Вояка среднего звена - Дмитрий Львович Казаков

я. — Отправить этого бриан, чтобы он…

— …попался и очернил тебя? — на лице Геррата поднялась тонкая бровь. — Выглядит. Только зачем? Даже если командование бриан готово пожертвовать одним молодым идиотом, а они сами, с охотой, идут на смерть… то почему им жертвовать ради тебя? Чем ты важен?

На этот вопрос я не знал ответа, я мог лишь догадываться, что Две Звезды ведет свою игру, разглядывая те самые «линии судьбы»… пророк хренов, лучше бы погоду предсказывал.

— То-то и оно, — контрразведчик вздохнул. — Поэтому извини, но придется… Стимулы. Конкретно сильные стимулы — вот что способно пробить ту стену, что возведена в твоей памяти. Выбор у меня не такой большой, использую, что есть, и не скажу, что процесс мне нравится.

И не успел я вякнуть, как холодный металл коснулся моей шеи, и за ним явилась боль. На этот раз меня жгли на костре, пламя лизало ноги, кожа отваливалась полосами, обнажая кровоточащее мясо.

О том, что я орал, я догадался, когда видение исчезло — по саднящему горлу.

— Что, не вспомнил? — спросил Геррат.

— Нет… хватит, пожалуйста…

— Увы, — безжалостное лицо с тонкими усиками нависло надо мной, я ощутил новое касание, и чудовищный холод.

Меня промораживало насквозь, кристаллики льда возникали прямо в крови, разрывали сосуды. Сердце билось еле-еле, оно само становилось ледышкой, и иглы прорастали в легкие, крошились при каждом вдохе. Кожа на этот раз трескалась, я ощущал каждый разрыв, и они бежали дальше, дальше, словно покрывая меня мелкой сеточкой.

Палатка, тепло, физиономия Геррата.

— Что, не вспомнил?

— Нет…

Очередную «процедуру» мой мозг не нашел, с чем сравнить, это походило на купание в кислоте, выжигание глаз и загнанные под ногти иголки одновременно, только я еще и задыхался. Когда вынырнул из этого состояния, то понял, что не в силах пошевелиться, что тело больше не слушается.

— Не вспомнил, — констатировал Геррат. — Попробуем другой стимул. Ведь так?

Не успел я испугаться, как он ухватил меня за руку, придержал за спину и посадил. Удивительно, но я не сполз на пол грудой бескостного желе, и даже смог подняться на дрожащие ноги.

Единственный плюс «ножика» — никаких долговременных последствий для тела.

— Вот сюда, к столу, — раскладной стул заскрипел под моей тяжестью. — Покормим тебя.

От удивления я открыл рот, да так и застыл — это что за новая изощренная пытка? Только Геррат пошарил под койкой, вытащил оттуда рюкзак, и принялся извлекать оттуда совсем не пыточные принадлежности.

— Вкусовые стимулы тоже могут подействовать, — сообщил он, ставя передо мной тарелку. — Пожертвую кое-чем из неприкосновенных запасов… но на что не пойдешь ради любимой работы?

На тарелку он высыпал горсть орехов джега — черных, корявых шариков с мерзким запахом. В миске рядом с ними оказалось нечто вроде поломанной на кусочки плитки белого пористого шоколада.

— Угощайся, — продолжил контрразведчик. — Это шавванская «гостевая радость». Древнее блюдо, почти забытое, но ничуть не хуже этих орешков.

Я взял джега, и он лопнул во рту, точно начиненная осколками разных блюд мина: свежая сельдь, чуть присоленая, сладость клубники прямо с куста, тянущий привкус хурмы, жирный сок плова, куда не пожалели зиры, яичный желток из «глазка» в яичнице, все разом. Голова мигом прояснилась, а силы вернулись в тело.

«Гостевая радость» оказалась совсем другой, в первый момент совершенно безвкусной. Но затем я начал ощущать оттенки, текучие, почти неуловимые, переменчивые, почти нереальные… и сам не заметил, как потянулся за вторым куском, за третьим, четвертым.

— Я же говорил, — Геррат усмехнулся, и я подумал, что никогда не пойму это существо — сначала пытать человека, и тут же вполне искренне угощать редкими деликатесами. — Вкусно… Только не действует. Печально. Придется выдумывать какие-то другие стимулы. Сейчас же мне придется конкретно тебя отпустить.

Я застыл с неразжеванным орехом на языке.

— Улик нет, кроме слов того бриан, — контрразведчик развел руками. — Ты не признался. Держать тебя просто так я не могу, да особо и негде. Возвращайся к своим, центурион.

* * *

Руку дернуло так, что я не только проснулся, а сел в спальнике.

Одного взгляда на браслет хватило, чтобы понять — атака бриан, общая тревога. Чертыхаясь, с снарядился и вывалился в предрассветный сумрак, чтобы лицом к лицу столкнуться с заспанными десятниками.

Через пять минут то, что осталось от нашей центурии, рысило по джунглям в ту сторону, откуда доносилась пальба.

— Не дали выспаться, козлы позорные, — ворчал на бегу Ррагат, чья бойцы находились рядом со мной.

На этот раз мы оставили далеко за спиной тот бурелом, где сражались в прошлый раз. Схлестнуться с бриан пришлось около узкой и быстрой речки, почти такой же, как та, где мы говорили с Двумя Звездами.

Мы на одном берегу, они на другом.

Я залег за валуном чуть позади бойцов, чтобы видеть позиции всей центурии. Застрекотали автоматы, грянулся на землю один сунувшийся к воде абориген, затем второй, третий свалился в реку и его уволокло течением, струи растворили огромное кровавое пятно.

К тому моменту, когда взошло солнце, наступление бриан захлебнулось, и в джунгли вернулась тишина.

— Что там у вас? — спросил вышедший на связь Шадир. — Потери есть?

— Никак нет, — ответил я. — Можно подвозить завтрак.

— Шутник, — проворчал трибун, и тут я решился.

Полночи я провел без сна, ворочаясь с бока на бок размышляя, что делать, и как быть. Да, Геррат меня отпустил, но он все время рядом и глаз с меня не спустит, и будет пытать, если надо, и дознается, что у меня в рюкзаке, и так меня спасло только то, что я был без поклажи в тот момент, когда меня обыскивали. И Зитирр наверняка обо мне не забыл, и при первом же удобном случае он попробует убить меня от имени и по поручению хозяина, принца Табгуна.

А ведь есть еще Равуда, мечтающий о моей смерти, и посланец Трех Сил под боком!

Но даже если вынести за скобки тех, кто мечтает сделать мне плохо, то я здесь не для того, чтобы зарабатывать деньги и убивать бриан. Я должен найти Обруч, и вернуться домой, чтобы окончательно вылечить Сашку и остаться на Земле навсегда, забыть про этот инопланетный кошмар.

А ничего такого у меня не выйдет, если я продолжу воевать, как в последние дни.

— Трибун, — сказал я. — Разрешите обратиться по личному вопросу. Нас не слушают?

— Нет, — ответил Шадир после паузы, и в ушах у меня щелкнуло — наверняка он включил дополнительные настройки безопасности, и отрубил всех, кто еще на его канале; своих десятников