Бертрана, не заплатив денег, которых у русича нет. Она покивала головой, что всё поняла, и сделала ему предложение: