Попаданец - СКИФ

парнишка. Присутствия последнего я сначала не понял — оказалось это четвертый сын вождя, известный среди сверстников борец, прозванный за невероятную устойчивость Каменным Кабаном. Мне тут же стало ясно кого будем проклинать.

— Кто его взял? Какие раны странные… — Охотник кружит вокруг туши и измеряет следы когтей с клыками.

— Его добыча, — Шаман кивает на меня. — Ночью он в облике зверя ходит, сильного зверя! Уж точно не слабее хозяина теснин.

Пометочка в памяти: узнать кто такой "хозяин теснин". А сам внимательно, но без вызова смотрю в глаза Охотнику — тот так же сосредоточен. Минута, вторая… Наконец он коротко и едва заметно кивает — типа "признаю твое умение". Я в ответ и более дружелюбно: "надо налаживать отношения". От него посыл: "посмотрим"… Все, гляделки закончили. Кворум есть, Шаман разогрелся — кружит на ставших внезапно твердыми и сильными ногах вокруг Кэт.

— Ты будешь средоточением Силы Леса. Внимательно запоминай то что чувствуешь, это тебе в будущем поможет и пригодится… Путник, нужны Кровь, Сила, Дух, Жизнь. Я не смогу их достать…

По ходу мой ход. Итак, подобьем бабки: кровь — моя, сила — тоже. Дух из секача достанем…

— Хран, тебе ведь не нужна душа этого хряка? Обеспечишь ее вселение в паренька?

— Хватит с него осколков, — ворчит Слуга Селе. — Душу он в себе растворить не сможет.

— Пусть так… — киваю я. — Тогда твой выход третьим номером.

Жизнь я забираю и передаю… А вот что с плотью? По поверью моей Родины нужна шкура, снятая с еще живого зверя. Но это по-моему лишнее — жизнь и дух он и так получит, а не через подобие и отождествление… Сырые свиные мозги вообще вредны для чела, печень не лучше. Остается сердце, а у меня ножика то и нет!

— Охотник, когда я скажу, вырежи у зверя сердце. И не думай что я тебя вместо себя подставляю — зверь к тому моменту уже будет лишен и жизни и духа… мудрый! Последовательность вложения точно по твоим словам?

Шаман не оставляя танца кивает. Ок, начнем.

"Поглощение" на сердце храма — в "сосуде" плещится-кружит-рычит Сила Оборотня. Белесые шрамы стигматы на ладони (перчатки я снял и убрал за пояс) наливаются багровым. Взял из камня я не полной мерой — жадный я! Теперь "поглощение" на кабана, ухватившись за него обоими руками в районе висков. Последний всхрип — в "сосуд" "падает" жизненная сила зверя и "нерушимость кожи", а стигмата начинает кровоточить. Все, все составляющие в наличии!

— Охотник, вырежи сердце зверя… Молодой, — смотрю на сына вождя, стоящего за правым плечом отца, — прими от меня тяжкую ношу долга перед людьми. Готов ли ты?

Парень удостаивается долгого взгляда отца и последующего за ним кивка. На негнущихся деревянных ногах идет ко мне. Я хватаю его левой рукой за лицо и нажатием пальцев разжимаю челюсти. С правой руки срываются тяжелые алые капли:

— Теперь в тебе кровь оборотня! Мы с тобой едины по крови! Прими Силу оборотня… — "наделение" через пальцы левой лапы, строго слежу, что бы в этот раз в парня влилась только моя Сила. — Мы едины по Силе, но не равны в ней! Помни об этом… Хран, твой выход, — уже про себя своему спутнику. Между кругляшом и парнем проскакивает невидимая, но четко ощущаемая мною искра. "Приемник" трясет, мне приходится прилагать усилия что бы держать его вертикально — чувствую, нельзя ему сейчас на четыре кости! — Дух зверя в тебе! Вы с ним едины, но не равны — помни: ты выше! — опять "наделение". Паренька колотит. Не будь моей руки — зубами бы клацал! — Жизнь зверя в тебе! Прими ее как свою, живи ею и помни КАК ты ее получил!

Струящейся тенью прохлады утреннего предрассветного сумрака со спины к сыну вождя подплывает Кэт. Ее ведут руки шамана на затылке и шее.

— Отдай ему заемное, — шепчет старик. Девушка стремительно оплетает плечи паренька руками-ветвями и на мгновение приникает к его спине. До меня доносятся отголоски Силы. Силы Стихии, бесконечно зеленой и жестокой…

— Ты принял Лес — Лес запомнил тебя, — шепот Шамана пробирает до костей прикосновением потустороннего. Тело парня начинает плыть в очертаниях, полным весом наваливается на меня. Не могу отвести взгляд от зыбкого марева — неужели и я так оборачиваюсь?

— Охотник! Вложи сердце в его рот! — в поле зрения появляется рука с комком плоти. Вкладывает его в рот сына вождя и проталкивает глубже в горло. — Путник, теперь отпусти его.

Стоит мне разжать руку, как текущая плоть валится на землю… Нет, не так! На землю валится уже кабан, тут же вскакивает на ноги и замирает, широко их расставив для устойчивости, оглядывается по сторонам, смотрит на каждого из присутствующих… По вершинам елок скользит первый луч солнца нового дня.

— Солнце первым увидело твоего обновленного сына, Вождь! Теперь день — его время! — а ниче так старик пареньку установку дает на период максимальной активности! Опосредованно и ненавязчиво. И кабанчик дельный получился — в два раза меньше прототипа, зато более подвижный и любопытный. Только обернулся — уже воздух пробует, а не в себя заглядывает-паникует. Стоп! А вот кровавых глаз в мою сторону не надо! Шутки Духа зверя?

Я предупреждающе положил руку на "шею" посоха — челюсти начали раздвигаться. Парнишка между тем упорствует — роет копытом землю, гнет шею к земле, выставляет свои невеликие клыки. Не нравлюсь я ему, однако! Посох в руку — новообернувшийся в пяти шагах — легкий "паралайз" — резвый свин тыкается пятаком в палую хвою, вяло ворочается. Разворачиваю посох в полную длину и тыкаю острием около носа — жало высунулось из кисточки и исходит ядом:

— Чуешь? — угроза в голосе. — Ночь мое время — не попадайся на тропе, но и днем будь почтителен. Помни: мы едины по крови и Силе, но отнюдь не равны в них!

Теперь парнишка точно установку "ночью в лес не бегать" запомнит, а заодно и меня из списка равных противников исключит…

Глава 17

Вчера остаток дня был потрачен на хлопоты с переездом Кэт и собственно обустройством в полуземлянке Шамана. Тесная, темная, холодная и сырая нора… Мелочные хлопоты… Бр-р! От одного воспоминания дрожь вдоль спины. Сегодня ожидается не лучшее времяпрепровождение: надо обустраивать быт, думать, как жить в совершенно непривычных условиях… и это после достаточно удачно проведенного обряда, который совершен по большей части под наитием и, следовательно, нуждается в осмыслении. А еще образовалась фигова туча свежего мяса при категорическом