Страшно Упрямый (СИ) - Виктория Падалица

парочку указателей с названиями поселений, бывших на слуху, держали мы путь на Юг, а в сторону моря всегда пробки, круглогодично, насколько знаю.

Короче говоря, ничего не предвещало беды вселенских масштабов. Даже до заправки, которая, если верить дорожным указателям, находилась в тридцати километров от отеля, мы доехать не успели. Но когда я открыла глаза, пробудившись непонятно от какого толчка, а возможно и пинка в плечо, так как плечо подозрительным образом покалывало, Бейрут пребывал не в добром настроении.

Хмурый такой, озлобленный, насупленный, неразговорчивый, то и дело скалясь и подергивая головой, Бейрут сосредоточенно глядел перед собой, управлял машиной и параллельно размышлял о чем-то скверном.

Я всё не могла допетрить, какая муха укусила Бейрута, но лишь до той поры, пока он сам не озвучил причину того, что вывело его из себя.

— Кто такой Антон?

— Мой бывший. — пробормотала я без задней мысли и без должной опаски, толком не оклемавшись от сна с его непосредственным участием и не желая отпускать те ощущения.

Как сейчас, чувствовала на губах поцелуй. Реально чувствовала, что губы все еще примяты, как будто их целовали на самом деле, и от того невольно продолжала их облизывать и слегка покусывать.

— Бывший твой? — задирался Бейрут, косясь на меня так антипатично, будто я злейший враг его рода. — Откуда он знает обо мне?

— Я это… запостила фотку с тобой. У себя на страничке. — промямлила я, протирая заспанные глаза и не до конца соображая, как вообще Бейрут узнал о существовании Антона.

— Что ты сделала? Мое фото запостила? Зачем, твою мать?! — зарычал он, повысив голос, да так агрессивно, что я подпрыгнула на месте.

На меня в тот момент будто ушат воды вылили. Со льдом. И адски голодными пиявками. Приятные впечатления от сна как рукой сняло. На смену им появился страх получить здравых люлей за то, что засветила лицо похитителя в своем аккаунте.

— Хотела позлить… Он ушел к другой, и я…

Значит, пока я спала, Бейрут втихаря залез в мой телефон, прочел адресованные лишь мне сообщения, которых за это время наверняка накопилось около сотни.

Черт возьми! Он же все теперь знает!

Знает, что я обсуждала его с Настей! В курсе, что я крыла его и унижала, не стесняясь в выражениях!

Да блин! Только не это! Никогда не было проблем на пустом месте, и вот опять!

Ну зачем Бейрут полез туда, куда его не просят? Искал мотив, почему я выбрала его из кучи народу в баре? Или в детстве его не учили, что неприлично шариться по чужим письмам?

Скрипя зубами от злости, Бейрут залез в мой аккаунт, судя по сменившемуся цвету картинки на дисплее. Увидел то самое фото, которое я сделала аватаркой. Цокнул языком, что-то пробурчал на своем бразильско-уголовном, затем перевел внимание на дорогу, не выпуская телефона из рук.

— Мои любимки, блядь. — с пренебрежением процитировал Бейрут Настин комментарий к фотографии. — Это ж та шушара из бара, да? Та, что голову мне морочила. Тебя покрывала. Она же это была?

— Да. Это она. — робко отвечала я, выламывая себе пальцы. — Мы с ней подруги. Очень хорошие. И ее зовут Настя. Вообще-то. А не шушара, как ты выразился.

— Ага. Я так и понял. — брякнул Бейрут с презрением и, опустив глаза в телефон, перешел на злобный замедленный шепот. — Настя, значит…

У меня сердце в пятки укатилось.

Бейрут сейчас на ее страничке. Точно же зашел. Или нашу с ней нелицеприятную переписку открыл и теперь офигевает. Только бы ничего плохого ему в голову не стукнуло после того, как прочтет, как мы с Настей его полоскали.

Меня шибко заинтересовало, подняла ли Настя тревогу после моего исчезновения. Наклонившись, я присмотрелась к дисплею.

Открыто на переписке. Сообщения от Насти были, но немного. Хоть бы одним глазком поглядеть, что она там понаписала…

— Слушай. — обратилась я к Бейруту, видя, как он багровеет от злости, листая переписку вверх. — Если тебе так горит, то снимай стружку с меня. Настю не трогай, она тут не при чем.

Не став терзать меня в неведении и что-либо пояснять, Бейрут просто вернул мне телефон. Да, положил телефон мне на колени, и молча продолжил смотреть на дорогу.

Наверное, он сделал так по запарке. Либо показывает этим, что доверяет мне. Либо ему жаль меня стало. Либо он хорошо понимает меня, потому что от него так же ушла баба к другому, как и мой парень ушел к другой.

Что бы Бейрутом не движило, какой бы шкурный интерес он не преследовал, но с каждым разом я удивлялась с его поведения все больше. Того и гляди, сжалится надо мной и домой отпустит.

Не так Бейрут и плох, как надумала о нем. Хороший он мужик. Единственный минус — бандит, и папа его бандит. Но кто знает, может это не настолько уж и минус, если выбирать не приходится? Как там говорят, на безрыбье и рак рыба. А Бейрут не рак, он целый омар или лангуст. Сам не промах, да и папаня у него бразильский мафиози.

Даже не знаю, хорошо это или слишком плохо. Ума не приложу, подфартило мне с Бейрутом познакомиться, или все-таки это очередная неудача в отношениях с парнями. Стоп, а когда я стала относиться к Бейруту как к своему парню?

— Ну ты и стерва, Мария Веснушкина. — хлестко заявил Бейрут. — Не нашла ничего умнее, как подставить невиновного.

— В смысле? О чем ты говоришь? Кого это я подставила? — переспросила я, недоумевающе хлопая глазами.

— Меня. — ответил он, принципиально не отворачиваясь от дороги, чтобы не смотреть мне в глаза. — Подставила по-крупному.

— Невиновный? Ты??? Ха, не льсти себе, голубчик! — саркастически засмеялась я, посматривая в телефон и при этом чувствуя, как дергается левый глаз от нервного напряжения. — Кто угодно, только не ты! Из тебя невиновный, как из меня….

Мое внимание привлекло то, что кто-то еще оценил наше фото, кроме Насти.

Лайк поставил. Интересно, кто. Как это проверить с телефона?

— Этот Антон твой забил мне встречу. Я написал, что приду, как только вернусь в город. — предупредил Бейрут, намекая, чтобы я почитала их переписку друг с другом в мессенджере. — Будь моя воля, я бы приехал еще вчера. Так и чешутся руки объяснить твоему Антону, кто тут главный. Но и тебя оставить не с кем. Потому я нервничаю.

Вот почему Бейрут такой злой. Сокрушается с того момента, что справедливость не вершится, пока он возькается со мной. У Антона морда небитая за его слова,