Умница, красавица - Лариса Кондрашова

ПОНЯЛ?..

Догадалась случайно – ну и дура Ариша, ну и дура, но… КТО БЫ ПОНЯЛ? Игорь в Сережкиной комнате что-то искал, она заглянула и спросила шутя:

– Ну, каковы результаты обзора? Не курит ли мальчик травку?

А у Игоря лицо перевернутое. Оказалось, он не двойками интересуется, а ищет записки Асины, и в руке фотографии с Сережкиного стола, а на фотографиях Ася, Ася. Ася… Стыд-то какой!..

Когда Игорь на девочку смотрит, у него делается баранье выражение лица – рот приоткрыт, глаза мучаются. Ариша его успокаивала, говорила: Игорек, дело не в девочке, а в возрасте. Но какая, к черту, разница, в чем дело, если Игорь как с ума сошел. Или не сошел, просто это… любовь. Игорь как-то так умно устроил, что Сережка с Асей все время дома сидят, то кино смотрят, то музыку слушают, а он рядом.

На девочку Асю Ариша не сердилась. Девочка ничуть не Лолита, губы не облизывает, глазки не заводит, смотрит в пол или на Сережку. Да про нее и захочешь сказать что-то плохое, а не скажешь, такая она незаметная – не мышка тихая, не в тихом омуте, а простая-препростая, НИКАКАЯ. Так что Ася вообще не играла никакой самостоятельной роли в этой истории, вроде бы страсти разгорелись из-за нее, а она так себе, неодушевленный предмет, вазочка или коробочка.

Сережка, слава богу, ничего не понимал, да и кто бы понял?

Асины родители, Мариночка и Владик, вот кто. Воспользовались ситуацией так изящно и ловко, словно сами ее придумали. Игорь им в долг дает. В долг – ха-ха-ха!.. Мариночка, не трудно догадаться, стишками не заработает, а Владик… он иногда снимается в комедийных передачках, передачки то запускаются, то закрываются, вот и все его доходы. А, ну еще иногда ведет частные юбилеи богатых, потом три дня отходит… Так что долги они не отдают и снова одалживают. А поездки даже для вида не в долг, а так, будто не замечают, Игорь оплатил – и все…

Все это Ариша рассказала Соне. Рассказала легко, со смешком, вроде как посмеивалась на тему «седина в бороду, бес в ребро».

Умная Ариша права – в плохом браке люди обычно пристальней вглядываются. А в хорошем вообще ничего не знают. Ариша, к примеру, думает – что у Игоря в душе? Возрастной кризис, нелепая дурацкая влюбленность? Или его нужно доктору показать, чтобы доктор сказал, что у него с головой непорядок, и выписал лекарство? А когда все было хорошо, Ариша нисколько не интересовалась состоянием его души и головы, а просто с удовольствием встречалась с ним на своих собственных вечеринках…

—Ариша! Но почему ты все это терпишь? На своей кухне? Каждый вечер? Ты что, с ума сошла, Ариша?!. – От возмущения Соня закричала, как в детстве.

Ариша дернула плечом, передразнила:

– А ты что, с ума сошла, Соня? К жизни нужно относиться легко. Пусть лучше будет все как было. Все привыкли, что Игорь всегда дома. Пусть они лучше будут наши друзья… Если не раскачивать лодку, все как бы хорошо. Не можешь ничего изменить – расслабься и получай удовольствие.

Ариша НИКОГДА НИКОМУ НИЧЕГО не рассказывала. НИ-ЧЕ-ГО. Умерла бы, но не показала, что у нее что-то нехорошо, или не так, как принято, или не так, как Ариша считает нужным, чтобы думали об ее жизни. Отчасти это было следствием хорошего воспитания – такое нежелание вываливать на окружающих свое грязное белье, а отчасти Ариши-на личная идея. Как будто вся Москва возьмет Аришин след, погонится, УЗНАЕТ и… что? Позору не оберешься, вот что. Лучше умереть, чем узнают. Вот так, со смешком, как бы невзначай поболтать с Соней – это для нее было высшее доверие и высшая откровенность.

Соня молчала. А что тут скажешь? Интересно, обсуждала ли демоническая парочка тушканчиков эту ситуацию в духе

Мопассана? Договаривались ли они СЛОВАМИ, что будут подманивать Игоря на девочку, Аришу на Мариночку и одалживать деньги?.. Нет, наверное. Просто творчески подошли к ситуации. Ну, тушканчики!..

– Послушай, а как же Мариночка? – ужаснулась Соня. – Она мать все-таки…

– Мариночка привыкла к нестандартным отношениям. Владик у нее… понимаешь? К тому же она умная, она же знает, что Игорь не совратитель малолетних, а просто старый влюбленный идиот… что ему по-любому нужно Асю около себя удержать, хоть через Сережку, хоть через них. И она ко мне хорошо относится, любит меня…

Соня немедленно сделала вид, что никакой сцены с начинающей лесбиянкой Аришей и тушканчиком не было и в помине, – она тоже понимает, что жить нужно легко и, главное, соблюдать приличия.

…Ох! Вот так, папа с сыном вдвоем любят Асю, а Аришу никто не любит… Ариша не рассказала, как ей больно. А может, ей не больно?

Бедная Ариша, простодушная, как мышка-норушка. Пустила кого ни попадя в свой теремок, теперь они там делают что хотят, а Ариша знай себе звенит колокольчиками.

Наверное, Ариша права – к жизни нужно относиться легко, тогда не будет больно. И не забывать соблюдать приличия. Поэтому Соня прямо сейчас, из этой постели, позвонит Головину.

Ариша рассказала про Барби, не зло, без обиды. Барби тоже считала, что главное – соблюдать приличия и не рассказывать про себя плохое, так что никакой трагедии не было. Барби встречается с кем-то, этот кто-то будет для нее хорошей партией, не хуже, чем хирург Князев. Хотя Арише Князев нравится больше – красота и сексуальность все же имеют большое значение, а этот кто-то хоть и порядочен, и умен, и обеспечен, но некрасив…

– Жаль, что у вас роман получился до их свадьбы, а не после… – захохотала Ариша. Соня поднялась:

– Спасибо за приют, Ариша.

– Всегда пожалуйста. Пользуйся пока, а то твой Князев еще женится на Барби, тогда уж будет неприлично…

Первая Сонина мысль была гадкая и мстительная: весной, в поезде, Алла Ивановна с восторгом говорила, что ее Алексей женится на девушке из очень хорошей семьи… Интересно, что бы сказала Мышь, если бы узнала, что в этой «очень хорошей семье» завелась парочка гомосексуальных тушканчиков?..

Вторая: Ариша действительно относится к жизни легко.

* * *

Князев сидел напротив будущей пациентки.

– У вас есть идеи по поводу вашего лица? Есть идеал красоты, ну актриса какая-нибудь?..

– Хочу губы и нос, как у Шерон Стоун.

– Красота – это одновременно стандарт и индивидуальность… – устало отозвался он, непрофессионально ненавидя глупую толстую дуру. Из-за толстой дуры он опаздывал к Соне.

– Хочу как у Шерон Стоун.

– Я понял, – Князев провел по ее лицу карандашиком, – эта зона и эта…

Когда Князев подбежал к дому, Соня стояла во дворе бывшего детского сада напротив Аришиного подъезда и, задрав голову, разглядывала Меншикову башню.

– Ты почему на звонки не отвечаешь? – строго сказал он и с ходу выпалил, не сдержавшись: – Я тебя люблю…

Они долго сидели на детской горке. Соня собиралась весело обсудить с Князевым тушканчиков, но не стала, да он и не выразил желания слушать. Почему-то после ночи, проведенной в Аришиной светелке, у обоих остался осадок чего-то гадкого, стыдного, унизительного для их любви, и почему-то это совместное унижение сблизило их.