Лис. Сказания Приграничья (СИ) - Дмитрий Кузьмин

Я бросился в сторону, но не удержался на ногах — сапог стукнулся о камень, я споткнулся, повалился на бок, выставив в сторону приближающегося нага шашку.

Успел раньше, чем монстр подполз — подскочил, тяжело дыша, бросился в сторону, пропуская нага. Тот не успел затормозить, я добавил шашкой сзади. Лезвие затерялось в твердой, словно дерево, чешуе, но смогло добраться до мяса. С чавканьем шашка пробила броню. На клинке осталась зеленая жижа, которая заменяла монстру кровь.

Наг зашипел, я различил интонации злости. Пырнул монстра еще раз, на сей раз не так удачно — колющий удар лишь погнул лезвие и оставил броню невредимой. Похоже, пора сматываться.

Я ринулся к постаменту, схватил камень свободной рукой и бросился в противоположный коридор. Черт, куда он ведет?

Пол под ногами зашевелился, откуда-то из глубины горы послышалось гудение. Что еще за напасть?

— Враг! Стой!! — раздалось сзади злобное шипение. Так эта тварь еще и говорить умеет?

Факелы на стенах слились в одну линию — я бежал, стараясь передвигать ногами как можно быстрее. Бесполезно. Не вписавшись в очередной поворот, я ударился плечом о стену и потерял скорость. Вырвавшись на светлую площадку, выругался — вместо прохода наружу я оказался на верхнем этаже уже знакомой шахты. Значит, коридор выбрал все-таки не тот.

Что делать? Пока я лихорадочно соображал, засовывая камень в карман штанов, на площадке появился наг. Казалось, что порез на хвосте, подле спины, он вовсе не заметил. Существо двигалось с той же скоростью, что и раньше. Змеечеловек ринулся на меня. Я попытался броситься в сторону, но не успел. Гора словно вздрогнула, я растянулся на камнях и покатился.

Нага последовал моему примеру. Площадка в момент стала неровной, превратилась в наклонную. Монстр подполз ближе, я увидел стремительно приближающиеся сабли. Стиснув зубы, я развернулся, ударил первым. Скольжение продолжалось. Снизу послышались встревоженные крики. «Черт, рабы же сейчас в камерах, запертые», — мелькнула мысль.

Я лупил по голове нага шашкой, пытаясь пробить череп. Не удавалось — будто под волосами была та же чешуя, защищающая монстра получше любой брони.

Пальцы скребли камень, но хватали лишь пустоту — уцепиться было не за что. Еще секунду — и пропасть.

— Ха!! — завопил я, вцепившись в веревочную лестницу, которая чудом оказалась прямо на краю разрушенной площадки. Гору продолжало трясти, сверху посыпались камни — начиная с мелких, но с каждым разом все крупнее и крупнее.

Наг приближался — уже без сабель, он несся на меня, расставив руки, будто надеялся обнять меня. На лице — гримаса ярости. Секунда — и монстр полетел вниз, ударившись мне о ноги. Я охнул и закачался, надеясь, что сил в пальцах хватит. Руку жгло, веревка вырывалась на свободу. Вторая рука отпустила шашку и схватилась за веревку.

Я попытался подтянуться, но не смог — там, ниже, на ногах, словно висел груз.

— Черт, — выдохнул я, сдерживая крик. Наг. Он вцепился в меня, обнял, сжав руками мои икры.

Падать было слишком высоко — люди, мечущиеся на глубине, казались размером не больше ладони. Сколько в этажах? Двадцать? Тридцать? Веревка качалась, отзываясь на каждое движение разрушающейся горы.

Что может быть хуже, чем висеть над пропастью с грузом в виде нага, который пытался перебирать руками и подняться выше? Руки начали уставать, плечи и бицепсы горели. Наг шипел, и не собирался отпускать.

— ААА! — завопил я, чуть не разжав пальцы. Чертов наг! Человек, пусть и враг, понял бы, что я постараюсь раскачаться, спасти обоих, чем упасть. Но не монстр. Наг вцепился мне в ляжку и раскачивался, словно стремясь заставить меня броситься вниз.

Черт, ну уж нет! Я дернул начавшую неметь ногу, но наг не разжимал челюсть. Стараясь не обращать внимания на боль, я начал раскачиваться. До ближайшего края оставалось не меньше пары метров. Пальцы болели, вскоре я уже перестал их чувствовать. Наг убрал одну руку, стараясь перехватить повыше. Другого шанса не будет.

Я дернулся, лягнул тварь в седой затылок. Пальцы соскользнули, но момент был удачным — веревка раскачалась достаточно. Я долетел до деревянных лестниц, ударился о край животом. Разрывая кожу на пальцах в клочья, вцепился в площадку. Наг по инерции ударился в каменную стену.

— Враг! Еще один враг! — зашипел наг, разжал руки, полетел вниз. Скрипящий голос удалялся.

Пальцы пронзила боль — похоже, сустав не выдержал и вылетел. Я скользнул вниз и успел зацепиться за самый край площадки, когда смотрел уже на низ деревянных опор. Подтянулся из последних сил, забросил тело на площадку.

Тяжело дыша, закрыл глаза. Нет, нельзя. Расслабляться рано. Застонал, перевернулся на бок, стараясь не обращать внимания на рану на ляжке. Наг вырвал из ноги кусок мяса, порванные штаны залило кровью. Рана пульсировала.

Нет, это еще не смерть, еще рано. Встал сначала на четвереньки, стиснул зубы, поднялся выше. Распрямился, выдохнул. Гора дрожала, рядом рухнул камень, величиной с голову. Бежать, теперь бежать.

Я попытался вздохнуть, закашлялся — легкие разрывало.

— Черт! — прорычал я и ринулся по площадке вниз. Не обращать внимание на боль. Не думать о ней. Еще живой. Пора понять, что в этом мире выживает тот, кто не умеет умирать.

* * *

Кочевники редко оседали надолго в одном месте, и уж совсем никто из жителей Приграничья не мог представить, что у степного народа может быть свой город. Конечно, выстроенный не ими, а любезно захваченный отцом Вандера у колонии эльфов. Хорелтолл, или, в переводе с эльфийского, Лесное плато, скрылся от странствующих рыцарей и торговых караванов за скалами Прибоя.

Затерянный в густом лесу, край которого переходил в узкую полоску песчаного пляжа и затем сразу в океан, Хорелтолл был хорошо спрятан от любопытных взглядов. И немудрено — ведь городом сотню полуразрушенных деревянных домиков, построенных эльфами под столетними деревьями, можно было назвать с натяжкой.

Вандер выбрался из своей лачуги, которую традиционно выбрал с края, на возвышенности. Поморщился, когда покосившаяся дверь скрипнула и дернулась, рискуя вырваться из сгнившего проема. Вандер не любил Хорелтолл — город был постоянным напоминанием того, что его отец смог завоевать для кочевников убежище, а он, сын, пока что только уничтожал своих людей в стычках с графами.

Вождь кочевников зашел за дом, бегом добрался до холма, с которого открывался вид на город. Нет, все-таки здесь было намного хуже, чем в их стойле на равнинах. Там и шатры складывались быстро, в путь можно было собраться за пару часов. И люди не расслаблялись — оседлый образ жизни заставлял задумывать о таких, на взгляд Вандера, непотребных вещах, как постоянный дом, достаток, земледелие. Такие мысли могли сгубить кочевника, заставить его отказаться от гордого имени степного воина.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});