Сонька. Продолжение легенды - Виктор Мережко

— Желаю. Но с единственной целью — помочь вам.

— Мне?!

— Вам. Вы должны выйти с честью из сложившейся ситуации.

— Очень даже любопытно, — не без издевки заметил хозяин. — И что же вы намерены предложить?

Сонька с застывшей улыбкой смотрела на него.

— Вы даете мне деньги. Много денег! А может, не деньги, а, скажем, дорогие украшения! И я беру на себя имя вашей воровки.

— Я упекаю вас за решетку или нет?

— Нет. Вы даете мне возможность уехать. Но у вас на руках мое признание, поэтому вам почет и слава. А ловят меня пусть другие!

— Так это почти то, что я предлагал.

— Почти, да не совсем. Первое — я не Сонька Золотая Ручка. Второе — я должна получить хорошую сумму за риск.

Полицмейстер заерзал на стуле, не понимая, дурачат его или нет.

— У вас нет для меня достаточно денег? — насмешливо спросила воровка.

— У меня есть все — и деньги, и украшения. Но я вам не верю.

— А я не верю вам.

— Мне?.. Слову чести генерала русской полиции?

— Я не верю, что у вас достаточно средств, чтобы оплатить мою услугу.

Слова Соньки задели полицмейстера за живое, он поднялся, решительно предупредил:

— Покажу всего одну лишь вещицу, чтобы вы убедились, что я человек небедный!

— Я и без того вижу.

— Не видите!.. Вы задели мою честь!

Василий Николаевич широким, решительным шагом покинул комнату, до слуха Соньки доносились его тяжелые удаляющиеся шаги.

Сонька огляделась, быстро достала из сумочки флакончик с сонными каплями, накапала их в фужер хозяина, дополнительно подлив туда вина.

Полицмейстер вскоре вернулся, неся большой сафьяновый футляр. Положил его на стол, демонстративно открыл.

В глаза воровки ударили яркой россыпью бриллианты дорогого колье.

— Вы все поняли? — спросил, довольный, генерал.

Она восторженно подняла на него глаза, благодарно произнесла:

— Вы — настоящий… Давайте выпьем за честь русского генерала!

— С большим удовольствием!

Он чокнулся с гостьей, поднялся, довольно громко выкрикнул «гип-гип-ура!» и выпил вино до дна. Взял руку женщины, тяжело приник к ней губами.

— Я готов принять ваше условие, — сказал он. — Но с одной поправкой.

— Вы сразу сдадите меня полиции? — засмеялась Сонька.

— Обижаете, мадам… Мы сначала будем любить друг друга, а потом все остальное… Вы согласны?

— Конечно, милый.

Воровка нежно погладила полицмейстера по щеке, и вдруг он как-то сразу осоловел и стал валиться на стул.

Сонька с трудом оттащила его к дивану, кое-как уложила, огляделась.

Вокруг никого не было.

Она быстро сунула колье в сумочку, заспешила в сторону тех комнат, куда уходил хозяин. Легко сориентировалась в супружеской спальне, выдвинула несколько ящичков в комоде, выгребла оттуда разной стоимости украшения. Затем прошлась по другим шкафам, выудила из кармана одного из генеральских мундиров плотный сверток денег и заспешила обратно.

Полицмейстер спал крепко, с похрапыванием.

Воровка, оглядевшись, осторожно отцепила с его груди несколько орденов, отколола даже галстучную брошь и заспешила к выходу.

Слуга-полицейский, вставший перед нею навытяжку, с удивлением спросил:

— Уже уходите?

— Безусловно! — ответила она с изумительным французским акцентом. — Твой хозяин пьяный. Спит… Он грубый и невоспитанный. Обо всем обязательно узнает его супруга! — И приказала: — Немедленно вели выпустить меня отсюда!

— Как прикажете, мадам, — растерянно ответил полицейский. — Может, подать экипаж?

— Обойдусь как-нибудь без услуг твоего хозяина! — бросила Сонька и едва ли не бегом покинула двор.

Карета на скорости подкатила к воротам особняка Брянских, Сонька выскочила из нее, несколько раз нажала кнопку звонка и, когда Семен открыл калитку, без всякого спроса, как своя, быстрым шагом направилась в дом.

Никанор, несколько удивленный встревоженным видом воровки, предупредительно сообщил:

— Ваша дочь беседует с княжной.

— Позови ее.

— Можете пройти сами.

— Зови. Я тороплюсь.

Дворецкий послушно направился в глубь комнат. Сонька нетерпеливо огляделась, на всякий случай еще раз проверила содержимое сумочки. Все было на месте — деньги, украшения.

Послышались торопливые шаги, это была Михелина.

— Что?

— Бежим, Миха, — негромко бросила мать, оглядевшись. — В отель не заезжаем. Паспорта при тебе?

— Да, — кивнула дочка.

— Прощайся с девочкой, карета ждет.

— Она не хочет нас отпускать.

— Не разводи сопли! — со злостью бросила воровка. — С минуты на минуту нас могут повязать!

— Поняла. Сейчас вернусь!

Дочка убежала, из соседней комнаты вышел дворецкий.

— Без ведома княжны я вас не выпущу.

— С ума сошел?

— Княжна обязана знать, что происходит в ее доме.

— Уйди с дороги!

— Я позову людей.

Сонька огляделась.

— Где княжна?

— Сейчас позову. Но вы должны ждать ее здесь. Со двора все равно не выпустят.

— Зови быстро!

Никанор направился было в глубь дома, но послышались быстрые шаги навстречу, и в гостиную вошла княжна.

— Никанор, покинь нас! — распорядилась она.

— Слушаюсь.

Дворецкий ушел. Анастасия вплотную подошла к воровке, тихо спросила:

— Вы желаете уехать?

— У нас нет иного выхода.

— Вы не можете рисковать. Вас арестуют. К тому же я все знаю — о вас и о Михе.

— Да, это так, — подтвердила Михелина. — Княжна имела разговор с Таббой.

Сонька вскинула брови.

— Она все вам рассказала?

— Достаточно, чтобы вам никуда не торопиться, — ответила княжна и поинтересовалась: — А где господин полицмейстер?

Воровка перебросилась с дочкой взглядами, с усмешкой сказала:

— Василий Николаевич отдыхает. У него был трудный день.

К отелю «Европа» на большой скорости подкатило несколько повозок с жандармами, они всем гамузом, не слишком церемонясь с входящими и выходящими, бросились к входу.

Затем, грохоча тяжелыми сапогами, достигли второго этажа, пробежали по длинному коридору, и старший из них со всего размаха ударил ногой в дверь одного из номеров.

Дверь с треском распахнулась, жандармы ворвались в номер, рассыпались по всем комнатам — здесь было пусто, ни души…

Утром следующего дня все столичные газеты вышли с крупными, кричащими заголовками:

СОНЬКА КРУПНО ЗАШАРМАЧИЛА ПОЛИЦМЕЙСТЕРА!

ГОСПОДИН АГЕЕВ ПРИГРЕЛ ВОРОВКУ В СВОЕМ ДОМЕ.

ЛЮБИМАЯ ДАМА ПОЛИЦМЕЙСТЕРА СТОЛИЦЫ.

УДАСТСЯ ЛИ СОНЬКЕ ОПЯТЬ СДЕЛАТЬ НОГИ?

ГДЕ ИСКАТЬ СОНЬКУ ЗОЛОТУЮ РУЧКУ?

СОНЬКА ОПЯТЬ РАЗВЕСЕЛИЛА САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.

С КЕМ ПОЛИЦМЕЙСТЕР ПОСЕЩАЛ ОПЕРЕТТУ?

Продавцы газет надрывались, стараясь всучить покупателям печатное слово, каждый на свой лад излагая самые интересные места из скандальных публикаций.

Возле дома князя Брянского остановилась карета, из нее быстро вышел следователь Егор Никитич Гришин и направился к воротам.

На звонок выглянул Семен, по привычке хмуро поинтересовался:

— Чего желаете, барин?

Тот вынул из кармана номерную бляху, сунул ему под нос.

— Сыскная полиция.

Привратник послушно и испуганно впустил следователя, повел его к входу в дом.

Дворецкий увидел незваного гостя, торопливо зашагал в глубь дома, увидел Михелину, жестами показал, чтобы она немедленно скрылась, и после этого пошел встречать Гришина.

— Кого желаете видеть, господин следователь?

— А, — ухмыльнулся тот. — Помнишь, бестия… Хозяйку желаю видеть!

— Они занимаются музыкой.

— Позови.

— Не положено. У них еще тридцать минут обучения.

Егор Никитич нервно огляделся, повернулся к дворецкому.

— Пока барышня музицирует, побеседуем с тобой. Когда последний раз ты видел в этом доме мадам Дюпон с дочкой?

— Без позволения мадемуазель Анастасии я ни на один ваш вопрос отвечать не стану, — спокойно и с достоинством произнес Никанор.

— Тебе известно, кто перед тобой?

— Известно. Вы однажды беседовали не только со мной, но и с покойным князем Александром Васильевичем. Но отвечать все равно не буду.

— Послушай, дурья голова! Следователь не обязан спрашивать чьего-нибудь позволения!.. Он просто допрашивает! Так прописано в законе! — сдерживая раздражение, разъяснил Егор Никитич и повторил: — Когда последний раз здесь были мадам Дюпон и ее дочь?

— Я уже объяснил, — повторил дворецкий. — Отвечать на какие-либо вопросы без моей госпожи не имею права — так прописано в нашем законе.

Сонька и Михелина стояли наверху, отсюда им хорошо был виден дворецкий, беседующий со следователем, и даже было слышно, о чем они беседовали. Сзади к ним на цыпочках подошла княжна и, замерев, тоже стала наблюдать за происходящим.