Пять имен. Часть 2 - Макс Фрай

Однако решение было найдено, и, хотя я не мог удержаться от смеха и изумления, услышав о нем, вскоре должен был признать, что оно не так уж и неразумно. Как ты знаешь, дорогой Антоний, священные книги в Египте писаны древним языком, и уже в наше время немного найдется образованных людей, способных бегло их читать. Переводы же древних текстов на языки нынешние никто не делал за ненадобностью — посуди сам, зачем были бы нужны они в изложении на греческом или латыни? Пользуясь этим обстоятельством, коллегия решила составить переводы, по видимости верные, а по сути совершенно ложные, чтобы тем самым запутать всякого, кто предпримет попытку разузнать их тайны.

Мало того, что они решили исказить имена всех богов, не убоявшись святотатства. Неверно были переведены и названия городов и храмов, а чтобы еще больше запутать будущего читателя, решено было внести хаос в географические описания. Так, вместо водного пути вверх по реке, три дня, говорилось о пешем походе длиной в неделю. Стороны света, названия городов, имена деревьев, скотов и птиц, правители и эпохи, времена года и соседствующие страны — всё должно было быть тщательно зашифровано. Горы и пустыни, оазисы и реки следовало обратить в противоположность, сохраняя, однако, связность и видимость правдоподобия.

Излишне говорить, что подобный замысел требовал труда почти непосильного, тем более что иные хотели перевода на греческий, а другие — на нынешний язык, который в ходу среди здешней публики. Имхотеп сообщил мне, что в качестве пробы удалось, потратив около года, составить переводы некоей филиппики в адрес фиванского жреца бога Анубиса, отчего она обратилась в панегирик одному из правителей не столь давнего времени. И сама она, и оба перевода были затем высечены на камне, однако дальше работа не пошла, поскольку произошли изменения в коллегии жрецов, и от замысла отказались.

Этой и подобными историями Имхотеп развлекает меня в часы досуга, довольно редкого в моей нынешней жизни. Напиши мне, оставил ли ты свои сельскохозяйственные опыты? Мечтаю приехать на твою виллу и сам увидеть сады, о которых ты писал мне в прошлый раз. Будь здоров".

3

Вадим прочитал письмо вслух и положил листочки на стол.

— Ты понял, о чем это? — спросил он страдальчески.

— Неужели…?

— Да, это Розеттский камень, — отвечал Вадим.

Я потянулся за бутылкой виски и налил себе полный стакан. В голове был полный сумбур, какой-то голос отчетливо произносил "Как же так?"

— Но ведь по этому камню расшифровали все египетские документы? Так, значит, всё, что мы знаем, — это полная лажа? — спросил я потерянно, отпив полстакана.

— Да сколько этих документов-то, — отвечал Вадим. — Помнишь, в "Игре в бисер" упоминается человек, который перевел всю древнеегипетскую литературу на санскрит? Всего за тридцать лет.

— Да, конечно. Но ведь, — я никак не мог поверить в новый мир, который передо мной открылся, — не всл же они успели переврать?

— Неважно, что они успели, — потом египтологи закончили работу, — отвечал Вадим. — Если у тебя есть текст с пропущенными словами, они восстанавливаются уже почти однозначно.

— Погоди! — вспомнил я. — Это же инсула! Как раз этим занимался Шень. Ты не пробовал?..

— Пробовал, — отвечал Вадим со вздохом. — Что с ним толку разговаривать, с теоретиком хреновым. Он проработал неделю, и сообщил, что известный корпус египетских текстов имеет не меньше десяти миллиардов осмысленных расшифровок — если исходно мы не знаем ни одного слова…

Я налил нам еще по полстакана, и мы помолчали, совершенно раздавленные таким числом.

— Хуже того, — продолжал Вадим, — эти расшифровки создают… как это он назвал, забыл слово… континуум смыслов.

— Это значит, — прокомментировал я, совсем уже безнадежно, — что смысл там не просто какой угодно, а с любыми оттенками. И… что ты теперь собираешься делать? Это же надо немедленно опубликовать!

— Вот уж нет, — отвечал Вадим. — Сразу видно, что ты ничего не понимаешь в истории!

Я действительно не понимал, и отчаянно пытался убедить его, но Вадим объяснил мне, в чем дело, — не сразу, мы еще долго говорили об этом, и в тот вечер, и позже, по телефону и при встречах.

3

История, которую мы знаем, и история, которая была реально, — неизбежно различаются. Пусть даже все наши документы точны — мы никогда не будем знать всех подробностей былых эпох, их слишком много, и чтобы собрать и проанализировать всё, нужно прекратить ход современной истории. В такую ловушку, если помните, попал герой Борхеса — Фунес, чудо памяти, который тратил несколько дней, чтобы вспомнить один. Документы содержат ошибки, пропуски, сознательные искажения, недомолвки, они несут отпечаток эпохи, стиля автора, его предубеждений и просто словарного запаса. Материальные свидетельства разрушаются, гибнут, выцветают или окаменевают, теряют значение и приобретают иной смысл в новом контексте. История древнейших царств изучается в древних и становится частью их истории, и так продолжается до наших дней. Подражание старине становится фактом современности и определяет ее лицо: Цезарь вдохновляется биографией Александра и совершает героические поступки, и неважно, существовал ли Александр на самом деле, или это выдумка времен Птолемеев.

Выдергивать подпорку древнеегипетской истории может быть опасным делом. Не рухнет ли всё здание человеческой истории, и кто знает, чем это нам грозит, — ведь мы сами часть истории будущей? Скорее всего, однако, поверх этой подпорки наросло столько, что она ничего не решает — как первый торжественно заложенный камень, который потом и не найдешь. Значит, оттого что мы ее заменим, — не изменится ничего вообще.

Да, текст на стеле в Луксоре, возможно, говорит не о расширении Верхнего Царства, а о поражении от хеттов, или о маленьком племени, покинувшем Египет среди разнообразных стихийных бедствий. Возможно, Хати рассказывал сыну не о том, как выгодно быть писцом, а о путешествиях в сердце Нубии. В конце концов, мало ли о чем могли писать египтяне, и мало ли какая часть могла дойти до нас через это невообразимое время?

А если мы начнем всё сначала, то где гарантия, что наша новая расшифровка будет лучше прежней? И что вообще значит «лучше», если подумать хорошенько? Ведь, по теории обобщенных смыслов, нет никакой разницы между двумя событиями, если рассказ о них записан одними и теми же словами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});