Моя желанная студентка (СИ) - Чи Майя

— Вы это сказали при декане?

— Я вообще при ней ничего не хотел говорить — бесполезно.

— Простите меня за прямоту, но я считала вас умнее, — разочарованно говорит она. — Вы далеко не первый, кто зажимает студенток или заводит с ними серьезные отношения. Могли бы отрицать связь. Это всего лишь физиология…

— Если бы люди объясняли свои чувства только с научной точки зрения, боюсь, в мире не осталось бы места романтике, — произношу с улыбкой, хотя держать себя после услышанного удается с трудом. — Вы правы, я мог бы, как профессор Кутуков, занижать отказавшим мне девушкам отметки или, как Судакова, прятать в сумочку белые конверты. А еще не заявлять открыто о том, что теперь зациклен на очаровательной девушке. Но на то мы и взрослые люди, чтобы понимать, что хорошо, а что плохо. И не оправдывать себя там, где делать это бессмысленно.

— Значит, решили всю ответственность взять на себя? Как человек чести?

Я невольно начинаю смеяться. Я скорее скотина, совративший неопытную девушку и готовый сейчас сделать все, чтобы создать для нее будущее, о котором она мечтает… Но никак не человек чести. По крайней мере, моя ложь меня совсем не красит.

— Предлагаю на этом закончить разговор.

— Конечно. — Руслана отвечает на автомате, так и застыв взглядом на растущих неподалеку соснах.

— Вас подвезти? — предлагаю ей, заметив полную растерянность. — Не вижу вашей машины.

— Ой, ну что вы. Я на автобусе доеду.

— Мне на Кутузовскую. Если что, прошу…

Она на мгновение задумывается и согласно кивает. Я вновь скольжу взглядом по ее лицу и сравниваю с той, на кого она так похожа. Все-таки Руслана простовата на вид, да и хитростью, присущей многим женщинам, не выделяется. Хотя чаще всего именно такие девушки очень добры.

Ох, о чем ты думаешь, Граф?

— Прошу, — открываю перед ней дверь и, заметив румянец на лице, понимаю, что с галантностью поторопился.

После небольшого крюка, я доезжаю до Бурова. Тот встречает меня с кислой миной.

— Все в порядке? — уточняю на всякий случай. Я уже настолько настроился на смену деятельности, что совсем не готов к провалу. Тем более сейчас, когда на кону стоит будущее. Причем, не только мое.

— Да, только в последнее время мне не спокойно, — отвечает он.

— Почему же?

— Я теряю друга!

— Я серьезно спросил.

— А я серьезно ответил. Между прочим, нам могут отказать. Нет, я конечно попросил Лютера пошуршать, но не факт, что у него получится.

— Ты режешь без ножа. — Я опускаюсь в кресло и с притворной скорбью смотрю на друга. — Сегодня подвозил Руслану. Ну, помнишь, я говорил, что очень похожа на Аню.

— У Валевской появилась соперница?

— Да ну. Я не об этом. Знаешь…

— Знаю, — перебивает он меня. — Ты решил убежать от своего прошлого и угодил в путы вьюнка. А она оказалась настолько очаровательным цветком, что выбраться уже не хочется. Наоборот, ты только “за”.

— Ты говоришь слишком очевидные вещи. И вообще, почему мы снова говорим о моей личной жизни?

— Ты сам начал! К тому же, у меня личной жизни нет и вовсе, так что… Давай обсудим твою!

— Только если что-то нальешь.

Он бросает короткий взгляд на часы и невозмутимо сообщает.

— В это время могу налить только… еды.

— Наливай.

— Заодно подумай над тем, как ужасно ты поступаешь.

— Да, мамочка, обязательно!

Мы переглядываемся и смеемся оба в голос. Наконец-то атмосфера разряжена. Хоть с Буровым-то я могу быть честным? Тем более, что с самим собой не получается.

— Я вот думаю, — говорит Серега, разогревая обед. — А ведь ложь — не способ строить отношения.

— Знаю.

— Может перестанешь бояться и перекладывать на ее плечи ответственность за ваше будущее?

— Что ты имеешь в виду?

— Я много думал об этом, Стас. Ей девятнадцать, но по сравнению с тобой, она еще ребенок. Я более чем уверен, что ее мысли сейчас крутятся вокруг отца. Она корит себя за ошибки старших и попытается их загладить.

— А еще думает, что я ее трахнул и теперь бросаю. Если к этому добавить увольнение, то вообще отдалится.

— Ты не сказал? — удивленно вздергивает брови друг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я в ответ лишь хмыкаю и достаю тарелки. Раньше обеды и ужины в компании друга случались чаще. Знакомство на первом курсе принесло свои плоды — дружбу, ставшую крепкой, как сотни канатов, соединенных между собой. Мы горели идеями и амбициями…

— Ты чего застыл? — спрашивает он, заметив мою задумчивость.

— Думаю о переменах.

— Пф, — машет рукой. — Расслабься и просто делай, как хочется. Заметь, я не сказал “как надо”.

Заметил. Более того, согласился и принял это за правду, произнося вслух главное свое решение:

— Если МАИР* выгорит…

— Есть все шансы, — с уверенностью говорит Буров.

— …тогда я заберу ее с собой.

— Даже так? — прячет он улыбку, немного раздражая.

Я только киваю, прекрасно осознавая, что мои решения кажутся поспешными. Раньше я ставил работу на первое место. Мне было все равно, что происходит с Аней. Привыкший к тому, что она рядом и никуда не денется, уделял время только себе. Однако недавно до меня дошло, что заботиться намного приятнее, чем наслаждаться вниманием. В такие моменты я чувствую себя хозяином своей жизни и осознаю ответственность за другую. Я оживаю! Сбрасываю заплесневелую одежду, меняя ее на новую, более тяжелую, но в тоже время более нужную. И как бы не хотелось бы потерять ту, которая делает меня счастливым всего лишь находясь рядом.

— Перестань о ней думать, хотя бы когда ешь, — все так же весело отзывается Серега.

А мне что? Я представляю реакцию Вероники этим вечером. Как она отреагирует на сюрприз? Примет ли его? И спадет ли напряжение, возникшее между нами?

— Хотя делай, что хочешь, только про работу не забывай, — ворчит друг, но я уже всецело в представлениях, во встрече с Никой, которая наверняка уже приняла мой отъезд.

Однако вечером, когда я вижу ее в дверях школы танцев, понимаю, что ситуация только ухудшилась. Девушка пребывает в еще большем напряжении и внезапно выдает слова, к которым я оказываюсь не готов.

— Я не перееду к тебе! — твердо произносит и поправляет воротник в попытке спасти себя от холодного ветра.

Но если она думает, что я отступлюсь только по причине ее сомнений, тогда она меня плохо знает.

— Можешь не переезжать, — соглашаюсь с ней, отмечаю внезапное замешательство. Вероника сжимает губы, сводит брови, возможно коря себя за поспешность, за то, что легла в мою постель, доверилась… — Но ко мне ты сегодня поедешь, и тут без вариантов.

Я целую ее в висок, тяну за собой в машину и наслаждаюсь ее колючим доверием. Несмотря на злость, она следует за мной, смущенно отводит взгляд, позволяет по пути взять ее за руку и даже произносит два слова:

— Купим мяса?

В контексте моего романтического настроя это звучит настолько нелепо, что я смеюсь и вскоре паркуюсь у супермаркета. Кажется, будто она оттаяла, но гуляя среди стеллажей, заставленных продовольствием, я встречаю свою коллегу из лаборатории, молодую женщину с пышными рыжими волосами и очень скверным характером. Вероника мою с ней любезность воспринимает в штыки, и вплоть до дома молчит. К тому времени ее бойкот уже начинает нервировать, и как только она заходит в квартиру и прячется в ванной, я, коротко постучав, захожу следом.

— Может, объяснишь, что происходит? — спрашиваю, закрывая за собой дверь.

— Стас…

— Ника, нельзя молчать, если тебя что-то не устраивает. И тем более соглашаться с этим.

Я обнимаю ее со спины и, смотря на отражение в зеркале, касаюсь губами шеи. Рваный выдох действует на меня, как красная тряпка для быка. Представляю, как беру ее на этом самом месте, как она стонет и царапает мою спину острыми коготками, и заявляю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что бы ни было в твоей голове, запомни: ты мне нужна.

Она сама тянется за поцелуем. Сама прижимается и воскрешает во мне безумца. Я сжимаю ее в объятьях, усаживаю на тумбу, нахожу губами маленькие коричневые горошины и ласкаю их губами, языком…