Королевское чудовище - Кристина Кашор

Задача день ото дня менялась — Файер никогда не знала заранее, кто в этот раз попался в руки воинам Гарана и Клары: пиккийские контрабандисты, просто воины Мидогга или Гентиана или их посыльные; слуги, которым когда-то довелось на них работать, возможные шпионы лордов или их союзников. Файер пришла к выводу, что в королевстве, балансирующем на вершине кучи постоянно меняющихся альянсов, самым важным товаром является информация. Деллы шпионили за своими друзьями и за своими врагами, да что там, они шпионили даже за своими шпионами. Впрочем, остальные стороны поступали точно так же.

Самый первый, кого к ней привели, — старый слуга одного из соседей Мидогга, — увидев ее, открылся шире некуда и принялся озвучивать все, что только приходило ему в голову.

— Принц Бриган впечатлил обоих лордов, и Мидогга, и Гентиана, — рассказывал старик, уставившись на нее и мелко дрожа. — Оба, как и принц, последние несколько лет покупают лошадей и собирают войска, нанимают горный народ и мародеров. Они уважают принца как противника, миледи. А вы знали, что в войске лорда Мидогга есть пиккийцы? Здоровые такие, бледнокожие детины, вечно слоняются по его землям.

«А это легко, — подумалось Файер. — Ты просто сидишь, а они сами все выбалтывают».

Но Гарана это не впечатлило.

— Он не сказал нам ничего, чего бы мы не знали. Вы пробовали вытянуть из него еще что-нибудь — имена, места, секреты? Откуда вам известно, что мы узнали все, что знает он?

Следующие двое оказались не столь общительными — это были осужденные шпионы, сильные и умеющие себя ограждать. У обоих лица в багровых синяках, оба тощие, один горбится, хромает и морщится, откидываясь на стуле, словно на спине у него тоже раны или синяки.

— Как вы получили эти раны? — с подозрением спросила она. — И где? — Но они сидели перед ней молча, с каменными лицами глядели в сторону и не ответили ни на этот вопрос, ни любой другой из тех, что она задавала.

Когда допрос закончился и шпионов снова отправили в темницы, Файер извинилась перед Гараном, который присутствовал при допросе.

— Они были слишком сильны для меня, ваше высочество. Я ничего не могла добиться.

Гаран угрюмо посмотрел на нее поверх пачки бумаг.

— А вы пытались?

— Конечно.

— В самом деле? И насколько упорно? — сжав губы, он поднялся из-за стола. — Я не намерен тратить впустую ни время, ни силы, леди Файер. Когда вы соберетесь работать по-настоящему, дайте мне тать.

Сунув бумаги под мышку, он толкнул дверь и вышел из комнаты для допросов, оставив Файер один на один с собственным негодованием. Конечно, он был прав. Она действительно не пыталась по-настоящему. Ткнулась в их мысли, увидела, что они закрыты, и ничего не сделала, чтобы проникнуть силой. Даже не попыталась заставить посмотреть себе и лицо. Как? Неужели от нее и вправду ожидали, что и на будет сидеть и мучить и так уже ослабевших от жестокого обращения людей?

Подскочив, она побежала за Гараном. Он обнаружился в своем кабинете — сидел и с маниакальной скоростью строчил закодированное послание.

— У меня есть правила, — сказала она ему.

Он перестал писать и выжидающе поднял на нее ничего не говорящий взгляд.

— Если вы приводите мне старика-слугу, который добровольно пошел с воинами туда, куда его повели, которого никогда не судили и ни в чем не обвиняли, — говорила Файер, — я не стану вторгаться в его разум. Я буду сидеть перед ним и задавать вопросы, и если мое присутствие сделает его разговорчивей, что ж, прекрасно. Но я не буду заставлять его открывать что-то, чего он открывать не хочет. Кроме того, — добавила она, повышая голос, — я не стану вторгаться в разум тех, кого морили голодом и избивали в ваших казематах, кому отказывали в лекаре. Я не стану манипулировать пленником, с которым вы жестоко обращались.

Гаран откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди:

— Что ж, забавно! Ваша собственная власть над ними — тоже жестокое обращение, вы сами так говорили.

— Да, но моя жестокость — во благо. С вашей не так.

— Это не моя жестокость. Там не я отдаю приказы; и представления не имею, что происходит в темницах.

— Ну так если хотите, чтобы я их допрашивала, придется вам это самое представление получить.

К чести Гарана, в обращении с делийскими пленниками после этого многое переменилось, Один из самых немногословных после допроса, в котором Файер не удалось выяснить абсолютно ничего, отдельно поблагодарил ее за это.

— Никогда еще мне не было так приятно сидеть в темнице, — признался он, меланхолично пожевывая зубочистку.

— Чудесно, — проворчал Гаран, когда пленника увели. — Теперь мы прославимся своей добротой к нарушителям закона.

— Едва ли тюрьма, в которой заключенных допрашивает чудовище, способна заслужить добрую славу, — тихо отозвался Нэш. Конечно, некоторые были в восторге от ее присутствия, в таком восторге, что не заботились о том, что выбалтывали; но по большей части Нэш был прав. К ней приводили десятки, сотни шпионов, контрабандистов и воинов, которые шли угрюмо, иногда даже боролись со стражами, так что их приходилось тащить волоком. Она спрашивала их без слов. «Когда ты последний раз говорил с Мидоггом? Что он тебе сказал? Повтори каждое слово. Кого из наших шпионов он пытается переманить? Кто из наших воинов предатель?» Сделав глубокий вдох, она заставляла себя изворачиваться и давить — иногда даже угрожать. «Нет, ты снова лжешь. Еще одно лживое слово, и тебе станет больно. Ты ведь знаешь, что я могу сделать тебе больно, правда?»

Я делаю это ради Делл, снова и снова убеждала себя Файер, когда стыд и страх перед тем, что она способна на такие издевательства, вводили ее в ступор. Я делаю это, чтобы защитить Деллы от тех, кто их разрушит.

— Сдается мне, — поделился с ней пленник, пойманный за продажей Гентиану мечей и кинжалов, — что в числе король выигрывает у обоих лордов. А вам так не кажется, миледи? Известно, сколько у Мидогга на самом деле воинов?

Этот малый раз за разом высвобождался из ее хватки — в один момент он был вежлив, мил и бездумен, а через мгновение разум его стряхивал оцепенение, и он, испуганно всхлипывая при взгляде на нее, принимался бороться с кандалами на запястьях и лодыжках.

Она потянулась к его мыслям, отбрасывая его собственное пустое любопытство и стараясь выдавить реальные знания.

— Расскажите мне о Мидогге и Гентиане. Они собираются напасть летом?

— Не знаю, миледи. До меня доходили одни лишь слухи.

— Вы знаете, сколько людей у Гентиана?

— Нет, но мечей он скупает немерено.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});