Полярная фактория - В. Козлов

Из обстановки чума сравнительно легко прививаются столы и скамьи, легкие табуреты.

Это, конечно, неплохо, но факториям и здесь надо не отставать и в свои лавки завозить мебель.

Гораздо большее показательное значение имеют многие хозяйственные вещи, употребление которых туземцам отчасти известно. Самовар, кастрюли, сковородки — все это они уже видели на факториях. Даже употребление вилок, чайных ложек тарелок — ими уже наполовину усвоено. Введение в быт таких мелочей имеет особое значение в тех случаях, когда требуется одного из членов семьи изолировать по причине заразности болезни. Тогда отдельная вилка и ложка играют большую роль.

На ряду с этим, красному чуму обязательно придется показом пропагандировать употребление различных инструментов, для охотника и промышленника очень полезных и пока мало распространенных. Например, примус весьма нужен туземцу в его кочевом обиходе. Но обращаться с ним он может лишь после подробного и весьма тщательного инструктажа. Полезны и заслуживают распространения в туземном быту такие приборы и инструменты, как переносное горно, вертящиеся точила и т. п.

Все это красному чуму надо иметь.

Только живым показом полезные новшества привьются в тундре.

Например, хозяйки-туземки абсолютно не имеют понятия о дрожжах и о выпечке кислого хлеба. Они покупают такой хлеб в лавке, очень его любят, к нему привыкли, но сами умеют печь лишь пресные лепешки.

Красному чуму не лишне было бы создать подобие подготовительных курсов по обучению пекарей. Если в кочевых чумах привьются печи с духовыми ящиками, у хозяек будет полная возможность выпекать дрожжевое тесто в небольших количествах. Опять-таки, это был бы настоящий переворот в питании туземца. Теперь он избегает покупать муку, так как кроме невкусных пресных лепешек ничего не умеет из нее сделать.

Тогда же мука пошла бы в ход, и кочевой промышленник, владея в достаточном количестве топливом, пользуясь духовой печью, как хлебной, не имел бы нужды за каждым пудом печеного хлеба ездить на факторию.

Все перечисленное мною для красного чума, безусловно, требуется усвоить. При этом я отнюдь не хочу сказать, что даю исчерпывающий перечень полезных предметов. Только располагая известным подбором предметов, только показав туземцу применение вещи к делу, раз’яснив подробности, растолковав, что и к чему, можно ждать результатов. При этом надо помнить, что туземец очень практичен, что вещью, полезность которой сомнительна, он не заинтересуется. Ему подай только такое, которое в его быту составит событие, что даст ему ощутительную пользу, в чем он ясно увидит практическое усовершенствование.

И красному чуму надо отбирать все то, что имеется у кочевого чума в первобыте, а в нашем культурном быту усовершенствовано. Именно это ему будет наиболее понятно и приемлемо. Лампа сравнительно с коптящей жировушкой. Торфяной брикет рядом с полусырым мхом. Усовершенствованная печь по сравнению с треножником и т. д.

Между прочим, я совершенно не коснулся тех специальных пособий и приборов, на которых зиждется всякая пропаганда и агитация. Я ни слова не сказал о кино, о волшебном фонаре, о подборе плакатов, афиш, карт, фототипий и т. п.

А, между тем, и в этой области для красного чума следовало бы кое в чем специализироваться.

Прежде всего, конечно, надо позаботиться о подборе тем и сюжетов, а главное, остановить внимание на статике показательности.

Подвижное кино, забавляя туземца самым процессом движения, не оставляет возможности уследить и осмыслить содержания картины. Все внимание его малоразвитого мозга внезапно поглощается каким-либо одним выдающимся, красочным кадром или эпизодом киноленты — остальное заслонено. Общий смысл не усвоился, из связного сюжета туземец ничего не понял.

Гораздо доступней для него картины статические, как, например, обыкновенная панорама. Прильнув к увеличительному стеклу окошечка, он неотрывно смотрит на огромное полотно увеличенной картины — смотрит до тех пор, пока каждая деталь не врежется в память, пока ум не освоит как отдельных подробностей, так и общего смысла полотна. Это красному чуму надо помнить при выборе приборов и методов показа.

БИЧ СЕВЕРА

К профессиональному своему конфузу должен сознаться, что о самой страшной болезни полярного севера — цынге — мои познания крайне скудны.

Еще в Омске, пред отправкой на факторию, я обегал все книжные магазины в поисках каких-либо руководств по этой болезни. В двух больших магазинах „Книгоцентра“ я дал заказ отобрать всю литературу по скорбуту в трех экземплярах, имея в виду снабдить медпункты всех новых факторий Комсеверпути. Продавцы потребовали трехдневный срок, а через три дня смущенно развели руками:

— Ничего нет. Даже в многотомных сборниках курсовых лекций по патологии не нашли никаких следов цынги.

Признаться, я не поверил в добросовестность прилавка, решил порыться самолично и кропотливо. Отдел медлитературы обширный — два дня, с открытия и до закрытия торговли, я лазил по полкам от пола до потолка, перечитал добрую пару тысяч книжных заголовков, пересмотрел, перелистал сотни больших и малых томов — и ничего! Словно цынги вовсе не существует в природе.

Лишь в „венском“ терапевтическом справочнике на 313 странице скорбуту отведено ровным счетом 9 строчек. В них лаконично и с недомолвками изложено то самое, что я знал без справочника — почти ничего.

А, между тем, в том же справочнике насморку отведено полностью две страницы, обыкновеннейшим угрям на лице — три страницы.

В те дни такая неудача меня здорово разволновала и разозлила.

В магазине я даже ругнулся на счет оригинальности омского подбора литературы.

Однако оказалось, омичи здесь не мало не виноваты. Цынга, действительно, слабо исследована наукой и литература о ней крайне бедна. Вот что пишет, например, по этому поводу доктор Кытманов, руководивший специальной медэкспедицией на Туруханском севере в 1926 г.

„Цынга на Севере — большое зло, приносящее ущерб краю. Надо сказать, что цынготные заболевания на Севере еще не изучены и медицинского материала о них крайне мало. Имеются данные, указывающие, что туземное население цынгой не болеет, между тем оно живет иногда в худших условиях, чем русское население. Вопрос этот чрезвычайно интересен и, безусловно, нуждается в научной проработке. Иммунитет же туземцев к цынге остается загадкой“ (журнал „Северная Азия“, 1922 г, № 2).

Как видите, для борьбы с „бичом Севера“ теоретически я вооружен не важно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});