Море наизнанку (СИ) - Свириденкова Ольга Владимировна

– Знаешь, о чем мне подумалось? Мы с тобой почему-то все время живем в одной комнате. А между тем, другая-то свободна! Пойдем туда сходим, ты ведь видела ее только мельком.

Он прошел в спальню, включил большой свет. Марина, вошедшая следом, в очаровании застыла на пороге.

Кремовые обои, персиковые шторы с ламбрекеном, пушистый ковер на полу. Огромная кровать с высоким резным изголовьем и роскошным персиковым покрывалом, большой гардероб с зеркалами, туалетный столик и кресла – вся мебель белая, стильная и, несомненно, весьма не дешевая.

– Костя, ты – настоящий буржуй, – выдохнула Марина.

Он рассмеялся, глядя на нее чуть лукаво.

– Сделала комплимент, называется. Но лучше уж быть буржуем, чем бедным принцем, не так ли?

– Безусловно, – усмехнулась Марина.

– Кровать хорошая?

– Превосходная! Хотя диван в зале нравится мне нисколько не меньше.

– Диван чудесен. Но иногда нужно менять антураж, – он посмотрел на нее с вкрадчивой улыбкой. – И сейчас как раз самый подходящий случай…

– Почему? – Марина почувствовала, как по спине пробежал озноб.

– Потому что сейчас моя девочка получит… за все свои грехи! Как ты сказала? Не знала, как подступиться к разговору? А по-простому это было сделать нельзя? Просто взять и сказать, не устраивая своему Костику стрессов.

– Но…

– Сколько раз я шлепал тебя по заднице. И ты хоть бы когда дала мне понять, что тебя это сильно возбуждает. И что ты просто мечтаешь, чтоб я зашел дальше, – он окинул ее насмешливым взглядом, под которым она тотчас вспыхнула. – Но нет, ничего подобного! Напротив, ты старалась этого не показать. Так?

– Но… но как я могла признаться? Ведь это так стыдно…

– Стыдно? Открыться мужчине, который ведет себя в постели, как я?! Конечно, мне никогда не приходило на ум вести себя пожестче. Но если бы я знал твои тайные желания… И я же просил тебя быть со мной откровенной и ничего не стесняться! Но каждое признание из тебя приходится вытягивать буквально силком.

– Но… но когда я пыталась намекать другим…

Он смерил ее таким взглядом, что она замолчала на середине фразы.

– Интересно, ты когда-нибудь перестанешь думать о том, как бы повели себя на моем месте другие? И вести себя с учетом их идиотского мнения? Вообще, какие другие мужики?! У тебя только один мужик – я. Всех других пора выбросить из головы и забыть. Вместе с их предрассудками и комплексами… которые они старательно прививали тебе!

Он внезапно нахмурился, прошелся взад-вперед по ковру. Теряясь в догадках, Марина наблюдала за ним с легкой тревогой. Что на него нашло, чего он вдруг разозлился? Ведь все было так мирно и хорошо! Вероятно, она сделала что-то не то или что-то сказала невпопад. Но хоть бы понять, что!

Костя шумно вздохнул и медленно сел на кровать. Отбросил со лба волосы и строго посмотрел на Марину.

– В общем, ты права: тебя нужно время от времени воспитывать. И лечить от дурацких заморочек… Подойди к шкафу, открой правую дверцу!

Растерявшись от неожиданного приказа, Марина распахнула шкаф. И испуганно ойкнула, натолкнувшись глазами на ремень. В висках застучало, по телу пробежала дрожь. Лицо запылало и сделалось горячим.

– Бери ремешок и – ко мне, – произнес Костя таким будничным голосом, словно в этом не было ничего необычного.

Марина потянулась к ремню. И почувствовала, что не в силах снять его с вешалки. Она должна сама принести ему ремень, которым ее будут пороть… Он с ума сошел?! Не понимает, что она психологически не может этого сделать?

– Что ты застыла? – насмешливо обронил Костя. – Не слышала моих слов? Тебе повторить?

– Нет, – выдохнула Марина чужим, непослушным голосом.

– Тогда делай, что я говорю. Ну же, давай, моя радость! Не жди, пока я всерьез разозлюсь.

Обреченно вздохнув, Марина сняла с вешалки ремень. Сложила его пополам, стиснула в чуть дрожащих руках и медленно направилась к Косте. Вложила ремень в его руку и снова неподвижно застыла.

– Сними босоножки, – мягко велел он. – Они тебе сейчас не нужны.

Марина нетвердой рукой сняла один босоножек, а затем второй. Хорошо, что они без застежек, а то бы она, пожалуй, не справилась…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Теперь опускайся на колени, головой сюда, – он похлопал себя по левому бедру. – Давай, моя девочка, не стесняйся!

– Костя, мне… – Марина хотела сказать, что не может, потому что ей отчаянно стыдно, но слова будто застряли в горле. И только щеки с каждой секундой становились все горячей.

– Да, понимаю, что стыдно, – бесстрастно произнес он. – Но ведь так и должно быть, когда тебя наказывают!

Не зная, куда девать от неловкости глаза, Марина опустилась на колени между его ног. Обхватила его руками за бедро и зажмурилась.

– Молодец, – проговорил Костя, поглаживая ее волосы и спину. – Послушная девочка… Так, спинку чуть-чуть прогни!

Марина немного прогнулась. Костя скользнул правой рукой к ее попке, взял пышную юбку платья, запрокинул с ягодиц на талию.

– О, да ты у меня без трусиков?! – в его голосе смешались восхищение и легкая насмешка. – Заранее приготовилась к наказанию, что ли?

– Костя, перестань! – Марина возмущенно зашевелилась. – Я просто не стала надевать их после душа, раз мы все равно дома. И в квартире жарко…

– Ну да. Задница весь вечер горела в предвкушении, когда ее приласкает ремешок.

– Костя!

Марина дернулась, собираясь вскочить на ноги и убежать, но Костина рука тотчас легла на ее спину – не вырвешься.

– Ладно, шутки в сторону, – проговорил он деловитым голосом, от которого Марину пробило на нервный смешок. – Начинаю воспитывать.

– Костя, ты… только не бей сильно! – испуганно пискнула Марина.

Он рассмеялся, похлопывая ее по попке ладонью.

– Не волнуйся: лишнего не всыплю. И перестань так дрожать! Ты же знаешь: я все это делаю только для тебя. Знаешь, моя дорогая?

– Да, – выдохнула она.

Лицо горело так, словно она находилась под палящим солнцем, сердце взволнованно билось. Было всего понемногу: и возбуждения, и легкого страха, и стыда. Последнего, пожалуй, было больше всего. Подумать только! Она стоит перед Костей на коленях с задранной юбкой, покорно ожидая, когда он начнет «воспитывать» ее ремешком. И это происходит не в фантазиях, а на самом деле!

– Вот и хорошо, – он нежно поцеловал ее в спину. – И не нужно ничего бояться. Да, будет больно: я ведь собираюсь тебя серьезно пороть, а не просто гладить ремешком. Но зато ты избавишься от некоторых комплексов и нехороших привычек.

Марина нервно сглотнула и поежилась, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Что значит «серьезно пороть?!» Конечно, Костя остановится, если она попросит, но… Она ведь сама втянула его в эту игру! И как же она глупо будет выглядеть, если смалодушничает и пойдет на попятный.

Костя откашлялся и крепче зажал свободной рукой ее юбку.

– Ну все, начинаю…

Послышался звонкий хлопок – и вместо ожидаемой боли Марина ощутила внезапный прилив возбуждения. Еще один мягкий удар, и еще – по другой ягодице, по нижней части попки, по серединке, совсем близко к промежности… Нервное напряжение ушло. Под легкими жалящими ударами кожа ягодиц загорелась, наполнилась чувственным теплом. И такая же томящая теплота появилась внизу живота и в лоне. Марина ощущала, как растет возбуждение, усиленное жутким стыдом. Костя стегает ее ремешком, а она даже не противится, будто так и надо. Как стыдно… и как упоительно!

– Так, наша попка начала стыдливо краснеть, – насмешливо проговорил Костя. – А ты, моя радость, краснеешь?

Он попытался заглянуть ей в глаза, но она смущенно хихикнула и спрятала лицо.

– Ясно, – проговорил Костя. – Она думает, что я с ней играю.

Снова взмах ремня и удар – на сей раз более резкий и чувствительный. Новый удар пришелся на то же место, и Марина вскрикнула: становилось по-настоящему больно.

– Кто до сих пор не научился доверять мужчине, который так носится с ней? Кто вечно устраивает ему встряски и создает проблемы?