Гувернантка для капризного принца (СИ) - Константин Фрес

или иначе!

— И не подумаю даже, — елейным голосом произнес он.

— Я отошлю вас на плаху за непокорность, ваше высочество! — прорычала королева.

— Если я к ней притронусь, я помру еще вернее и еще быстрее, — парировал принц. — И

если выхода у меня нет, то я в праве выбрать хотя б способ, каким покину это мир. Так что я выбираю топор палача. Сами на ней женитесь, ваше величество, если так хочется.

Только будьте осторожны, принимая питье и еду из ее рук. Говорят, от некоторых ядов умирают мучительно долго, месяцами.

— Не нужно ссориться! — простонал безутешный лиданиец, — Все же поправимо!

Нужно только спросить имя… нечаянного мужа у ларца и дать развод!

— Но я всех травила, — мерзко проквакала принцесса.

— Значит кто-то все же выжил! — огрызнулся лиданиец. — Кто это мог быть?!

— Конюх, быть может, — протянула принцесса, пряча глаза. — Он, как будто, был пьян, и его вырвало от яда.

Принц мученически закатил глаза и снова расхохотался жутким смехом.

Королева окончательно рухнула в обморок, а лиданиец в который раз схватился за голову.

— Эй, там! — грубо крикнул принц. — Уберите королеву, ей дурно! Принцессу запереть в ее комнате, глаз не сводить. Вы же, — принц преувеличенно вежливо поклонился лиданийцу, — решите уже эту проблему с вашим ларцом. Попробуем еще разок… завтра.

Лиданиец метнул быстрый взгляд на Машу, но принц угрожающе качнул головой.

— Это пока останется при мне, — зловеще протянул он. — Вы не вручили мне жены, так что и я не вижу смысла дарить вам дорогие подарки.

— Справедливо, — выдохнул лиданиец, хотя своей досады он скрыть не мог.

— Всего наилучшего, — грубовато сказал принц, откланявшись. И лиданиец был вынужден уйти ни с чем.

Через несколько минут все стихло и Маша с принцем остались в тронном зале одни.

Принц, устало потирая плаза, опустился на трон и затих, переваривая все произошедшее с ним только что. Ему было нестерпимо стыдно — и не столько потому, что Маша увидела,

какое сокровище привезли ему в качестве невесты, сколько от того, что его обман раскрыт.

Принц дерзнул тайком жениться.

Сделать ее своей, прикрываясь какими-то благими намерениями. А истинная причина была скрыта им.

И вот его сокровенная тайна раскрыта. Перед Машей — раскрыта. Сдернута маска самодура и тирана.

Он просто бесповоротно, слепо, до безумия влюблен, коль скоро решился на такой отчаянный шаг.

«Да, да, милый, — злорадно подумала Маша, — отлегло, да? Только что ты чуть не связал свою судьбу с судьбой юродивой злобной девицы. Рад, что обошлось?»

— Я все слышу, — с неудовольствием произнес принц, потирая горящий лоб.

— 0! Тогда нет смысла молчать, — произнесла Маша, смело ступая вперед. — Ну, и кому назло вы это пытались провернуть? Стать двоеженцем — гадость какая!

Отморожу уши назло бабушке?

— Госпожа принцесса, — прорычал принц, однако ж, применив официальный титул, который теперь полагался Маше. — Помолчите-ка!

— Уже принцесса! — хмыкнула Маша. — Как я теперь понимаю, ваша законная жена, не так ли? Не стыдно было отдавать меня лиданийцу? Не то, чтобы я заблуждалась и думала, что и правда имею какое-то значение для вас, но законная жена — чужому мужику!

— замолчите!

— а ведь отдать придется, — не унималась Маша. — Лиданиец или треснет свою шкатулку об пол, либо найдет того конюха и прикончит его. И мамаша ваша оправится. Пока что она подавилась своим ядом, но это пройдет. Сплюнет его, как тот конюх отраву, отряхнется, и снова примется командовать и дергать вас за ниточки. И вы сделаете все, что она велит.

— замолчи! Не то, клянусь небесами, я задушу тебя!

— о да, я стерва еще похлеще вашей дорогой невестушки, чокнутой Берты! Только что с конюхами не сплю и не травлю никого.

— Развод! — прохрипел принц яростно. — Сию же минуту!

— Сделайте одолжение! — язвительно отозвалась Маша, хотя сердце ее сжалось.

«Упрям и горяч наследничек то попался, — грустно подумала она — Ну и характер.»

— А как разводить думаете? — не унималась Маша — Мы в книге не расписывались.

Никаких бумаг выдано не было. Ахалай-махалай делать будете?

Вы, как будто бы, не умеете?

— Ничего, — едко ответил принц, — есть ведь книга, где написаны все ответы!

Сделаем, как написано там, и точка!

— Извольте поторопиться, — сухо произнесла Маша. — А то не терпится скорее перейти в полное распоряжение к лиданийцу. Он, конечно, не красавец, но добр.

Очень милосерден даже по отношению к тем, кто заслуживает суровой кары.

Думаю, ко мне он будет тоже добр. И уж тем более не станет на мне срывать свое зло за совершенные им ошибки!

Принц подскочил на ноги, одним прыжком оказался рядом с Машей.

— В Алую башню! — выдохнул он злобно. — Сейчас же. Сию минуту! И ничто нас не будет связывать, кроме воспоминаний, да и те скоро забудутся!

— С такой женушкой вы рискуете не только забыть обо мне, но и свое собственное имя!

— огрызнулась Маша. — А также, куда ходить по-большому! Она своим ядами вам основательно память подчистит!

— Я усажу вас на драконьи шипы за дерзость — рычал принц, испепеляя машу яростным взглядом.

— Держите свои шипы в штанах понадежнее! — огрызнулась Маша. — Вы мне никто! Я

лиданийцу принадлежу, так королева сказала!

Принц ухватил ее за плечи и встряхнул, как следует, и Маша в долгу не осталась, заколотила кулачками по его груди, по плечам, дав выход рвущим ее на части эмоциям.

— Негодяй!

Мерзавец!

Она не понимала, кричит она эти слова или думает яростно, пылко.

Но, скорее всего, они проносились в ее голове. Потому что девушка сама не заметила, как начался обжигающий, страстный, болезненный в своей откровенной страстности поцелуй, в который оба вложили свою ярость, свои потаенные чувства, свое желание.

— Если я, вопреки воле магии, свяжу с нею жизнь, меня поразит молния, не оставив и мокрого следа. Признаться, я рассчитывал на это, когда давал руку юродивой, но магия оказалась милостива ко мне. Уж не знаю, почему. Но второго такого проступка она мне не простит, я предупрежден. Второй удар может настигнуть нас обоих. Нас с тобой.

— что же делать, мой принц? Что делать?

Они стояли, уткнувшись лбами, крепко обнявшись, как деревья, что росли вместе, рядом, и крепко переплелись ветвями.

— Я не знаю, — с мукой в голосе произнес он. — Впервые в жизни… не знаю. Я мог бы сражаться и погибнуть, но…

— Но?.

— но ты теперь связана со мной, — сделал он мучительное признание. — Ты — мое уязвимое пятно на стальной драконьей шкуре. И я не могу допустить, чтоб ты погибла вместе со мной! И из-за меня!

— А допустить, чтобы лиданиец увез меня