Не имей сто рублей... - Елена Горбачевская

Попутно ему попалась другая полезная информация. Оказывается, он может, даже не обладая нужной информацией, собирать и накапливать энергию в своей частично поврежденной оболочке. Тогда, добыв нужные данные, он сможет сразу же воспользоваться накопленной энергией и восстановить свою структуру.

И из всех произошедших в аналогичный сезон событий, которые он уже вспомнил, словно из открытых источников, по временному коридору потекла энергия, наполняя его физическую структуру…

35. Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы — ехал поезд запоздалый

Мы продолжали беседовать о чем-то, а скорее всего, ни о чем. Раздалось очередное объявление машиниста:

— Осторожно, двери за…

Вдруг я снова почувствовала сгущающееся давление. Я даже мяукнуть не успела, только услышала Сережин крик:

— Держитесь!!!

На меня, а похоже, на всех нас, снова накатила волна страшной силы. Побелевшими пальцами я вцепилась в край сиденья, пока нечто колотило меня со всех сторон, сминая кости, завязывая в узел внутренности. Такое было ощущение, что живьем запихали в мясорубку с тупыми ножами. Ничего вокруг я не видела, не воспринимала. Только была дикая боль во всем теле, в каждой его разрывающейся клеточке! Казалось, уже целую вечность меня колесуют, предварительно обув в «испанские сапоги». Уже не было ни сознания, ни тела, только один сплошной страдающий комок.

Наконец, давление стало постепенно спадать. И также постепенно возвращалось зрение и слух.

— …щая станция — Олехновичи! — закончил сообщение машинист.

Неужели это мучение длилось всего-то пару секунд?

Я протирала глаза и пыталась слегка встряхнуться. Странно, но ничего не болело. Просто во всем теле была ужасная слабость. Наконец, я смогла что-то более-менее ясно видеть. Что же с моими мужчинами?

Оба сидели напротив и точно так же протирали глаза.

— О-о-ой-ой-ой! — только и прокряхтел Санька.

Сережа молча нахмурился, повел плечами, и только потом произнес:

— Да уж, на этот раз покрепче досталось!

— Ага, — согласилась я. — Хорошо хоть уцепиться успели. А то иначе точно пару переломов получили бы.

И только в этот момент я заметила, насколько бледными и призрачными стали мой муж и сын! Этот холерный удар, похоже, сократил доступное нам время как минимум вдвое! Даже пришлось одеть кепки, предусмотрительно прихваченные из дому (а я-то после отпуска 92-го гадала, куда это они подевались?), потому что редкая, полупрозрачная паутинка волос почти не прикрывала просвечивающий череп ни у одного из нас.

Какая, оказывается, у Сережи шишковатая голова! Ему ни в коем случае нельзя лысеть!

Мы выгрузились из электрички и направились вперед по хорошо знакомой дорожке. И я в очередной раз поймала себя на мысли, что совсем недавно это уже было. Что я снова бегу по кругу. И ведь даже не убедишь себя, что это — дежавю, поскольку точно знаешь, что все происходит на самом деле.

А вот и разрыв круга. На выезде из города стоял передвижной пост ГАИ. И никого не выпускал. Пожары, холера ясная! И, действительно, дымом тянуло достаточно ощутимо.

На нас милиционеры отреагировали более, чем спокойно. Видать, сообщение о том, что где-то в Минске пропала какая-то баба в синем спортивном костюме, им было глубоко фиолетово. Но дальше ехать не разрешили. Хоть тресни!

Мы остановились в сторонке и стали совещаться.

— Может быть, в обход дороги попробуем? — предложил Саня.

— Не получится, — ответил отец. — Там же везде то каналы, то болота. Надо искать другую дорогу.

— Но ведь мы уедем в другую сторону?

— К тому же и другие дороги, скорее всего, перекрыты, — возразил Сережа сам себе.

— Не все, — неожиданно для себя сообразила я.

— Что ты имеешь в виду?

— Железную дорогу.

— Ну, и куда же мы по ней доедем? А, главное, каким образом? Прямо по рельсам?

— Зачем же по рельсам. Поведем велосипеды вдоль полотна по насыпи.

— Ну, да, месяца через два куда-нибудь доберемся, — вставил Саня свои пять копеек.

— Все не так страшно, — продолжала я. — Вспомните, буквально через километров пять шоссе пересекается с железнодорожным переездом. Доберемся до него, а там как и собирались, по шоссе!

— Отлично! — Сережа сразу же повеселел. — И все каналы перейдем по железнодорожным мостикам!

Мы развернулись и поехали обратно к вокзалу. К полному удовольствию бдительной милиции.

Когда-то давно, может быть даже именно в этом, 92-м году, я смотрела по телевизору передачу. Два человека отправились в путешествие на велосипедах по местам, где во времена культа личности находились все эти «зоны». Самым удобным средством сообщения в тайге была заброшенная железная дорога. Именно по ней и ехали путешественники. Только у них, в отличие от нас, были специальные к этому приспособления: каждый велосипед был оборудован третьим колесом, отстоящим ровно на расстояние железнодорожной колеи. Да и поезда там не ходили, так что продвигались они вперед успешно и без помех.

Чего нельзя сказать о нас. Выяснилось, что прямо по насыпи передвигаться совершенно неудобно. И мы тоже вообразили себя локомотивами, встали на рельсы и двинулись вперед. Но, во-первых, ехать мы просто не могли, а потому толкали перегруженные велики, словно бурлаки баржу на Волге. А во-вторых не давали развернуться поезда, то и дело сгоняющие нас с пути. Приходилось выдергивать велосипеды из удобной стальной колеи на покатую насыпь и упираться разъезжающими ногами в расползающийся песок. И проделывать все эти упражнения следовало в максимальном темпе. Потому как раздвоением духовной сущности мы уже и так страдали, не хватало только телесно поделиться пополам под колесами поезда. Боюсь, изящества в наших действиях было не больше, чем грации у коровы, пытающейся стать звездой балета. В общем, со стороны и с точки зрения машинистов мы выглядели полнейшими придурками.

Жутко хочется пить!

Одна отрада, что ни один милиционер, даже самый тупой и усердный, не мог предположить такого идиотизма, и мы продвигались вперед хоть и медленно, но зато беспрепятственно. Только вот колодцев вдоль железной дороги никто не предусмотрел.

Послеобеденное солнце жарило во всю, жара стояла просто адская, а вожделенный переезд, казалось, был вообще где-то на другой стороне планеты. Сердце стучало, как сумасшедшее. Ха, предынфарктное состояние!

На жарком солнце шпалы, пропитанные то ли смолой, то ли каким-то специальным составом против гниения, издавали ни с чем не сравнимый аромат. Таким же составом были, скорее всего, пропитаны элементы деревянной декоративной обшивки на олимпийском стрельбище в Мытищах. Сколько сборов, соревнований прошло там! И навсегда этот запах связался с теми событиями. И сейчас, словно машина времени, он перенес меня в годы юности. Где все было просто и понятно, где впереди была целая жизнь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});