Солнце в огне - Ксения Хан

святых духов, зачем мне пустая миска?!

Ответ пришёл сам: под снисходительным взглядом Чунсока Йонг запоздало вырвало совсем непереваренным рисом и мясом, она закашлялась и согнулась, прижимая вспотевший лоб к шёлковым складкам красной чхимы. Красной, как кровь, что всё ещё чувствовалась на её пальцах и под ногтями.

– О Великий Лазурный Дракон, – прошипела она сквозь зубы.

– Всё хорошо, госпожа. Вы впервые убили своими руками. Почти впервые.

– Что? – переспросила Йонг. Чунсок будто сдулся, только теперь осознав, что говорит больше, чем прежде.

– Перейдём к делу, – неумело вильнул он в сторону. Йонг утёрла рот платком, который пуримгарра ей протянул, и смотрела на него теперь с недовольством. – Так намного лучше. Мне привычнее, что вы огрызаетесь на каждое моё слово, а не смотрите мне в рот, будто я Великий Зверь.

– Впредь не буду обманывать твои ожидания, – буркнула Йонг. Чунсок закивал.

– Вам следует знать, упрямая госпожа теперь уже из нашего мира, – заговорил он, став серьёзнее, – что мы сделали очень многое, чтобы ваше возвращение не стало ни для кого сюрпризом. Мы пустили слух, будто нашли потерянную ученицу мудан из храма Белого Тигра. Во дворце все думают, что вы хаксендор[52] Лан, её преемница. Обращайтесь к ней мэштренним[53], чтобы всех запутать. Пусть лучше слуги строят теории, принадлежите вы Ордену Белого Тигра или следуете по пути Лазурного Дракона, пусть гадают о природе вашего происхождения, но никогда, слышите, – он наклонился, заглядывая Йонг прямо в глаза, – никогда не допускайте их до правды. Никто не должен знать, что вы явились к нам из Священного Города. От этого зависит ваша жизнь.

– Меня всё ещё преследует тот однорукий генерал? – нахмурилась Йонг. – Хигюн, да? Я помню, он хотел моей смерти.

Чунсок мотнул головой.

– Генерал Хигюн теперь для вас куда меньшее зло, чем те, кто живёт при дворе короля. Все здесь следят за всеми, все доносят друг на друга. Самые главные наши противники сидят в кабинетах и решают судьбы каждого смертного в стране, не гнушаясь никаких методов.

– Я понимаю, – ответила Йонг. – Я смотрела дорамы, и даже если они не описывают и половины тех ужасов, что скрывают стены дворца, я понимаю, Чунсок. Правда.

– Это хорошо, – кивнул пуримгарра. – Кого вам следует опасаться в первую очередь – советников короля. Советник Западной Фракции Ким Кихо, его шурин, Ким Ондэ и вся ветка Кимов из Андона.

Йонг резко выдохнула, и Чунсок замер, укоризненно поджав губы.

– Прости, – сказала она, – я не думала, что андонские Кимы и здесь разоряют королевский двор.

– Советник Южной Фракции, Чхве Сувон, – продолжил Чунсок, косясь на Йонг. – Он был в Ульджине, но покинул город ещё до осады, а члены его семьи живут здесь, слушают всех и доносят советнику. Северная Фракция, советник Ли Бенгон, наименее приближен ко дворцу, потому что прямо сейчас мы не знаем, где он находится. Возможно, уже скрывается где-то в Империи.

Йонг вскинула брови, Чунсок пожал плечами.

– И ещё про это… Мы заключили сделку с династией Мин, теперь люди Империи помогают нам – вы могли видеть воинов, одетых в красное, их следует избегать. Некоторые понимают нас. И все видят вас. Они подчиняются наместнику Империи, Ван Юцзяо. Этот человек знает наш язык. С ним нужно быть очень осторожными, сыта-голь. Обычно он сидит в Хамхвадане, это в южной части дворца. Избегайте той территории, насколько возможно.

– Вы поэтому теперь носите красное? – спросила Йонг. У Чунсока под турумаги тоже прятался красный тонджон, как у Дэквана и остальных. Теперь Йонг поняла, что это значит. Символ принадлежности, символ контроля. Всем в войске Дракона надели ошейники и посадили на поводок.

Чунсок потёр шею под воротником и недовольно поморщился.

– Да, к сожалению, таковы условия сделки. Пока мы не победим японцев, мы будем считаться одним войском, но управляет всеми рука наместника. По крайней мере, мы позволяем ему так думать.

– Хорошо, – кивнула Йонг с напряжением. – Я постараюсь запомнить всех по именам, потом выучу лица. И буду мирной и покорной.

Чунсок посмотрел на неё, постучал пальцами по столу.

– Чхабэм, – согласился он и поднялся со стула. – Тогда идёмте. Я провожу вас к генералу.

Йонг вскочила так резко, что пуримгарра засомневался в её словах о покорности и смирении.

– Упрямая госпожа, – вздохнул он. – Держите в голове всё, что услышали сейчас от меня. И, пожалуйста, не создавайте проблем ёнгданте.

– Я не стану, – горячо пообещала Йонг. Чунсок качнул головой.

– Станете, – сказал он, выходя из комнат.

Йонг шла за ним, чувствуя, как разбухает в груди сердце, как заполняет своим теплом каждую клеточку кожи, каждый изгиб её тела, каждую кость и мышцу.

– Генерал живёт в этой стороне крыла, – говорил Чунсок на ходу. – У вас смежные комнаты.

«Совсем рядом! – подумала Йонг. – Мы были так близко друг к другу всё это время!»

Она почти разозлилась на всех вокруг за то, что её держали взаперти, не давая даже увидеть Нагиля, пока он спал и восстанавливал силы, но, помня о наказе Чунсока и Ильсу, прикусила язык.

– Он тоже теперь носит красное? – спросила Йонг, чтобы как-то отвлечься от нарастающего нетерпения, которое подгоняло её быстрее шагов Чунсока. Тот выругался, Йонг не услышала, как именно.

– Нет, ёнгданте заплатил другим. Он скажет сам, госпожа. Только… – Чунсок замер, и Йонг чуть не зарычала на него за промедление. – Сыта-голь, прошу, ведите себя спокойно, когда всё узнаете. У генерала не было выбора.

Они прошли всего ничего, свернув один раз, и оказались у плотных дверей, из-за которых тянуло травяными настоями. Пуримгарра открыл дверь, из которой тут же повалил густой влажный пар, и пропустил дрожащую Йонг вперёд.

– Сыта-голь, – позвал он, когда Йонг уже сделала шаг в купальню. – Помните, что я сказал вам. Ведите себя спокойно.

– Ладно, – сказала Йонг, слова едва сорвались с её языка, голос мгновенно сел. Чунсок кивнул и прикрыл за собой дверь.

Йонг втянула носом влажный воздух, угадав в нём запах полыни и сливовый цвет. Она сделала шаг в густой белый пар, клубящийся прямо перед глазами, и только теперь испугалась. Что сказать? Она думала об этом месяцами, перебирала все слова, которыми могла поприветствовать Нагиля, и вот сейчас поняла, что у неё не хватит духу даже взглянуть на него, потому что…

Несмотря на то что все твердили ей, как генерал ждал её возвращения, как все ждали её и готовились, Йонг знала, что в первую очередь Нагиль будет злиться. Он не любил страх в других и не любил испытывать страх сам, а всё, что она символизировала в