Истребитель скавенов - Уильям Кинг

Чувство нервного напряжения весь день скапливалось у него внутри. Это был не совсем страх. Это выглядело скорее как смутное беспокойство по поводу того, что его может ожидать во дворце курфюрста Эммануэль. Он вынужден был сознаться, что молится о том, чтобы не ударить в грязь лицом перед аристократами.

Феликс обдумал эту возможность и вынужденно улыбнулся. У него хорошие манеры. Он прилично одет и хорошо владеет языком. Тут нечего опасаться. И всё-таки он знал, что это не так. Аристократы не любят новичков-выскочек из купеческого сословия. За время обучения в университете он перенёс много оскорблений от молодых дворянчиков, которые взяли на себя труд пообщаться с ним. В то же время его всегда возмущало, что на него свысока смотрят люди, которые, будучи частенько хуже образованны и глупее него, отличались единственно тем, что им довелось появиться на свет в благородном семействе. Помочь тут было нечем, только посмеяться над собой. Он совсем не занимается тем, чтобы привести свои мысли в правильное русло для этой деловой встречи.

Феликс возблагодарил Сигмара за небольшое проявление милости — Готрека, по крайней мере, не позвали. Он мог представить себе столкновение между местными высокорождёнными и угрюмым Истребителя Троллей. Это была бы встреча, предопределённая окончиться катастрофой. Феликс никогда не видел, чтобы Истребитель выказывал уважение кому или чему-либо, и сомневался, чтобы графиня и её приближённые оценили независимый характер гнома.

Внезапно проявилась новая проблема, о которой он ранее не беспокоился. Улицы были грязны и полны мусора. Сточные канавы были переполнены. Толпа немытых людей была тесно скучена. Он не мог дойти до дворца без того, чтобы не запачкать в уличной грязи свои роскошные новые одежды. Он понимал, что во дворце нельзя появляться иначе, чем безукоризненно выглядящим. Он посмотрел кругом, надеясь, что решение придёт само собой.

Феликс махнул рукой, подзывая проходящий мимо паланкин. Занавеси паланкина были подняты, показывая, что он свободен для найма. Два дюжих носильщика почтительно подошли к нему. На мгновение Феликс вздрогнул. В нормальных обстоятельствах пара таких молодчиков обругала бы его или перекинулась с ним грязными насмешками, но теперь они были сама почтительность. Разумеется, понял он, всё дело в наряде. Они видели в нём аристократа и потенциально выгодного пассажира. И это впечатление нисколько не уменьшилось, когда он произнёс: «Во дворец, и побыстрее».

Он вскарабкался на обитое плюшем сидение, и носильщики отправились быстрым широким шагом. Феликс приподнял занавески на задней части паланкина, снова проверяя, не преследуют ли его. Просто показалось, или кто-то только что нырнул обратно в тот переулок?

* * *

Путь к дворцу был крутым и извилистым. Городские дома аристократов выстроились вокруг высочайшего холма в городе.

Со своего сидения Феликс мог наблюдать отличный вид на крыши торговцев внизу и большой изгиб реки Рейк. Он мог видеть шпили храмов и огромную стройку, где рабочие трудились над отстраиванием Колледжа Инженерии.

Лошадиные копыта цокали по мощёным улицам. Мимо проносились экипажи. Повсюду вертелись слуги в ливреях дюжин известных семейств, переносящие сообщения, ведущие животных, навьюченных огромными сумками с провизией. Самый низший из них был одет лучше, чем некоторые из городских купцов, а самые старшие по рангу носили униформу едва ли менее богато украшенную, чем у капитанов солдат-наёмников. Любой выглядел чище и упитаннее, чем простолюдины внизу.

Тут и там аристократы, разряженные в роскошные одеяния, прогуливались в окружении слуг и телохранителей, а толпа расступалась перед ними, словно под действием некой таинственной силы. Феликс внимательно всматривался в надменных аристократов, и посчитал, что узнал некоторых из молодых, которые по вечерам в «Слепой свинье» прикидывались бедняками. Он сомневался, что кто-либо из них мог сейчас узнать его.

Перед ними вырастали стены дворца. Тот своей громадой доминировал над величественными городскими особняками, расположенными поблизости. Даже теперь, с заново оштукатуренными стенами и подъездными путями, богато украшенным скульптурной облицовкой, он скорее походил на крепость, чем на дворец. Главная арка ворот была огромна, а массивные дубовые ворота были окованы бронзой и выглядели так, словно могли отразить сотню осадных таранов. Часовые блокировали вход и тщательно рассматривали всех, кто пытался пройти. Некоторых сразу же узнавали и позволяли пройти, не задерживая. Остальных останавливали и опрашивали, и Феликс предположил, что окажется в последней из упомянутых категорий.

Он постучал по навесу паланкина, давая знак остановиться, заплатил носильщикам два серебряных шиллинга и добавил шиллинг чаевых, затем проследил за их отбытием. Феликс похлопал по своему жакету, чтобы убедиться в наличии приглашения, затем уверенной, насколько удалось изобразить, походкой направился в сторону ворот.

Когда один из стражников поинтересовался его делом, он предъявил ему письмо и печать, и был удивлён, когда из сторожки у ворот появился высокий худой мужчина, полностью облачённый в чёрное. Он оглядел Феликса холодными серыми глазами.

— Господин Ягер, — произнёс он спокойным бесстрастным голосом. — Не соблаговолите ли вы составить мне компанию? По дороге я разъясню вам суть дела.

Ощутив внезапное беспокойство, Феликс последовал в шаге за ним. Ему осталось только бессильно отметить, что за ними проследовали двое вооружённых стражников. Они шли длинными коридорами, миновали ряд галерей и громадный бальный зал, прежде чем спуститься по нескольким ступеням в подземелье. Где-то вдали зазвонили вечерние колокола.

* * *

Феликс осторожно осмотрел кабинет. Тот был большим и роскошно меблированным, совсем не таким, как он ожидал увидеть. Он ожидал пыточной или камеры, но не этого. Однако двое солдат вошли за ними и расположились напротив дальней стены, где встали неподвижно. Пока Феликс осматривался, вошёл фонарщик в дворцовой ливрее, несущий небольшую лестницу. Другой, держащий только зажжённую свечку, вскарабкался по лестнице и зажёг свечи, установленные в массивной люстре. Её свет заглушил лучи заходящего солнца, которые проникали внутрь через узкое окно.

Высокий мужчина указал на массивное кожаное кресло, стоящее перед громадным столом, достойным его размеров.

— Господин Ягер, присаживайтесь пожалуйста.

Феликс позволил себе погрузиться в кресло. Высокий мужчина проследовал к окну, немного поглядел, затем завесил его тяжёлыми парчовыми портьерами. Он разглядывал окно так, словно видел его впервые. Оно было узким, определённо напоминавшим бойницу для стрельбы.

— Прежде чем стать дворцом, это сооружение было крепостью, — произнёс незнакомец.

Его слова повисли в воздухе. Феликс обдумал их, пытаясь найти скрытый смысл. Он не отвечал, ожидая, что человек продолжит свои заявления, раз уж начал. Мужчина принял это во внимание и впервые улыбнулся. Его зубы были ослепительно белы, даже его бледная кожа на их фоне казалась желтоватой.

— Приношу извинения, господин Ягер. Вы не совсем такой, как я ожидал.

— И что же вы ожидали, господин…?

Мужчина отвесил ему поклон, как противнику, который только что заработал очко в фехтовальном поединке.

— Ещё раз приношу извинения. День был долгий и беспокойный, и я забыл о своих манерах. Я Иероним Оствальд. Личный секретарь Её Светлости.

Феликс не был уверен, следует ли ему встать и вернуть поклон. Такой возможности ему не оставили. Оствальд быстро подошёл к столу и присел. Феликс отметил, что даже в комфортабельном кресле тот сидел, не сгибая спины, словно соблюдал железную воинскую дисциплину.

— Отвечая на ваш вопрос… По имеющемуся у меня описанию, я ожидал увидеть кого-то менее… изысканного, чем вы. Как полагаю, попал впросак.

Он открыл лежащую перед собой небольшую книгу в кожаном переплёте.

— Как видно, вы член семейства Ягеров. Хорошо. Очень хорошо.

— Зачем я здесь?

— Дитер! Йохан! Подождите снаружи.

Оствальд подал солдатам знак рукой. Те открыли дверь, тихо и осторожно вышли из комнаты. Как только они ушли, Оствальд сложил пальцы домиком и продолжил:

— Скажите мне, господин Ягер, знакомы ли вы со скавенами?

Феликс почувствовал себя так, словно сердце остановилось. Во рту внезапно пересохло. Он надеялся, что его ответ, действительно, крайне осторожен.

— Я про них знаю. Но ни с одним не знаком лично.

Отсвальд снова рассмеялся. То был холодный механический смех, без тени юмора.

— Очень хорошо. Я понимаю, что дело не в этом.

— К чему вы клоните?

Из-за нервозности голос Феликса прозвучал раздражённо. Он не знал, как будет развиваться эта беседа, но мог представить несколько возможных последствий, ни одно из которых не было приятным.