Чернила - Эмма Хамм

им. — Я уже стою нормально.

— Что? — рявкнул священник.

Она посмотрела на него.

— Мне вас жаль. Вы не сможете узнать, как приятно видеть мир без линзы. Правда перед вашим лицом будет всегда скрыта.

Он нахмурился, попытался отпрянуть, но призраки за ним помешали это сделать.

Он не успел издать ни звука, Ирен кашлянула.

— Но я не сочувствую вам в том, куда вы попадете, и как вы туда отправитесь.

— Ты меня не проклянешь, демон.

— Мне и не нужно, — татуировки на ее правой руке, еще связанной, мерцали. Она ощущала, как что-то сильное и гладкое ползло по ее плечу под порванным платьем.

Змея черного, красного и желтого цвета обвила ее талию.

Священник зашипел.

— Что это за магия? Демон, изыди! У тебя тут нет силы.

— Я — не демон, — ответила она. Маисовый полоз, похоже, был нанесен под цветами. Она не боялась его, хоть это была самая опасная змея на юге. — Но я — отмщение для твоей души.

Он посмотрел на нее большими глазами, и змея бросилась и укусила его. Она поймала его за запястье под слоями ткани, пустила яд в его кровь.

Яд татуированной змеи, видимо, был сильнее, чем у настоящей. Священник тут же напрягся, грудь вздымалась, но он не мог вдохнуть. Яд уже начал сковывать мышцы его тела, что использовались для дыхания.

— Что… ты… сделала? — прохрипел он, шагнув в сторону и упав на колено. Женщина за ним с кровавым ртом склонилась и прошептала что-то ему на ухо. Его лицо побелело от страха.

Ирен покачала головой.

— Вам нужно переживать не о том, что я сделала. А о том, что они сделают с вами.

— Кто? — выдавил он.

— Не демоны. Все, кому вы навредили, пытаясь помочь недостойным, — Ирен кивнула на ведро рядом с ним, которое подвинулось к ней. Дух пнул его, но пастор видел, как оно двигалось само по себе.

Она согнулась, поймала металлический край, опустила его на землю. Не оглядываясь на него, Ирен встала на ведро и отцепила веревку с крюка.

«Не показывай слабости», — сказала она себе.

Ее руки оставались вялыми по бокам, но она посмотрела на него с таким гневом, что слезы собрались в уголках глаз.

— Я не одержима демоном. Вы боитесь меня, потому что я другая, но я скажу вам вот что. Я не изменюсь из-за того, что вы этого хотите. Я горжусь тем, кто я, — она выпрямила спину, ребра ныли, глаза болели там, где опухли, желудок урчал от голода. — Люди любят меня такой. Мне не нужно доказывать свое достоинство из-за того, что вы этого не видите.

Пена бурлила на его губах. Духи столпились вокруг него, шептали в его уши с ненавистью. Он смотрел на нее сквозь них.

— Ты — мерзость, — прорычал он.

Она покачала головой.

— Нет. И я пройду в жемчужные врата рая, а вы будете гореть в Аду.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Пинкертон с ним — Сайлас, как он назвался — прижал платок ко лбу, вытер пот со лба.

— Это точно то место?

— Не знаю. Тебе виднее.

Букер не представлял, что пастор мог оказаться в охотничьей хижине. Тут был только маленький пруд в зеленой ряске. Мох висел на деревьях, уже душил их. Голые мертвые ветки тянулись к небу, гремели от ветра.

Хижина перед ними видела лучшее время. Изба в один этаж когда-то была выкрашена в белый, а теперь почти вся краска облетела, и виднелись старые серые доски. Одна сторона крыльца обвалилась, дерево прогнило. Маленький сарай в стороне был еще одним заметным зданием, хотя он подозревал, что где-то должен быть туалет для дам.

Букер кашлянул и кивнул на хижину.

— Отец сказал нам идти сюда?

— Да.

— Похоже, тут какое-то время никого не было.

Стук донесся из хижины, а потом ругательство прогремело в туманном воздухе утра. Солнце пыталось пробиться сквозь туман, но пока у него не удавалось.

Букер взглянул на Сайласа, тот напрягся, уловив звук. Почему-то было приятно иметь рядом другого человека, который знал, как убивать.

Он узнал кровожадность в глазах другого мужчины. Было сложно пропустить, ведь он сам это чувствовал. Он хотел ощутить кровь на языке.

Сайлас потянулся к поясу и вытащил пистолет. Он снял предохранитель, кивнул в сторону.

— Босс сказал, что ты командуешь выстрелами.

Букер хотел пустить его в хижину, стрелять во всех, кто посмел забрать его у нее. Но он не мог рисковать тем, что Ирен заденут в перестрелке. Он не знал, что они уже с ней сделали. Пуля могла добить ее.

Он скрипнул зубами и покачал головой.

— Постой.

Он повел плечами, сосредоточился на татуировке на горле. Змея выбралась из его плоти.

Зеленая чешуя скользнула с его руки. Самая ценная из его татуировок, та, которую он создал сам, упала на землю и мох. Она подняла голову, пробуя воздух. Посмотрела на Букера желтыми глазами и ждала приказа.

Он пригнулся и опустил ладонь на ее голову.

— В хижину. Посмотри, кто там.

Змея кивнула и поползла по земле к хижине.

— Что она сделает? — Сайлас фыркнул. — Змеи не могут говорить.

Ему и не нужно было. Букер поднял руку для тишины, оставался коленом на земле, змея захватила его разум.

Он вдруг стал двигаться по земле. Он видел то, что видела змея. Каждый дюйм земли, трещины деревянных ступеней, а потом и двери.

Ее отец стоял на коленях в другой части хижины. Он прижимал ладони к полу, бормотал молитву. Разбитый горшок лежал осколками на полу.

Случайность? Не похоже.

Змея пробралась в комнату и поднялась за головой ее отца. Букер ощущал, как его пасть открывается, послышалось тихое шипение.

Отец Ирен напрягся. Он медленно выпрямился, но лишь повернул голову, чтобы увидеть существо за собой. Странно, но он не удивился змее, а смиренно склонил голову.

— Я знал, что ты придешь, — пробормотал ее отец. — Просто не знал, как скоро.

Букер прошептал:

— Задержи его там, — и прервал связь со змеей.

Он выпрямился и посмотрел на хижину за мутным прудом. Это был ее отец. Мужчина, давший ей жизнь, причина, по которой Ирен оказалась в его руках.

И Букер все еще хотел убить его.

Он напряг