Руигат. Рождение - Роман Злотников

Между тем четверо ассистентов Алого Беноля неторопливо прошли к небольшому столику у дальней стены, на котором стоял только термокувшин с ледяным сэлли. Расположившись за столиком, они обменялись несколькими негромкими словами, затем самый низкорослый из них, с несколько странной внешностью, характеризующейся довольно интересным, оригинальна узким разрезом глаз, шевельнул рукой, похоже, устанавливая поле усиления звуков вокруг своей головы, и мягко, но так, что его слова были прекрасно слышны в любом уголке зала, произнес:

– Друзья…

С этого все и началось.

Ликоэль и сам не понял, как спустя полтора часа он оказался на борту «капли» в компании троих из четверых ассистентов ученого и двадцати двух киольцев, едва нашедших себе место в забитом грузами чреве транспортника. Ведь он же был совершенно уверен, что на любое предложение о дальнейшем участии в этих проклятых богами бездны экспериментах Алого Беноля непременно ответит самым решительным отказом. Так ведь нет – странный узкоглазый ассистент умело развесил по залу словесные кружева, и получилось, что отказ вроде как ставит его, Ликоэля, на одну доску с тем визгливым. В итоге, когда к нему подошел один из ассистентов – высокий, широкоплечий парень с русыми волосами и яркими голубыми глазами, – и задал вопрос; желает ли он «так же, как это сделал сегодня утром один из приглашенных», покинуть иуэлу Алого Беноля и отправиться домой, или «снова готов и имеет мужество помочь Киоле вернуть Потерю», Ликоэлю не хватило духу ответить отказом. Впрочем, точно так же поступили и все остальные, кто присутствовал на завтраке. Потом был короткий отдых в комнате, во время которого Ликоэль в недоумении спрашивал себя, как он мог совершить такую глупость и согласиться на продолжение всех этих мучений, особенно после того, как принял твердое решение их прекратить. А затем один из ассистентов заглянул в комнату и сказал, что его ждут. Вот так он и оказался в «капле».

Похоже, остальные тоже пребывали в оторопи, потому что никто из набившихся в грузовой отсек киольцев не произнес ни слова, пока створки погрузочного люка «капли» не раскрылись и внутренности грузового трюма не озарились лучами заходящего светила. Поскольку, когда, они улетали с площадки иуэлы, было утро, а сам полет продолжался не более двух часов, всем стало ясно, что они где-то очень далеко от обиталища Алого Беноля. Впрочем, крейсерская скорость «капли» позволяла ей за двенадцать часов обогнуть планету во экватору, так что предположений по поводу того, куда они все-таки забрались, можно было сделать великое множество.

– Где мы? – послышался чей-то удивленный голос.

– Далеко! – весело откликнулся один из ассистентов Беноля. – Давайте, парии, выпрыгивайте. Нам еще сегодня предстоит разгрузить эту птичку и обустроиться, а то придется спать на голых камнях.

– Что?! – Стоявший рядом с Ликоэлем высокий парень с крупными руками и тонкими, длинными, нервными пальцами настоящего скульптора изумленно повернулся к говорившему. – Спать здесь, на голых камнях? Да что за чушь! Послушайте, я согласился продолжить участие в этих странных и совершенно непонятных мне экспериментах Алого Беноля, хотя в последнее время у меня появилось ощущение, что его слава великого ученого изрядно преувеличена и, более того, он страдает неким умственным расстройством, но всему же есть предел! Я не собираюсь ни минуты оставаться здесь и требую немедленно…

– Рот закрой! – рявкнул ассистент и боднул его таким взглядом, что парень с пальцами скульптора невольно отшатнулся. А ассистент обвел толпящихся у раскрытой створки люка людей тем же угрюмо-злобным взглядом и коротко приказал: – А ну все наружу!

И все послушно спрыгнули с высокого обреза грузового люка «капли». Потому что от этого страшного человека на всех повеяло чем-то… чем-то… чем-то запредельным… Тем, чего уже очень давно не встречалось на Киоле… Какой-то древней жутью…

– Построиться! Да, доннерветтер, встаньте ровно! Я кому сказал! Стоять! А вот ты полшага вперед! И ты тоже! Вот так. Замерли! Пятки вместе, носки врозь, руки опущены вдоль тела, подбородок приподнят. Все стоят и слушают меня. Ясно?! Ну что за уроды! Если я задаю вопрос – надо отвечать «Так точно!» или «Никак нет!». Ясно?!!

– Та… аак… ак… то… оо… ооч… очно… – вразнобой проблеяли стоявшие перед ним люди.

– Тьфу, дьявол, ну и бараны!.. Значит, так голуби. Рассказываю один раз. Вон там, – он мотнул головой в сторону заходящего светила, – находится ваша прародина Ола. На ней окопались грязные ублюдки, убившие чертову тучу народу. И наша с вами задача – вышвырнуть их оттуда. А для этого вам сперва следует стать солдатами. То есть научиться убивать. Понятно?

Двадцать два участника проекта встретили его горячую речь ошеломленным молчанием. Что… нет, ЧТО сказал этот человек? Да и вообще, человек ли он, если его губы смеют произносить столь чудовищные слова? Убивать – это… это ж…

– Тьфу, бараны! – разъяренно взревел ассистент Беноля. – Нет, Иван, давай лучше ты. Видеть не могу эти воловьи глазищи. Вылупились на меня и стоят! Так и тянет кому-нибудь рыло набок свернуть!

От открытого люка, расположенного за спинами стоявших неровной двойной шеренгой киольцев, послышался легкий хлопок подошв о землю, а затем перед замершей толпой испуганных людей (ну нельзя было назвать это строем) появился еще один ассистент ученого. Он был чуть ниже ростом, чем тот, кто произнес чудовищные слова, но заметно шире в плечах.

– По-моему, ты торопишься, Отто, – с некоторой ленцой произнес он. – Незачем так сразу гнать лошадей. Сначала надо разгрузиться, обустроиться, а уж потом и заниматься политинформацией. Так… ты, ты, ты и вы четверо – давайте-ка обратно в грузовой отсек. Будете передавать контейнеры и упаковки оттуда, а остальные будут таскать и складывать их вон у той скалы. Все понятно?

– Послушайте, – дрожащим голосом начал все тот же парень с руками скульптора, – я вижу, что этот человек болен. Да вы сами посмотрите! Поэтому мы… нет, мы обязаны немедленно…

– Я кому говорил захлопнуть пасть? Клянусь, если ты еще раз без разрешения откроешь свой поганый рот – я вобью тебе зубы в глотку, понял?! – взревел первый из ассистентов.

– Ну вы же сами види… флек!?.

Удар был сильный. Парня с руками скульптора отшвырнуло на изогнутый бок «капли», он ударился об обшивку и плашмя рухнул на камни. Над рядом киольцев пронесся изумленно-ошеломленный вздох. Только что. При них. Ударили Человека!!! Это было немыслимо, просто немыслимо!!! Но это было…

– Ну кто еще хочет вякнуть без разрешения? – Высокий ассистент обвел киольцев тяжелым взглядом.

Те стояли, окаменев от ужаса и пряча глаза от стоящего перед ними монстра. Однако его чудовищный поступок отчего-то ничуть не обеспокоил второго ассистента. Наоборот, на губах широкоплечего появилась легкая усмешка, после чего он повторил задание:

– Вы, семеро, – вперед, в «каплю», на разгрузку. Остальные принимают контейнеры. Пошли!

И киольцы, сломав свой куцый, неровный строй, пугливо потянулись к открытому люку «капли», в проеме которого стоял третий из прилетевших с ними ассистентов, и – о боги! – он улыбался…

«Каплю» разгрузили довольно быстро. Причем парень с руками скульптора также участвовал в разгрузке. Он присоединился к остальным, после того как тот ассистент, который его ударил, сделал это во второй раз. Ногой. И с криком:

– А ты чего тут разлегся, придурок? А ну марш на разгрузку!

Парень оторвал свои красивые, с тонкими, нервными пальцами, но заляпанные кровью руки от окровавленного рта и просипел:

– Но я… но мне… мне же нужна помощь!

– Чтобы таскать контейнеры, пасть не нужна, – отрезал ассистент. – Так что вперед, арбайтн! А будешь хорошо работать – суну тебя на пять минут в регенератор, как только закончим. Если же будешь сачковать – еще и челюсть сломаю, да так и оставлю до утра, чтоб помучился…

И всем все стало ясно. Они попали в руки к ужасным извращенцам, чудовищам, сумевшим каким-то образом скрыться от совершенной медицины Киолы. И Алый Беноль, несомненно, также находится в их плену. Недаром сюда, в это непонятное место, на этот жалкий безлюдный островок, состоящий, кажется, из одних скал, прилетели только трое из четверых, именовавших себя ассистентами ученого. Вероятно, четвертый остался, чтобы продолжать мучить Беноля. Ибо предположение о том, что великий ум Киолы, сам Алый Беноль, мог добровольно участвовать в чем-то подобном, просто не укладывалось ни у кого в голове.

В ту первую ночь на островке никто не спал. Парень с руками скульптора все-таки сумел заслужить пребывание в регенераторе, и его рот пришел в полный порядок. Поэтому Ликоэль, свернувшийся калачиком на жесткой, брошенной прямо на камни подстилке, которая и являлась его ложем на сегодняшнюю ночь, долго слышал его жаркий, взволнованный, со слезой в голосе шепот. А уже под утро, когда небо на востоке начало светлеть, к нему тихо подползла массивная фигура.