Взгляд из угла - Самуил Лурье

А там, глядишь, накинут - кому сотенную, кому две. Сиди дома, не гуляй - посасывай леденчик - а телевизор дрожит от взрывов здорового хохота - спасибо "Единой Кормушке" за разрешенную старость.

Не прогоняют на тот свет пинками, а позволяют покинуть общество естественным путем.

Хотя стариков никто не любит: некрасивые - одеты нелепо - бестолковые - не дружат с дезодорантом, и вообще всю биографию напролет строили социализм, так им и надо.

Но, с другой стороны, в последние годы голосовали правильно. Использованы по назначению, теперь извольте получить расчет. Всего хорошего, скатертью дорога, привет родителям.

Зато - свободны! Старость - это свобода. Бедность - анестезия. Взятки - гладки: милиционер, и тот побрезгует обшмонать. Любящий взгляд государства останавливается на лице всего двенадцать раз в году - сверяя с паспортом: распишитесь, где птичка. Да еще социологические опросы - по методике И.И. Перерепенко, разработанной им в Миргороде почти двести лет назад:

- Гм! что ж, тебе разве хочется хлеба? - обыкновенно спрашивал Иван Иванович.

- Как не хотеть! голодна, как собака.

- Гм! - отвечал обыкновенно Иван Иванович. - Так тебе, может, и мяса хочется?

- Да все, что милость ваша даст, всем буду довольна.

- Гм! разве мясо лучше хлеба?

- Где уж голодному разбирать. Все, что пожалуете, все хорошо.

При этом старуха обыкновенно протягивала руку.

- Ну, ступай же с богом, - говорил Иван Иванович. - Чего ж ты стоишь? ведь я тебя не бью!

После чего уезжал куда-нибудь - покататься на горных лыжах.

А что еще делать? Имея такую прорву генералов, надо же снабдить их армией тоже необозримой; армию же - оружием; вот и не напасешься на старух; тем более когда в стране руководящих больше, чем трудящихся.

Производим-то что? Выпивку да закуску. Да оборонку, в смысле - из металлолома металлолом. И еще духовность - в смысле макулатуру из макулатуры. И довольно с нас, буржуазию разводить ни к чему. Доллары сами текут из-под земли, лет на сорок, - сказано, - спокойно хватит, но потратить их надо так, чтобы генералам не было мучительно больно.

Генералы, особенно которые в невидимых миру лампасах, страшно нервны.

Уж на что, казалось бы, каникулы. Все на лыжи! Освободите голубой экран! Нет: этим не пьется, не естся, в саунах не потеется, в джакузи не щекочется, только дай наступить гражданам на мозги. Дескать, мы тут и не спускаем глаз.

Лично я даже пожалел бедное Его Святейшество, когда они заявились в храм Христа Спасителя ночью под Рождество. Застыли на клиросе в грозных таких, неколебимых позах. Костюмчики черным-черны (кто же знал, что праздник?) - старший по званию впереди, богослужение принимает, как парад почетного караула.

И патриарх - это видно - чувствует зловещее присутствие краем глаза и левым плечом. Из последних сил направляет мысль вверх - а ее сносит вниз и влево. Все выглядит, как сцена из дурного кинофильма. Скажем - свадьба, и дружный вопль: горько! - и крупным планом суровое лицо: это тот, кому новобрачная когда-то подарила свой первый поцелуй и поклялась хранить верность до гроба. И он не один, а с друганами.

Ну вот зачем пожаловали? (Лоб перекрестить лишь один снизошел из свиты.) А чтобы никто не вообразил, будто на земле возможна какая-то жизнь без них.

И настолько эта самая ревность их разбирает, что - Новый год - не Новый год, - вместо того чтобы спокойно крошить "докторскую" для "оливье", некто Черкесов В.В., 1950-го г.р., садится перед компьютером и строчит в газету.

Дескать, это происки врагов - и они меня уже достали, - что в телесериалах положительный герой нашего времени - непременно качок в камуфляже, стреляющий с обеих рук. Это вы, господа хорошие, явно по заданию закулисы, подменяете образ подлинной госбезопасности - красивой, но бессодержательной формой спецназа. Как это несправедливо! Как обидно! Как завидно!

И я, вышесказанный генерал-полковник, "сам - такой чекист, что дальше, как говорится, некуда" (Ежов - на заслуженном отдыхе), - больше не могу молчать. Узнайте же всю правду:

"Спецназ - важная часть системы обеспечения безопасности. Но ее ядром всегда было другое".

Ядро - это мы - невыразительные сытые в штатском. Мы не стреляем с обеих рук - для чего ума не надо, - зато мы прослушиваем ваши телефоны, изучаем вашу переписку, не покладая рук систематизируем донесения сексотов. Поэтому нас, "наше сообщество" - тайную политическую полицию - отличает "высокий интеллектуализм, умение просчитывать на много ходов вперед, знание неочевидных аспектов происходящего".

Не качки в лампасах, а мы - соль земли, "опорное государственное сословие". Это мы без конца "подвергали законному конституционному принуждению" всех этих солженицыных и сахаровых, чем и заслужили от спасенного отечества немеркнущую благодарность. И теперь опять история "распорядилась так, что груз удержания российской государственности во многом лег на наши плечи". Короче, снимайте кино про нас. Без нас Россия - не Россия.

Разумеется, разумеется. Она и существует-то для вас. Чтобы органы, значит, вечно шевелились в горячих и чистых руках. Так и в бюджете прописано.

Которого пенсионеры, по слабости зрения, не читают. И не вникают - по слабости советского ума. И все путем.

24/1/2005

Тряпичный фасад

Зависеть от царя, зависеть от погоды - не все ли нам равно?

Какая может быть, извините, публицистика при высоте ртутного столба 731 мм? Сам Герцен бросает перо, берет под руку Огарева и отправляется в ближайший паб - приподнять слог.

Не имея такого выхода, просто меняю сарказм на юмор незлобивый; пускай непритязательный, лишь бы здоровый. (Возможны варианты. Доплата по договоренности.)

Скажем, припоминается забавный случай из отдаленной молодости. Как я возвращал одному знакомому книжку, взятую почитать. А дверь открыла его супруга - почтенная такая дама, тонная, в прическе фу-ты-ну-ты. Очень, говорит, приятно Вас видеть, как поживаете, а Икса Игрековича нет дома, но книжку я, разумеется, ему передам, и будьте здоровы, поосторожней на лестнице. И еще пара светских фраз - позабылись! - что-то про литературу. Я, в свою очередь, поддакиваю, кланяюсь, улыбаюсь, благодарю - типа не в колонии воспитан, - и все это был ужас, ужас.

Потому что дама, наверное, собиралась в театр или, не знаю, на защиту диссертации - одним словом, одета была нарядно и строго, но не полностью. Не хватало чего-нибудь вроде кофточки, а также чего-нибудь вроде юбки. Чтобы, значит, поэтичными складками смягчить угрожающие очертания тяжелых доспехов. Но бедная женщина ничего не подозревала, как в страшном сне, - и я щебетал невозмутимым джентльменом. Только на лестнице усилием воли восстановил зрение.

Вот именно это самое случилось на днях между г-жой ректором здешнего университета и военным министром. Верней, между российским военным министром - и французским: г-жой Альо-Мари. Мадам прибыла в Россию крепить, как положено, связи. Или даже налаживать взаимодействие. А чтобы привнести в эту тягомотину чуток чисто человеческого тепла, - а не съездить ли нам в Петербургский университет? - предложил наш министр стратегическому союзнику, - на факультет, само собой, филологический; место священное, там меня завербовали. Сказано - сделано: поехали.

Дело, однако же, заключается в том, что полтора года назад, по случаю трехсотлетия культурной столицы, фасад филологического факультета затянули огромной тряпкой с нарисованными окнами в нарисованных лепных наличниках. Чтобы на ремонт не тратиться, - но с противоположного берега президенту и его зарубежным гостям казалось бы, что все тип-топ.

Но то - с противоположного берега! Вблизи же - тряпка и тряпка. Набитая на рейки. Приколоченные к настоящему фасаду, - каков он на самом деле, лучше не думать. (Как и о том, приятно ли преподавать и учиться за нарисованными окнами.) То есть это настоящий театральный задник, но используемый - прошу прощения за грубую остроту - вместо передника. Как полтора года назад натянули - так и оставили. До 350-летия, естественно. И все уже привыкли. Как будто так было всегда, и так и надо.

А на свежего человека, да с трех шагов расстояния - действует, скажу я вам, с большой отрезвляющей силой.

Конечно, г-жа Альо-Мари, как и я в рассказанном случае, не подала виду. Все расхвалила, всем восхитилась, с благодарностью приняла из рук г-жи ректора какой-то знак ученого отличия, - но навряд ли когда-нибудь позабудет про тряпичный фасад.

Притом что она отлично понимает (есть же во Франции военная разведка): украдена только часть краски; остальное пошло на подновление травы в расположениях частей.

Воображаю, как они там, в своих иностранных штабах, ломают себе головы над российским бюджетом: неужто и в самом деле ждать войны? Не может же такого быть, чтобы четверть населения пребывала ниже прожиточного уровня, а полбюджета доставалось военным. Чтобы при таких бешеных доходах за что ни взяться - денег нету ни на что, как будто все ушли на фронт. Кстати, мистер Бонд, не затруднит ли вас кратковременная командировка в Петербург или, как его, Саратов, - хорошо бы проверить: точно ли у русских пенсия по старости - всего лишь полтора барреля нефти?