Древо Жизни - Гай Гэвриел Кей

Они завершили круг и снова присели на скамью, стоявшую под самым западным, ближайшим к трону витражом. Светлые волосы Колана у них над головой отливали золотом в солнечных лучах, лившихся в окно.

— Мне осталось только сказать, — теперь Мэтт Сорин смотрел ей прямо в глаза, — что когда маги и их Источники собираются среди зимы на Совет, то мы всегда с особым чувством проклинаем даже само имя Нильсома.

— Еще бы! — воскликнула Дженнифер.

— Как и имя Айдин, — прибавил гном тихо.

— ЧТО?!

Но Мэтт смотрел на нее по-прежнему спокойно; он и глазом не моргнул, твердо заявив:

— Она предала своего мага! А по законам нашего ордена нет более страшного преступления. Нет и быть не может. И не имеет значения, что послужило причиной предательства. Каждый год Лорин и я проклинаем ее имя и делаем это совершенно искренне. И каждый год, — это он сказал совсем тихо, с нежностью, — как только весной начинают таять снега, мы кладем первые подснежники на ее могилу.

Не выдержав его спокойного пристального взгляда, Дженнифер отвернулась. Она с трудом сдерживала слезы. Ах как далеко был сейчас ее родной дом! Как сложно и странно было все то, что ее окружало здесь!

Ну почему, почему, за что они проклинают эту несчастную женщину?! Какая странная жестокость… Слишком тяжело было сейчас у нее на сердце, и Дженнифер поняла, что ей совершенно необходима какая-то физическая разрядка. Хорошо бы проплыть, например, метров пятьдесят — отлично прочищает мозги — или еще что-нибудь в этом роде. А еще лучше было бы…

— Знаешь, Мэтт, — призналась она, — мне просто необходимо что-нибудь СДЕЛАТЬ! Хотя бы немного размяться, что ли. Может быть, здесь найдутся свободные лошади и мы с тобой немного прокатимся верхом?

И — вот уж совершенно неожиданно! — суровости во взгляде Мэтта как не бывало. Мало того, к ее невероятному изумлению, он смутился и покраснел.

— Конечно, лошади найдутся… — как-то неловко промямлил он, — да только, боюсь, я не смогу составить тебе компанию… Гномы никогда не ездят верхом ради удовольствия. Впрочем, почему бы тебе не поехать с Лаэшей и Дрансом?

— О'кей, — согласилась было она, но тут же заколебалась: ей не хотелось с ним расставаться.

— Ты прости: я тебя растревожил, — сказал Мэтт. — Эту историю действительно тяжело слушать.

Дженнифер покачала головой:

— А еще тяжелее рассказывать. Куда тяжелее! Спасибо, что поделился со мной. Я очень тебе за это благодарна. — Она быстро нагнулась, поцеловала его в щеку и бегом бросилась искать Лаэшу, оставив обычно довольно флегматичного гнома в состоянии полной растерянности.

Вот так и случилось, что три часа спустя две женщины и один мужчина, ехавшие верхом, оказались на вершине одного из холмов к востоку от города и, не веря собственным глазам, остановили усталых лошадей, потому что навстречу им вышла группа совершенно неземных созданий, чья походка была так легка, что даже травы не пригибались к земле у них под ногами.

— Добро пожаловать! — сказал тот, что шел впереди. Он остановился и низко поклонился им. На солнце его длинные светлые волосы отливали серебром. — Как славно выткался этот миг! — Его голос звучал, как музыка, легким эхом отдаваясь от окрестных холмов. Смотрел он при этом исключительно на Дженнифер. И она заметила, что у Дранса, стоявшего с нею рядом, у этого грубоватого и в высшей степени приземленного вояки, по исказившемуся лицу текут светлые слезы.

— Не угодно ли вам спуститься к нам в рощу и попировать вместе с нами нынче вечером? — спросил незнакомец с серебряными волосами. — Мы были бы очень рады. Меня зовут Брендель с Кестрельской марки. Мы — светлые альвы из Данилота.

Обратный путь в Бреннин оказался на удивление легким; словно неведомая сила перенесла их через реку и подняла на отвесный утес северного берега Саэрен. Гибкий, подвижный Эррон снова переправлялся первым, и это он вбил железные колышки в скалу, чтобы легче было взбираться остальным.

Они вскочили на коней и понеслись — теперь уже на север — по пыльным дорогам великого королевства. Все были возбуждены и говорили невпопад. Потом Колл затянул песню, и, присоединившись к нестройному хору своих товарищей, Кевин пытался и не мог припомнить, когда еще в жизни чувствовал себя таким же счастливым. После того случая на реке их с Полом, похоже, в отряде стали окончательно считать своими, что для него было очень важно, ибо он уважал этих людей. С Эрроном они сдружились вообще очень быстро, как, впрочем, и с Карде, который, распевая во все горло, скакал сейчас по левую руку от Кевина. Пол, ехавший справа от него, правда, не пел, но и несчастным не выглядел, к тому же ни голоса, ни слуха у него все равно отродясь не было.

Чуть за полдень они подъехали к той самой таверне, где останавливались в первый раз. Дьярмуд объявил привал и велел всем «быстренько перекусить и выпить по кружке пива», однако «кружка пива» тут же, разумеется, превратилась, исходя из общего настроения, в целую череду кружек, которые были выпиты далеко не так уж и «быстренько». Но Кевин успел заметить, что Колл сразу уже куда-то исчез.

Затянувшийся привал грозил тем, что они наверняка опоздают на пир, который должен был состояться в Большом зале сегодня вечером. Но Дьярмуду, похоже, было на это наплевать.

— Сегодня вечером соберемся лучше в «Черном кабане», друзья мои, — весело заявил он, сидя во главе стола. — У меня нет ни малейшего желания играть роль наследника престола. Сегодня я хочу отпраздновать свою победу вместе с вами, а придворный этикет пусть соблюдают другие. Повеселимся же в свое удовольствие! Готовы ли вы выпить со мною за Черную Розу Катала?

И Кевин веселился от души и пил вместе со всеми.

Кимберли опять приснился тот же сон: те же камни, то же кольцо, тот же ветер… и та же щемящая тоска в сердце. И снова она проснулась, стоило словам заклятия слететь с ее губ.

Вскоре она, правда, опять уснула, и оказалось, что ее уже поджидает другой сон, точно прятавшийся где-то на дне неведомого пруда.

Теперь она попала в покои короля Айлиля и увидела, что он беспокойно мечется во сне на своей постели, а юный паж, прикорнувший в уголке, спит крепко и спокойно. Потом Айлиль вдруг проснулся и долгое время лежал неподвижно в темноте, дыша неровно, с трудом. Через некоторое время он, как бы нехотя, поднялся с постели, зажег свечу и пошел с ней в глубь спальни, где Ким увидела небольшую дверцу. Айлиль отворил ее, и за ней оказался коридор, по которому она, невидимая и бесплотная, последовала за королем. В коридоре было совершенно темно, его освещало лишь колеблющееся пламя свечи, которую король держал в руке. Затем он — и она вместе с ним — остановился у другой двери, в которой был сделан глазок, прикрытый шторкой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});