Злое наследие - Ярослав Коваль

Ещё через день в сборе была почти вся королевская семья. Служители спешили, потому на следующий день открылись врата храмового притвора, и на полукруглую площадку легли отсветы Пламени, только здесь, в Храме, обретающего зримое обличие. Титанических размеров цветок, вытянутый в небо, он был заключён в гранитно-мраморные объятия старинного храма и не бунтовал против них. Но едва открывались огромные врата, часть овеществлённой магии устремлялась наружу и ложилась на плиты открытого притвора сотканным из света гигантским лепестком.

Ианея ждала появления Гадара у подножия лестницы, и, когда он выбрался из экипажа, побежала навстречу (хотя не бегала с детства и давно позабыла, как это бывает), кинулась ему на шею, словно обожаемому мужу, по которому смертельно соскучилась.

– Как ты?

– В порядке, – отмахнулся принц. – Нормально. Мне ничего не сделали. Хотя было очень скучно.

– Ты что – уже пил сегодня?

– А что ещё делать в плену?.. Да брось, это же не церемония высшего выбора. Так, первая встреча. Можно позволить себе послабление, особенно после того, как спасся из плена. Надо было отметить это значимое событие – или как ты думаешь!

Принцесса посмотрела на брата с иронией. Чувствовалось, что если Гадар и терпел какие-то лишения, пребывая в плену, то вряд ли они были из разряда настоящих. Выглядел он сытым, довольным и слегка пьяным – как всегда. Видимо, даже в осаждённой столице хватало вин, чтоб утихомирить и нейтрализовать пленного принца.

Простецки похлопав сестру по плечу, Гадар начал подниматься к храму. И Ианее тут же предложил руку Конгвер.

– Мачеха прибыла.

– С ребёнком?

– Разумеется.

– А её отец?

– Кавира служители не пустят дальше подножия лестницы. Ему нет места в церемонии, и Храм помнит об этом лучше, чем кто-либо… Меня намного больше интересует, почему Кавир так легко отпустил Гадара.

– А какой у него был выбор? На церемонии должны были присутствовать все мы.

– С одной стороны, так, а с другой – слишком уж легко он уступил. Тебе не кажется?

– Хочешь задать торговцу этот вопрос?

– Какой смысл. Думаю, можно сделать вывод, что Кавир нашёл какое-то другое решение своих проблем, и Гадар перестал быть ему нужен.

– Гадару, как понимаю, никаких предложений не делали. Или он предпочёл промолчать о них.

– Возможно, их и не было. – Конгвер помог Ианее подняться на последнюю ступеньку и задержался на ней, глядя, как его братья и сёстры встают полукругом у колоннады, окружающей пространство, на которое лёг сияющий отсвет Пламени. – Но намерения торгаша понять можно. Хотя бы по тому, как ведёт себя Тейир.

– Предполагаешь, что он в сговоре с Кавиром? – засомневалась принцесса. – Возможно ли такое?

– Всё возможно. У Кавира помимо денег и внука есть ещё дочь. Странно ожидать, что он не попытается ещё раз выгодно выдать её замуж. Думаю, он посулил подходящему жениху свою поддержку и помощь.

– Считаешь, он счёл Тейира подходящим для своих целей?

Хильдар слишком спесив, чтоб слушать торговца или брать в жёны его дочь, пусть и вдову отца. Об остальных наших братьях даже и говорить нечего. Это может быть только Тейир.

Ианея посмотрела на Тейира, который как раз оценивающе разглядывал Алкеду, поднявшуюся к притвору последней.

– Всё-таки думаю, что ты ошибаешься. Ни один из нас не падёт так низко. Какое это было бы позорище!

И стиснула правую руку в кулак прежде, чем снять с пальца отцовский перстень. Она не любила это украшение, обычно носила его на цепочке на шее, но ради церемонии надела как полагалось. Когда служитель преклонил колени у переливающейся волны Пламени, облик лепестка изменился, взметнулся почти вровень со шпилями храмовых башен, свернулся спиралью, и опустился, рассыпая мелкие, словно эфир, искры. Сперва сияющий вихрь преклонился перед Эшемом и коснулся его руки с перстнем на ладони. Следом развернулся к Диэйе.

Пламя отмечало каждого из детей короля по старшинству, и, когда откачнулось от Хильдара, служители повернулись к Алкеде, ждавшей на самом краю площадки. Даже теперь, вскоре после родов, она выглядела прелестно, хоть и с оговоркой – усталость и измождённость никому не добавляют красоты. Свёрток у неё на руках слегка покряхтывал, но женщина не обращала на старания сына ни малейшего внимания. Словно заворожённая, она смотрела в переливы пламенного смерча, не спешившего склониться перед нею или тем, кто на её руках.

– Прошу вас, сударыня, подайте драгоценность, которая была завещана государем своему будущему сыну, – проговорил служитель, с беспокойством глядя на вдову короля.

«Когда у тебя потребуют наследство твоего сына, подай им своё обручальное кольцо, – вспомнила Алкеда наставление своего отца. – Жест вполне естественный».

В эти дни всё шло не так, как он хотел, и потому на дочку едва обращал внимание. Старик даже на внука не посмотрел ни разу. Он, конечно, выкроил с часик, чтоб сопроводить Алкеду с малышом и карету с Гадаром до ворот столицы, но дальше ехать отказался, хотя в дни высших церемоний, по идее, любые военные действия запрещались категорически. Но Кавир понимал: разозлённые принцы могут и плюнуть на законы с традициями, тем более что королевское семейство само себе закон, а традиции давно уже зашатались.

Он только и успел, что напомнить дочери о её обручальном кольце, которое выглядело, скажем так, намного убедительнее, чем всякие колье или браслеты, которые король дарил жене. И сейчас женщина держала его в ладони – последние дни спорить с отцом было не просто бессмысленно, а даже опасно.

В общем, он прав, логично было вручить служителям именно символ её законного брака, это никого бы не удивило. Пока поднималась по храмовой лестнице, Алкеда раздумывала, на что же рассчитывает её амбициозный родитель. На то, что удастся обмануть Пламя? Или только принцев и принцесс, ждущих её жеста? Служителей? Мыслимо ли это?

Пусть сам их обманывает.

– Нет, – произнесла она твёрдо, с глубоким достоинством, а потому словно бы бестревожно. Уверенно. – Я хочу уведомить всех, что мой сын рождён не от короля. Государь знал об этом и не имел ко мне претензий. Впрочем, наши с ним отношения – только наше дело. И этот ребёнок – только мой.

После чего развернулась и стала величаво спускаться по лестнице. Никто не пытался её преследовать. Да и что-то ещё предпринимать – тоже. Просто стояли и смотрели: все, от Эшема до Хильдара.

Глава 10

Опорный

Погода продолжала радовать их и дальше. Убрали яровые хлеба, лишь дважды были вынуждены прерваться на сражения. Первый раз это оказался пустяковый налёт, который отразили почти без отрыва от работы, а вот второй раз бестий набежало много. Крестьяне рванули было прятаться за стены форта, но потом, видимо, сообразили, что так, глядишь, все труды пойдут прахом, и вернулись. Роннар пытался сперва их остановить, но быстро понял, что лучше б ему их возглавить. В яростной схватке легло двенадцать мужиков (больше, чем обычно, и намного больше, чем хотелось бы), однако нападение отразили и даже отстояли урожай. Снопы возили ночами, нервно озираясь на любой шорох и запалив вдоль дороги столько костров, сколько никогда не жгли даже на праздник начала лета.

Хлеб спасли, потом принялись убирать овощи и даже после долгих колебаний рискнули пригнать на поля скот, правда, сторожили его усерднее, чем собственную жизнь. Значение скота в жизни крестьян трудно было переоценить, и иоманцы берегли его изо всех сил. Роннару пришлось вникать в нюансы уборки снопов и корзин с репой, в правила содержания скотины, учиться правильно сгонять её в стадо. Обычно свиньи и гуси всю осень кормились остатками урожая, которые избегли рук сборщиков. Так с них удавалось всё-таки получить какой-то толк, потому что остатки попадали в желудки скота и откладывались жирком на боках.

Поэтому в мирное время свиней, овец и птицу приводили на поля надолго, выцеживая крупицы дохода со всего, даже того, что не сможет заметить и острый глазок ребёнка. Но теперь приходилось охранять каждую гусыню и каждого барашка от посягательства чужаков, и это лишало мужиков возможности уделить всё своё внимание строительству или другим работам. Так что, подержав животных в поле всего пару дней и отразив очередное нападение бестий, крестьяне угнали скот обратно на мыс.

– Нам всё-таки придётся снаряжать караван в Вейфе Мятлу, – сказал Роннар Изъежу. – Да, я помню, что ты говорил о сборщиках. Помню и о претензиях князя. Но нам нужны товары, которых сами мы сделать не сможем. Та же соль, например. Хорошие ножи, иголки и крючки помельче, хлопковые ткани для повязок, лекарства. Кроме того, думаю, настало время заявить мои права на эти земли. Если князь не согласится и захочет вернуть в эти края свою власть, пусть приходит сюда с армией – глядишь, от его попыток будет толк.

– Точно говоришь, – развеселился Изъеж.