Война нервов - Михаил Нестеров

– Слушай, ты… – Вальдес сжал кулаки. – Я тебе морду набью!

– А еще она надеется найти исполнителя. Сядь! – прикрикнул Абрамов. – И успокойся. Иначе я сам набью тебе морду. Вспоминай нашу беседу в деталях. Я хотел подтолкнуть тебя к правде: «Говори смелее, Томми». Ты не внял моему совету и снова увильнул от истины. Тебя и Камиллу, видите ли, устроит труп убийцы и доказательства причастности его к наркотрафику. Так? Отвечай!

– Ну… так, – с запинкой отозвался Вальдес, наконец-то успокаиваясь.

– Ты и Камилла, – Абрамов закашлялся и выпил вина. – Вы знаете имя убийцы. Но почему-то загрузили нас, то есть следствие, туманом. Так кто этот человек?

Абрамов напрягся в ожидании ответа. И услышал его:

– Диану убил… Петр Юсупов. Ее отец.

2Рим, Италия

Габриель Морето принял предложение Лобингера встретиться и произвести расчет. Одеваясь на ходу, он сделал один-единственный верный вывод: швейцарец выяснил имя советского разведчика. Возможно, нашел его родственников. Где они – в России, Белоруссии, Украине?

Габриель подъехал к Палаццо Венеция, этому трехэтажному массивному зданию, которое некогда занимали папы, спустя десять минут после звонка швейцарского детектива.

Пьер Лобингер прохаживался вдоль той части здания, над которой возвышались трехэтажная башня и зубцы стены. И первым делом обратил внимание на правую часть пиджака Габриеля. Он любил наличные доллары и полагал, что выпирающая материя в районе внутреннего кармана есть признак двух пачек стодолларовых купюр. Именно такая сумма была оговорена в термах плюс расходы на транспорт.

Габриель, пожимая руку Лобингеру, в очередной раз подумал: «Он ведет пусть не двойную, но нечестную игру». Он был уверен: Лобингер мог назвать ему имя советского разведчика в «Термах Каракаллы», потому что продвинулся в поисках ответов на вопросы о мадридском золоте гораздо дальше, чем было на виду.

В левой руке Лобингер держал тонкую файловую папку. Прозрачную, заметил Габриель. И эта деталь словно задела его за живое. Секретные сведения были словно на виду, как газетная страница.

– Это то, о чем я думаю? – спросил он в стиле клише.

– Возможно, – уклончиво ответил швейцарец.

Он заметно вспотел. «Волнуется?» – задался вопросом Габриель, глядя на сыщика по-новому, отмечая его тройной подбородок, который раньше ему казался одинарным, но очень толстым, на его темное, как у южанина, лицо, проникая взглядом в глубину его темно-коричневых глаз. И этот взгляд показался ему «чисто» еврейским.

Не вынимая бумаг из папки, лишь постукивая по ней толстыми пальцами, собранными в щепоть, Лобингер сказал на манер евангелиста:

– Здесь истина, Гиля.

– Имя, – потребовал Габриель. Он уже чувствовал каждый волос на руках. Как и в прошлый раз, когда он опередил Лобингера и назвал имя – Карл фон Фрикке, так и сейчас он мог сработать на опережение. Вина. Преступление. Источник всего плохого, что накопилось в Вильгельме Рейтере, заставил его завещать золото потомку убитого им советского разведчика. Каково было ему жить над «братской могилой»?

Перед глазами Габриеля скелет, обвисший на нем костюм, запонки и булавка с монограммой «КфФ».

– Под именем Карла фон Фрикке скрывался советский разведчик Дмитрий Юсупов. Дмитрий Дмитриевич, – дополнил швейцарец.

– Спасибо, – неожиданно поблагодарил его Габриель.

– Есть один нюанс. Дмитрий Юсупов не был гражданином СССР.

– То есть? – нахмурил брови Габриель.

– Его родители эмигрировали во Францию, когда ему не было и года. То есть в 1919 году. Как любишь говорить ты: из него получилось то, что получилось. Помнишь, я говорил: «Он дорвался»?

– Да. Любитель пощекотать нервы.

– Себе и чужим, – дополнил Пьер.

– Продолжай.

– Родители оставили ему приличное состояние. Кроме этого, дали ему образование. Дмитрий свободно говорил на четырех иностранных языках. Скорее всего, на русском он общался с представителем советской разведки. Легенда родилась после автокатастрофы, в которой погиб на Елисейских полях немец по имени Карл фон Фрикке. Последний, как и Юсупов, постоянно проживал в Париже, а в Германии ни разу не был. Тридцать девятый год. Массовая мобилизация офицеров и дипломатов. Юсупова приняли в ведомство Риббентропа даже без специального образования. Правда, годичные курсы ему все же пришлось пройти.

– Значит, родственников у него нет?

– Прямых родственников нет, – покачал головой Лобингер. – Есть дальние родственники. А вообще род Юсуповых один из самых знатных в России. В царской России, – отчего-то неохотно уточнил он. – Занимали министерские посты, руководили военными округами, заведовали эмиграцией. Феликс Феликсович Юсупов был женат на племяннице императора Николая II. Он же и организовал убийство Григория Распутина.

– Это у них в крови, – покивал Габриель, припоминая расправу Петра Юсупова вначале над экипажем «Беглого огня», а затем над командиром; неудачная попытка, однако полковник, надо отдать ему должное, исправился лихо. – Сколько я тебе обязан? – спросил он.

– Двадцать, – в смущении сказал Лобингер. – Я не установил родственников Юсупова, но работу пришлось проделать немалую.

Габриель освободил карман пиджака от двух пачек долларов, принял папку с документами и еще раз поблагодарил Лобингера.

3Испания

Абрамов выпил еще вина. Предложил Томми. Тот, опередив капитана, сам встал и подошел к нему с пустым бокалом.

– Извини, – бросил он, – я погорячился.

Вот сейчас, в этот миг, Абрамов не увидел никакой игры. Вальдес в своих словах, жестах, в настроении был искренен. Капитан не нашел ни капли притворства. Губы Томми по-детски подрагивали: он простил, но обида все еще живет в нем. То же самое читалось в его глазах, жестах. Ничего не понимая, Абрамов спрашивал себя: что происходит? «Что, черт возьми, происходит?» – спрашивал он себя в то время, когда группа Блинкова проходила паспортный и таможенный контроль в барселонском аэропорту… По всему выходило, что не от Томми ушла информация в «Опус Деи». Тогда от кого? Неужели Моника вела и продолжает вести двойную игру? Или виной всему «способы и средства прослушивания телефонных разговоров»? Моника Орсини – агент спецслужбы, и ее телефоны могли стоять на особом учете; в первую очередь прослушивают своих.

Абрамов все больше запутывался. Он пришел к выводу, что и раньше Вальдес не притворялся, присуждая ему его родство с постановщиками «Матрицы». Все артисты, которых он сгоряча перечислил, не смогли бы так искусно сыграть.

– Давай выясним одну вещь. Откуда вы узнали, что убийца Дианы – ее отец? – спросил Абрамов.

– Камилла сама мне сказала.

Капитан схватился за голову. Отдернул руки, которые должны бы нащупать бинты. Он не знал, что такое истерика, но был готов зарыдать, закричать и завопить одновременно.

– Так мы никогда не закончим, – взмолился он. – Это сказка о Джеке, который построил дом.

– Я не знаю его имени. Честно. – Томми приложил руку к груди. – Могу поклясться. Спрашивал у Камиллы, – он развел руками, – она ничего не говорит.

– Возможно, у нее нет доказательств, она подозревает на эмоциях, на совпадениях, может быть, – безвольным голосом подытожил Абрамов.

– В каком смысле?

– Сейчас объясню. – Он взял себя в руки. – Я буду спрашивать и сам отвечать. Камилле известно, от чего умерли российские моряки? Думаю, этот случай не прошел мимо нее. Не надо иметь большой ум, чтобы выстроить цепочку событий: моряков находят на военной базе и устанавливают причину их смерти – передозировка от сбалансированной дозы героина и «белого китайца». Этот день был последним, когда видели начальника этой базы – полковника Юсупова. Через три недели пропадает Диана. Еще через неделю находят ее труп и устанавливают причину ее смерти – уже знакомая смесь наркотиков. Я бы поверил. Отсюда напрашивается вывод: реально существует человек, который сказал Камилле то же самое.

– Как ты сказал?

И тут Абрамова осенило. У него даже волосы зашевелились. Он отгородился от Томми руками: «Не мешай!» Теперь он точно знал ответ на свой вопрос. Он задавал его Томми во время их первой, не считая знакомства (там речь шла о переоборудовании ресторана), встречи. Он спросил, не обнаружили ли следов изнасилования на Диане. И Вальдес покачал головой: «Она не жила половой жизнью». – «Какой-то подонок пичкает девушку наркотиками и не пользуется ее состоянием?» Таков был ответ Абрамова. И это был последний аргумент неизвестного. Им он добил Камиллу и косвенно подтвердил причастность Юсупова к убийству дочери. Его заключительные слова могли быть следующими: «Теперь вы понимаете, почему Диану не изнасиловали?» Юсупов мог убить ее, убрать как свидетеля, но не мог вступить в половой контакт с дочерью… Он колет ей гремучую смесь, которая отправила на тот свет российских моряков. Почему? Потому что ему не до изобретений, он в розыске. Его ищут полиция и полуторамиллионная армия «Опус Деи».