Его Луна, или Планета мечты (СИ) - Наперсток Янина

— О! Да у нас гости! — воскликнул сопровождающий. — Это очень хороший знак!

И он махнул водителю, чтобы тот остановился.

Гид выскочил из автобуса первым, подставил руку, и на нее с элегантностью курицы шмякнулась птичья туша, весящая килограммов пятнадцать, не меньше.

— Я птица-говорун! Добрая и не опасная! — проскрипел «попугай» хриплым голосом.

Высыпавшие из автобуса туристы в некотором недоумении переглянулись.

— Ну же! Птица-говорун! Как в детских книжках! — подначивал гид, разглядывая лица, но отклика на них так и не увидел. Немного сникнув от несостоявшегося «сюрприза», экскурсовод поведал, что говоруны водятся только на Эрере. Они запоминают множество фраз и сторонних звуков, а потом выдают их по своему усмотрению. Поэтому уже много лет ведутся споры, разумны они или нет. Сама собирать слова в предложения птица не умеет, но вот запомненным зачастую пользуется очень даже к месту.

В этот момент раздался звук топота копыт, наверное, целого стада. Все, кроме гида, вздрогнули и подались назад, ко входу в автобус. Топот прекратился, но послышалось довольно мерзопакостное «хи-хи», после чего говорун склонил голову влево и уставился черными немигающими глазами на Рейвен. Посидел так с минуту, потом переложил голову направо, не отводя взгляд.

— Вы ему понравились! — в восторге воскликнул гид.

— Не удивляюсь, она же фея! — хмыкнул Ник, после чего пожилая чета посмотрела на парня несколько растерянно и даже испуганно.

Рейвен с некоторой укоризной взглянула на мужа и ответила специально для старичков:

— Это шутка у него такая!

— А вот и нет! — вклинился в разговор гид. — Птицы-говоруны выбирают себе в друзья только очень хороших людей! То, что он вас, мисс… — тут экскурсовод обратил внимание на обручальное кольцо на пальце Рейвен и поправился: — Миссис, выбрал, — это к огромной удаче! Вот увидите!

— К удаче! — прокричал говорун, словно застольный тост, а потом, выпрямив голову с короной из отдельно торчащих перьев, прошелестел, изображая радиоволну: — …спасение жизни.

И, неловко вспорхнув, улетел прочь, оставив людей недоуменно смотреть вслед.

Уже в кемпинге Рейвен поняла: она так страшно устала, что не в состоянии даже пойти на ужин. Последняя фраза попугая оставила какой-то непонятный неприятный осадочек в душе. Но и об этом подумать не было сил. Девушка рухнула на кровать полежать минутку, да так и отключилась до утра.

…Вставать пришлось по будильнику. Комм верещал, как стая диких обезьян. Выбрал же Ник сигнал! Наверное, вчерашней экскурсией навеяло. Рейвен лениво открыла глаза и обнаружила, что она всё еще в дорожной одежде, но аккуратно прикрыта сверху пледом, края которого заботливо подоткнуты вовнутрь, чтобы не сползал. Приматы продолжали орать, так что не подняться с кровати было просто невозможно. Удивительно — на Ника эти вопли не произвели никакого эффекта, он по-прежнему самозабвенно дрых. Рейвен, решив дать ему еще пару минут, скользнула в душ. Несмотря на всю прелесть вчерашней поездки, от нее держалось тревожное послевкусие. Да! Вот оно! Последняя фраза говоруна. К чему она относилась? В свете возможной ситуации с пиратами «пророчество» птички ей совершенно не понравилось. Но очень не хотелось отравлять себе жизнь какой-то мистикой. Рейвен напоследок умыв лицо холодной водой, чтобы лучше проснуться, вернулась в номер. Удивительно, но обезьяньи крики всё-таки добились своего: Ник сидел на кровати, массируя виски руками.

— Что-то у меня такое ощущение, что я вчера выпил лишнего, — недоуменно произнес он.

Рейвен засмеялась.

— Это от свежего воздуха! — и, увидев непонимающий взгляд мужа, добавила: — Я не шучу! С теми, кто живет в городах, особенно в крупных, так бывает.

— Значит, надо найти выхлопную трубу и «опохмелиться», — хмыкнул Ник и тоже отправился в душ.

Второй день, как и было обещано, посвящался хищникам. Многие из них не жаждали подходить близко к автобусу, поэтому приходилось довольствоваться очками-биноклями. Эрерские медведи, чем-то напоминающие американских гризли, только сиреневые и «улучшенные» парой бивней. Степные волки размером с пони. Гервальды — с виду помесь кого-то из кошачьих, но с крыльями и птичьими когтями на лапах. У многих животных окрас в оттенках фиолетового. Это как-то было связано с эрерским небом и солнцем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Особенно Рейвен ужаснул местный хамелеон. Судя по картинкам, он выглядел как невзрачный серый тигр, но в природе мастерски сиюсекундно менялся под ландшафт, так что практически превращался в животное-невидимку. Даже персонал работал с хамелеонами, только надев тепловизоры.

К вечеру, выехав из опасной зоны, автобус остановился на дороге, идущей посреди цветущего поля. Едва живые туристы высыпали поразмять ноги и тут же разбрелись кто куда полюбоваться разнотравьем! Гид запоздало прикрикнул, чтобы растения не срывали, здесь заповедник. Запоздало, потому что шустрый пацаненок уже успел надрать целый букет. Испугавшись оклика, он его бросил и отскочил. Стоящая рядом Рейвен подошла, подняла несчастные стебельки и вежливо пожурила:

— Если уже сорвал, не бросай! Пусть они хотя бы кого-то порадуют, — и протянула слегка помятый букетик мальчишке.

Но тот смотрел квадратными глазами не на него, а куда-то мимо, в поле. Рейвен оглянулась и резко выпрямилась, инстинктивно задвигая ребенка за спину.

Метрах в трех от нее на примятых цветочках стояло какое-то чудовище, отдаленно напоминающие шарпея, но с абсолютно плоской мордой, на коротких лапах и… размером с теленка. В подсознании девушки всплыла мысль, что животным нужно смотреть строго в глаза. Нельзя показывать страх. Нужно продемонстрировать, кто тут главный. И Рейвен, собрав всё свое мужество, посмотрела в огромные зрачки. Светло-карие глаза напротив… она готова была поклясться, что радужка у чудовища только что была песчано-желтой. Но сейчас они стали такими же бирюзовыми, как небо.

— Тихо! Тихо, песик! — уверенным голосом произнесла Рейвен, плавно поднимая вперед руку в останавливающем жесте. — Хорошая собачка!

Боковым зрением девушка выхватила, как Ник с гидом вышли из-за автобуса, и муж, увидев немую сцену, рванул вперед, но гид успел его перехватить и, зажав рот парня, прошептал:

— Тихо же, испугаешь! Это тиррел! Он травоядный!

Затем медленно достал из рюкзака пистолет с транквилизатором и выстрелил. Животное тут же свалилось, как неаккуратно сгруженный мешок.

Ник наконец подскочил к Рейвен и обнял, полностью закрывая ее собой.

— Почему вы не предупреждаете о таких вещах? — гневно выпалил он. — Даже если чудище решило просто поиграться, хватило бы одного его веса!

— Ничего вашей жене не угрожало, — практически смеясь, ответил гид. — Видели посиневшие глаза? Он ее признал за свою пару. Ну исполнил бы брачный танец, не дождался взаимности и ушел!

Ник рванул в сторону гида со столь явным намерением двинуть ему по физиономии, что испугавшаяся Рейвен буквально вцепилась в него. Это отрезвило парня.

— Я в порядке, правда! — прошептала она, крепче обнимая мужа и почувствовав, как сильно его трясет. Никогда еще, никогда она не видела Ника в таком состоянии.

Муж уткнулся носом в ее волосы и прошептал:

— Я… я… — потом сглотнул и проговорил только: — О, фея!

— Всё в порядке, — повторила Рейвен, гладя мужа по спине.

Обратная дорога до кемпинга прошла в полудреме. Ник всё время держал жену за руку, и ее это полностью устраивало. Усталость от второго дня «туризма» с непривычки была еще более сильной. Решив не изменять себе, Рейвен упала на кровать в номере и тут же выключилась.

Обратно в Констанцию они выехали рано утром. В этот раз водитель выбрал другой маршрут: то и дело по обочинам дороги мелькали фермы, поля, паслись в загонах животные… Дважды путь пролегал через небольшие городки, выстроенные вокруг заводов. Эрера была колонизирована лет триста назад. Такие планеты уже относили к «старому» миру. Но Рейвен было интересно абсолютно всё! В один момент она буквально затылком почувствовала, что за ней наблюдают. Развернулась и встретилась с синими глазами мужа. Ник был необычно серьезен и просто смотрел и молчал.