Куда уходит вчера - Константин Бояндин

Здесь было всё.

Такого количества сокровищ Ривллим просто не мог себе представить. Он догадывался, что всё это — настоящее, хоть и не положено к нему прикасаться. Солнечный Лист одним своим присутствием помогал проникать сквозь иллюзии и наваждения.

Как мы будем искать этот таинственный «Дождь», ума не приложу, подумал Ривллим, склоняясь над шкатулкой, внутри которой лежали тонкие золотые браслеты. Гравюра на внутренней стороне крышки шкатулки изображала поединок человека и дракона.

— Сразу видно, что автор этой вещицы никогда в жизни не видел дракона, — заметила Фиар у него из — за спины. — Смех, да и только. Этот рыцарь ему на один укус.

— Что придумал, то и изобразил, — заметил воин, любуясь браслетами. Чрезвычайно тонкая работа. Кто бы мог подумать, что такое можно сделать! — Драконов, как известно, никто никогда не видел. Вот и рисуют, что придётся. Тут он хоть внушительным выглядит.

Девушка фыркнула.

— По — твоему, настоящий дракон высотой в два — три хороших дома? Настоящие куда меньше, но гораздо внушительнее, сайир. Против них и армия не поможет. Впрочем, что толку об этом говорить…

И она продолжила бродить среди сияющих груд, вглядываясь и прислушиваясь.

— Можно подумать, ты видела настоящих драконов, — заметил воин, со вздохом отходя от шкатулки.

— Видела, — голос её звучал равнодушно. Воин скрыл усмешку.

— Может, расскажешь?

— Нет, — ответила она прежним равнодушным голосом, и воину расхотелось смеяться. Прозвучал в её голосе металл, который он уже несколько раз слышал.

Ривллим молча пожал плечами и направился в другую сторону.

Сколько ещё бродить здесь? Как можно что — то обнаружить в этих россыпях, ни к чему не прикасаясь? Мечами не очень — то много накопаешь. Прошло часов пять, прикинул воин. Если в ближайшие час — полтора ничего не найдём, надо будет очень быстро бежать обратно.

Как ни осторожно он двигался, а ножны Листа всё же застряли, пока их владелец продирался сквозь висевшие на частоколе шестов цепи, бусы и доспехи. Бормоча под нос проклятия, Ривллим осторожно потянул за ножны, чтобы, упасите боги, не прикоснуться ни к чему руками…

И комната чудесным образом преобразилась. Всё вокруг засияло разными огнями. Оружие и доспехи тлели тёмными оттенками пурпурного и оранжевого; холодным синим сиянием светились ожерелья и браслеты, яркими розовыми оттенками играли всевозможные пузырьки и флаконы… Воин открыл рот от изумления, увидев это великолепие. Отпустил рукоять Солнечного Листа. Всё вернулось в прежнее состояние.

Ага, подумал Ривллим и вновь прикоснулся к мечу.

И вновь сокровищница расцвела всеми цветами радуги. Не говоря Фиар ни слова, Ривллим принялся, как и она, блуждать по тесным проходам, изредка вжимаясь в них, чтобы пропустить Фиар. В конце концов, в одном из углов внимание воина привлекла груда монет, над которой колыхалось видимое только ему чёрно — золотистое облако. Зрелище походило на костёр наоборот: над низким чёрным пламенем в оранжевом небе тихо всплывали вверх и погасали чёрные искорки.

— Хелауа, — позвал воин негромко. — Подойди — ка сюда, пожалуйста.

Спустя три минуты появилась Фиар, глядя на спутника вопросительно.

Тот махнул рукой в сторону груды монет.

— Ничего не ощущаешь?

Сохраняя на лице недоверчивое выражение, девушка осторожно провела ладонью над грудой — настолько низко, насколько это было возможно, чтобы не прикоснуться к россыпи золота.

На лице её неожиданно сменилась гамма чувств, закончившаяся бурным ликованием.

— Есть, сайир, — произнесла она со мстительной радостью. — Здесь. Как ты смог?

Ривллим пожал плечами и улыбнулся. Фиар долго смотрела ему в глаза, улыбаясь. Не ехидно, не язвительно. От этой улыбки воину стало не по себе. Она только похожа на человека, подумал он неожиданно. Кто она на самом деле?

Между тем девушка оглянулась вокруг, посмотрела на свои руки, подняла взгляд на спутника.

— Помоги, сайир. Это где — то рядом.

Ривллим пожал плечами и принялся разгребать ножнами монеты, словно уборщик — листья метлой. Весёлый звон растревожил величественную тишину.

Открылось нечто… что — то кожаное. Да, очень плотная, почти чёрная кожа. Часть чего — то. Что это? Ривллим вонзил ножны в кучу монет, стараясь подцепить непонятный кожаный предмет…

Что было дальше, он не успел понять. Его отшвырнуло прочь, едва не вырвав ножны из руки. Ривллим пришёл в себя на полу, весь усыпанный монетами, и долго, бесконечно осторожно поднимался, стараясь, чтобы ни одна из них не прикоснулась к коже. Он едва не поседел, когда одна из крохотных монеток с дырочкой посередине скользнула внутрь рукава.

Когда он поднялся на ноги, немного оглушённый, торжествующая Фиар сжимала в руках толстый кожаный чехол. Осторожно расстегнула его и извлекла на свет… булаву. Совершенно чёрную, с короткими острыми шипами, с гладкой отполированной рукоятью из чёрного камня. Даже на расстоянии ощущалась исходящая от предмета сила.

Фиар взмахнула булавой и рассмеялась. С шипов оружия посыпались крохотные чёрные искорки, быстро исчезающие. В воздухе послышался запах грозы.

— Чёрный Дождь, — объявила она. — Спасибо, сайир. Теперь мы гораздо сильнее.

Она вновь взмахнула булавой над головой и сокровищница… опустела. Скрылись из глаз украшения, доспехи и оружие, книги и таинственные артефакты, пузырьки и ковры. Всё сгинуло. Остались только они с Фиар. Девушка озадаченно оглядела просторный зал, в котором теперь на каждый звук отзывалось тревожное эхо, и вложила Чёрный Дождь в чехол.

Мне это не нравится, подумал Ривллим мрачно. Добра от этого не жди. Но поди теперь отбери у неё это!

— Пора уходить, — позвала девушка. — Здесь больше делать нечего.

— Куда всё подевалось? — спросил невольно воин, указывая на опустевшие постаменты, шкафы и шесты.

— Кто знает, — пожала она плечами. — Я бы не пыталась это выяснить. У нас и так забот достаточно.

В том, что она абсолютно права, Ривллим убедился, стоило им выйти в лабиринт.

* * *

Путь обратно был куда страшнее пути сюда. Едва ликующая Фиар вышла наружу, как дверь в сокровищницу с грохотом захлопнулась, слилась с косяком и пропала — стена и стена. Чехол с булавой неожиданно вздрогнул, издал тонкий музыкальный звук, а девушка охнула, прислонилась к стене и прижала ладони к груди.

Спустя полминуты она медленно отняла руки и оторвалась от стены. Воин с изумлением заметил выражение боли на её лице. Начинается. Похоже, она преувеличивала, когда утверждала, что Дождь должен принадлежать ей. Интересно, они погибнут быстро или впереди много долгих мучительных часов?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});