Реквием опадающих листьев - Ирина Молчанова

Он задумчиво наклонил голову, распахнул дверь, широким жестом пригласив:

— Прошу в Дом Божий. — И брезгливо прошипел: — И выключи эту безобразную музыку, иначе Бог может подумать, что у меня тоже нет вкуса.

— О, поверь, Богу будет о чем подумать, глядя на тебя, и помимо твоего вкуса.

— Я жду, — напомнил вампир, указывая глазами на дверной проем.

Девушка втянула в себя запах свечей, смешанный с холодным ароматом зимы, и медленно переступила порог. Ощутив толчок в спину, она двинулась к следующей двери. Движения давались ей тяжело, как будто ступни налились свинцом. Сердце забилось до странного медленно и гулко.

Молодой человек открыл перед ней следующую дверь, и хлынувший из нее желтовато-оранжевый свет на миг ослепил девушку. От удушливого зловония ладана стало нечем дышать.

Провожатый буквально втолкнул ее в огромный зал. Свет мигнул, и множество зажженных свеч враз потухли. Слева стояла касса, справа — лоток с образами, свечами, календариками. Пожилая женщина шагнула к девушке, но вампир взмахом руки остановил ее — и та застыла на месте.

— Кажется, тебе сюда нельзя, — выдохнула Бесс, потрясенно взирая на тонкие свечки с черными фитильками, еще секундой ранее пылавшие огнем.

Вампир чуть приподнял бровь, и было неясно, согласен он или нет.

— Мне нечем дышать, — известила девушка, отступая назад к двери.

— А ты задержи дыхание, — порекомендовал светлоглазый наглец и, ухватив ее за локоть, повел на середину зала под купол, поддерживаемый четырьмя мощными пилонами.

Убранство собора изобиловало позолотой. Три его нефа разделяли колоннады из двух рядов, высеченные из розового финляндского гранита. Пол покрывала мраморная мозаика.

Бесс осторожно огляделась, медленно втягивая тягучий, тяжелый воздух, и старалась как можно ближе держаться к вампиру. Морозный аромат, исходивший от него, казалось, не давал ей задохнуться в здешнем горячем воздухе. Ноздри обжигало, горло сдавило, точно удавкой, и лишь холод бледных глаз остужал пламя, охватившее все ее тело.

— Ну как? — поинтересовался Лайонел, отпуская ее.

Девушка схватила его за рукав пальто.

— Здесь всегда так?

Смотря что ты имеешь в виду под словом «так».

— Жарко, — выдохнула она.

— Не чувствую.

Он взял возле иконы свечку, зажег взглядом и подал девушке. Та осторожно приняла ее. Огонь потух, и тонкий парафин начал плавиться прямо у нее в руке.

— Черт возьми, что это?! — отшвырнула от себя свечку Бесс. И не дожидаясь ответа, бросилась к выходу из собора. Выскочила на улицу и жадно глотнула вечерний прохладный воздух. С минуту стояла, просто дышала, пока по спине не прошел озноб и ее не затрясло.

В кармане запиликал сотовый, она вынула его трясущейся рукой и, увидев на экране мигающее имя «Максан», ответила:

— Я скоро буду!

— Не так скоро, как тебе кажется, — по лестнице спустился светлоглазый.

— Отвали, — прошипела Бесс и зашагала вдоль колоннады туда, где остался ее мотоцикл.

Лайонел неспешно последовал за ней, и ухмылка на его потрясающе прекрасном лице девушке совсем не понравилась. Уже через пару секунд значение ее стало ясно. Байка не было на месте.

Девушка смачно выругалась.

— У меня еще есть к тебе вопросы, — сказал вампир.

Бесс яростно развернулась и съездила ему по лицу. От звона пощечины у нее самой заложило уши, а тому хоть бы что, только глаза стали страшными-страшными и какими-то прозрачно-бесконечными.

Девушка сложила руки на груди.

— Вопросы, говоришь?

Лайонел провел белоснежными зубами по нижней губе, в голосе его прозвучали хрустально-нежные нотки:

— Если я ударю тебя в ответ, ты уже не поднимешься.

Она беззлобно фыркнула.

— Полагаю, хотел бы ударить — уже бы это сделал. Не будем терять время. Задавай свои гребаные вопросы. Мне еще мотоцикл искать по твоей милости!

— Мотоцикл в паре кварталов отсюда, — он указал вдоль канала Грибоедова, обозначая их путь. — Меня интересует несколько моментов из твоего детства.

— Чудно, — проронила она, следуя за ним, — будет еще здорово, если ты как-нибудь сократишь эти свои характерные паузы между словами.

* * *

Он шел мимо Поцелуева моста, когда увидел ее. Она стояла у самых перил, придерживаясь за них, как будто боялась упасть. На ней были невысокие белые сапожки, узкие черные брюки и тонкая серо-белая куртка. Длинные рыжие волосы, рассыпанные по плечам, отливали огнем в электрическом свете фонарей, светящих вдоль набережной.

Вильям остановился, но Катя его не заметила. Она с кем-то негромко разговаривала:

— Я больше не хочу смотреть! — После короткой паузы: — И вовсе не для этого я пришла! Благодарю, насмотрелась в прошлый раз! Теперь хочу понять, кто же ты! — Девушка злилась и, сама не замечая, повышала голос: — Глупости! Ты — не он! Кто тебя прислал? Ты моя иллюзия?

Вильям нерешительно покашлял, пытаясь выдать свое присутствие. Катя резко обернулась, глаза ее от удивления расширились.

— Что ты тут делаешь?

— Хотел о том же спросить у тебя, — приближаясь, улыбнулся молодой человек.

Она осторожно посмотрела в сторону, куда смотрела ранее, и невнятно пробормотала:

— Я… да так…

— Ты с кем-то говорила?

— Нет, — поспешно ответила Катя, тряхнув копной волос. — Репетировала речь, ничего особенного. — Не очень верилось, но настаивать на откровенности он не стал. Да и она быстро сменила тему: — Ну а ты куда?

— Тут неподалеку лавка Даримы — слепой предсказательницы. Хочу зайти. — Он вынул из кармана куртки мяч и подкинул на ладони. — Есть вопросы.

Катя подалась к нему.

— А можно и мне пойти? Что, если она и мне даст что-нибудь или предскажет?

Молодой человек пожал плечами.

— Пошли.

Меньше всего он ожидал встретить именно ее. Несколько часов назад он видел Катю в кабинете брата, откуда доносился ее веселый смех. Думал, после те пойдут на вечер, который устраивала сегодня Анжелика Тьеполо в своей городской квартире — только для самых близких.

Больше всего интересовало: если девушка тут одна, то где Лайонел?

Вильям покосился на свою спутницу, и она сама ответила на незаданный вопрос:

— Сказал, что у него какие-то дела.

— Понятно, — кивнул Вильям, — бывает.

Разговор не клеился, и, поняв это, оба умолкли. Они шли по улице Глинки, любуясь видом на Никольский собор в стиле елизаветинского барокко — белоснежно-голубой, с позолоченными куполами. В окружении деревьев с пышной желтой кроной он походил на сказочный ледяной дворец.

Поворачивая на проспект Римского-Корсакова, Вильям заметил на лице Кати мимолетную улыбку. И внутри его легонько ужалила ревность — девушка конечно же думала о Лайонеле.