Приручить королевича (СИ) - Антонина Львовна Клименкова

Варя спрятала пухлый конверт в потайной карман широкой юбки. Отдаст потом, в качестве прощального подарка.

— Значит, не покажешь? Ни одну? Вредная жадина! — обидевшись на ее решение, припечатал Радмил.

А вот Злат справедливо заподозрил в ее хитрости подвох, отчего заметно напрягся. Варя, улучив момент, когда Радмил отвернулся, поспешила принца успокоить — приложила палец к губам и сделала страшные глаза, требуя, чтобы он молчал. Посчитав ее жуткую мимику обещанием сохранить секрет, Злат с облегчением выдохнул.

Глава 9

И вот наконец-то настал долгожданный день «икс»! Варя была и счастлива, что сегодня решится ее судьба, и готова в обморок упасть от одной этой мысли. В общем, вела себя подобающе событию: то дергалась от каждого шороха, то каменела от страха и не слышала обращенных к ней слов. Она пребывала в восторге от подвенечного наряда — и одновременно в глубине души мечтала изрезать его ножницами, считая, что платье сказочно чудесно, да не по ее фигуре — слишком обтягивает живот и попу, грудь подтягивает к подбородку, и вообще она в нем сутулая. Уж лучше выдали бы ей какую-нибудь хламиду и километр вуали замотаться с головой, чтобы «похитителя» вид жертвы с порога не отпугнул!..

Одно хорошо — спонтанно летать она окончательно перестала. Видимо, подсознательно сработал исконный девичий ужас перед первой брачной ночью: ни один порядочный жених не потерпит, чтобы невеста болталась в темноте на потолке спальни, будто таракан или призрак в ночнушке, бесноватая избранница Дракулы…

Из-за того, что волноваться Варвара начала сильно загодя, только-только сам успокоившийся после полетов Алояс так и не успел ее ничему научить. Ему оставалось лишь надеяться, что не напрасно он надиктовал ей толстенную тетрадь с краткими указаниями на все случаи жизни. К сожалению, проверить ее записи он не мог — Варя конспект-шпаргалку накорябала на родном языке. Напутала ли она там чего фатального, слушая учителя в пол-уха — покажет лишь время.

…Утром в академию явился десант горничных, присланный любезной Мстисладой. Девушки вытряхнули Варю из постели, из пижамы, прополоскали вялую сонную и поэтому почти не сопротивляющуюся невесту в купальне, завили ей волосы мелким барашком, присыпали искристой пудрой, накрасили личико, облачили в доставленное от королевского портного подвенечное платье, обули в «хрустальные» туфельки — и на крыльце сдали с рук на руки Радмилу, возглавляющему отряд королевских гвардейцев.

На колеснице, движимой стаей откормленных кроликов особой породы «королевские золотистые», под почетным караулом стражников в парадных мундирах и в высоких шапках, хлопающую глазами невесту доставили на центральную городскую площадь. Не на базарную, к счастью, а на другую, тоже центральную — ту, что идеально ровно простиралась между зданием ратуши и дворцом городской королевской резиденции. По двум другим сторонам площадь была обсажена в геометрически-правильном порядке хвойными деревьями благородного голубовато-серебристого сорта. Здешний аналог кремлевских елок украшали крупные плоды вроде кабачков, в изобилии висевшие на макушках, ярких оттенков желтого, алого и даже лилового цвета (это самые спелые, заметно обгрызенные бурундучками-летягами и птичками). Утренние птичьи трели был не в состоянии перекрыть присланный из дворца военный оркестр и распевающийся гвардейский хор во главе с капитаном королевской охраны. (Хитрый ход, кстати — использовать в церемонии множество военных, способных в нужный момент защитить августейшее семейство, но при этом не раздражающие своим присутствием горожан).

Все двери королевской резиденции были распахнуты, прислуга и придворные сновали туда-обратно.

Пиршественные столы для почетных горожан ставили под открытым небом на площади со стороны ратуши, люду попроще планировалось раздавать угощения с лотков и наливать вино из огромных бочек, заранее распределенных по улицам. Военным отвели зону сбоку от дворца — чтобы могли при надобности перекрыть подъезд или наоборот организовать безопасную эвакуацию королевской семьи. Дворян и благородных гостей ожидало приглашение в парадные залы резиденции, где готовилась отдельная развлекательная программа.

Ровно в центре площади, как главное украшение, на высоком столике, задрапированном пестрыми лентами и бантами, возвышался многоярусный торт с марципановыми фигурками брачующихся на вершине. Кондитеры постарались, вылепили подвенечное платье с натуры, не забыли о клюквенно-красных волосах невесты. А вот жениха рядом поставили безликого, в условной короне на круглой голове без шевелюры, да еще утопили его в кремовых розочках, чтобы не привлекал внимания. Всё это великолепие закрывал прозрачный купол магии, сверкающий всполохами праздничных искр. Чары сохраняли первозданную свежесть лакомства — но, как впоследствии выяснилось, не гарантировали сохранность самого торта в целом. (Впрочем, у этого произведения кондитерского искусства было две копии, одна ждала своего часа в ратуше, вторая — в резиденции).

Примерно на равном расстоянии от торта и дворца организаторы торжества установили замысловатую ажурную конструкцию-арку, увитую цветочными гирляндами. Под ее сенью располагался алтарь со всеми атрибутами, необходимыми для проведения венчания.

Наконец-то ровно в полдень все приготовления были завершены, и на площадь впустили восторженных зрителей, чинно разместившихся по периметру. К алтарю подошли главные (после новобрачных) действующие лица церемонии — его величество Твердивер Благодан и главный чародей королевства Чуролют Тугохвал, которые должны были соединить «любящую» пару по законам божественным и людским. Оба при официальных регалиях и в самых роскошных нарядах, соответствующих торжественности момента.

Варя к тому времени успела проехаться на колеснице вокруг площади, приветствуя горожан — махая ручкой и мило улыбаясь. Сто раз вспотела под тугим корсетом, измучилась от невозможности почесаться там, где хотелось (а хотелось от нервного напряжения везде, будто блохи завелись!), и дважды уронила высокую диадему, которую плохо держали шпильки в ее сделавшихся от завивки еще более коротких локонах. Прочие барышни и дамы подобные украшения втыкали в прически-башни или подпирали свернутыми в бараньи бублики косами, а Варя такого богатства к свадьбе отрастить не успела, за что теперь отчаянно краснела, ровняясь тоном щек с клюквенной мастью кудряшек.

Хорошо хоть туфли не натирали.

Под уговоры Мстислады не волноваться, невеста, коротая время на балконе ратуши, выпила две кружки травяного успокаивающего чая и одну кружку сидра, четыре раза сбегала в уборную (благо в здании их было достаточно — всё-таки испокон веков здесь проводились многолюдные собрания, так что условия были предусмотрены соответствующие). Еще она умудрилась поссориться с пару раз подбегавшим свериться о ее самочувствии Радмилом. Нахамила Чуролюту. Поплакала, размазав макияж. Поправила макияж и освежилась, отконвоированная горничными княжны в малую купальню при кабинете лорда-мэра. Там и заперлась до полудня, чтобы отдышаться — пока не позвали идти к алтарю.

От нее даже Финик устал — сперва ходил следом и заглядывал в глаза, потом смылся в известном направлении, ведомый дуновениями вкусных запахов.

Под звон колоколов на часовой башне ратуши