АНАФЕМА: Свобода Воли. ТОМ 1 и ТОМ 2. (ЧАСТИ VIII и IX) (СИ) - Тутынин Антон

Первым делом я поднялся к себе, найдя свои лекарства на том же месте, где их оставил. Вколол двойную дозу эфира тестостерона, после чего запустил дедушкин компьютер.

— Здравствуйте, мой господин, — послышался знакомый до боли голос ИИ. Вроде и прошла всего пара дней, а как с войны вернулся, ей богу. Столько трагических изменений.

Так что первым делом решил проверить теорию, что не давала мне покоя уже давно. Не оставил ли прежний владелец чего полезного здесь?

— Алиса, какие средства есть в твоём распоряжении?

— Вы оставили (компьютер до сих пор думал, что я — это отец Альбины) в моём управлении два банковских счёта: один из них использовался для анонимных оплат в ДаркНете, второй сберегательный — в палладии, — отчиталась нейросеть.

— Баланс?

— Баланс анонимного счёта сто семьдесят три тысячи девяносто шесть мировых долларов и сорок шесть центов. Палладиевый счёт, зарегистрированный на предъявителя, содержит пятнадцать тысяч восемьсот тридцать один грамм металла.

— Так… вроде немного, — как-то за свою жизнь я привык к совсем иным цифрам, но это вполне может быть моей профессиональной деформацией. Быть императором вообще профессия вредная для психики, — А что по ценам?

— Так как палладий с каждым годом всё активнее применяется в кибернетике, о чём мною был сделан Вам подробный доклад двадцать два года назад, его цена непрерывно росла последние восемнадцать лет. Один грамм металла на лондонской бирже сейчас оценивается в семьсот сорок шесть мировых долларов. Таким образом стоимость палладиевого счёта достигла суммы в…

— Одиннадцать миллионов восемьсот девять тысяч! — быстро прикинул я сумму в уме.

—…девять тысяч и девятьсот двадцать шесть долларов, — закончила за меня Алиса. — Желаете продать палладиевый счёт?

Неожиданная находка тайной заначки деда выглядела с одной стороны подозрительно — всё же у семьи были финансовые проблемы и странно, что он её не использовал. С другой же, старик знал, что его клон рано или поздно вырастет и сможет получить полный доступ к его компьютеру. Так что он мог оставить этот счёт как этакую помощь наследнику, тем более, что палладий с каждым годом становился только дороже! Мог? Мог… И казалось бы, вот они деньги — бери и продавай халявный металл. Но такое решение казалось мне подозрительно лёгким.

— Скажи, Алиса, если я продам счёт, как много налогов я заплачу за легализацию этих средств?

— Продажа палладия по всему миру облагается налогом в двадцать три процента для минимизации спекуляций на рынке. Льготный налог в три процента платят только аккредитованные на биржах сырьевые корпорации, занимающиеся его добычей из недр или отходов электроники. Такая налоговая система конечно же породила обширный чёрный рынок палладия, где цены на этот металл могут достигать в зависимости от региона нескольких тысяч мировых долларов.

Так-так-так! Похоже сам анонимный счёт на предъявителя представлял собой немалую ценность!

— Алиса. Скажи, а получение физического палладия с такого счёта возможно?

— Возможно. Банк-держатель обязан выдать физический металл по первому требованию, если при покупке металла НДС был оплачен.

— А я его оплатил?

— НДС по вашему счёту был оплачен в момент покупки.

Вот и всё, продавать счёт оказалось банально невыгодно по деньгам! Двадцать три процента — это же настоящий грабёж. Три с лишним ляма! Куда выгоднее продать реквизиты счёта неофициально, или взять физическим металлом, толкнув слитки нужным людям на чёрном рынке. Вот только сомневаюсь, что такой дефицитный продукт останется незамеченным при получении в банке. Наверняка ведь привлечёт море народу от бандитов до жадных корпоратов!

— Вроде вот они деньги, бери пользуйся. Ан нет, взять сейчас не получается… — посетовал я сам себе на превратности судьбы. — Алиса, дай полную справку обо всём имуществе, моём и остальных членов нашей семьи.

И тем не менее, я решил ещё раз попытать счастье. Вдруг в запасниках «деда» найдётся ещё что-то полезное?

В итоге за изучением наследия Колбиных я провёл около двух часов, сверяя списки Алисы и официальные данные личного кабинета. Больше ничего настолько же значимого как анонимный палладиевый счёт не нашлось, однако, как оказалось, в этом же городе, в банковской ячейке на предъявителя, арендованной аж на сто лет, хранились личные драгоценности моей «прабабушки» — жены деда Альбины. У них под самую старость случился конфликт с родственниками прабабки, и чтобы не отдавать драгоценности ушлым родственникам, та перед смертью спрятала их в анонимной ячейке!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ни хера себе страсти мадридского двора…

Я читал сводки и всерьёз удивлялся таким раскладам, представляя, как бы удивилась Альбина, узнай она, куда делись бабушкины драгоценности. И всё же, это опять был мёртвый актив! Продажа узнаваемого антиквариата — это дело ещё более опасное, чем манипуляции с металлами. За такие вещи люди и на принцип могут пойти! А «прабабка» моя, судя по сводке Алисы, была не из самой простой семьи… и привлекать внимание настолько богатых и властных (сейчас, спустя почти пятьдесят лет — раньше то они были семьёй попроще) людей я считал делом весьма преждевременным.

Но вот, наконец-то, отрывая меня от копания в прошлом Колбиных, послышался сигнал входящего вызова с моего наладонника. Приняв сигнал с неизвестного номера, я ожидаемо увидел на голограмме всё ту же блондинку, чью жизнь по случаю спас вчера днём.

— Доброе утро, Владимир. Разрешите представиться, Кесси Шульц. Надеюсь, я смогу как-то загладить свою вчерашнюю вину?… И хотелось бы узнать наконец, кем я буду у вас работать, а также приступить к своим обязанностям! А то бабушка мне скоро весь мозг выклюет.

— Доброе… Что же, похвальное рвение. Работы у меня и правда навалом! Прямо сейчас я нахожусь у себя дома. Приезжайте вот по этому адресу, — я сбросил девушке координаты, попутно направив охране запрос на въезд гостя, — Здесь и позавтракаем, и поговорим, и сразу займёмся делом.

— Да, да… конечно. Я сейчас же заберу свою машину и выдвигаюсь!

И без предупреждения отключилась…

То ли она переволновалась, то ли от неопытности, но девочке ещё предстояло научиться себя вести по-деловому. Так или иначе, а ценна она была в первую очередь как канал связи и влияния на Оливию Шульц. А выйдет из неё толк или нет в работе — это уже был вторичный вопрос. И всё же, хотелось бы, конечно, получить положительную динамику на этом направлении, ибо ресурсов сейчас не хватает катастрофически! А в текущих делах может помочь даже вот такая молодая сотрудница хоть с какими-то связями.

Тем временем я начал поиск фирмы, что демонтирует весь этот древний девайс, что остался от «деда», вместе с системой охлаждения и смонтирует его уже у меня в моём заводском кабинете. Оставлять Алису и её базы данных в пустующем доме было бы верхом глупости с моей стороны! Но не успел я даже половину списка подрядчиков изучить, как вновь позвонила Кесси.

— Я на месте! Припарковалась рядом с вами, только… я не знаю куда идти. Здесь всё разрушено.

— Сейчас я вас провожу. Минутку!

Стремительно (насколько позволяло стонущее от боли тело) спустился вниз, где на парковке, рядом с той самой зелёной красавицей, что я видел с утра на заводской парковке, заметил со вкусом одетую девушку. В неизменном платье с пышной юбкой, с красиво уложенными белыми волосами на голове, и в длинных перчатках с обрезанными пальцами на руках, явно закрывавших вчерашние порезы от разбитого зеркала.

— Здравствуйте, Кесси, прошу за мной, — не стал я разводить политесы, сходу взяв сотрудницу в оборот. — Как видите, дом моей семьи пострадал в недавнем нападении на меня и мою мать. Мне повезло выжить, в отличие от Альбины Колбиной, и теперь я вынужден решать, что делать с этим активом.

— Ой, соболезную! Очень печалит смерть вашей мамы… А с этим домом что-то нужно делать? — удивилась молодая девушка, шедшая за мной по пятам.

— Видите ли, этот район имеет второй класс тестостероновой угрозы, и вскоре я не смогу находиться здесь даже на правах владельца собственности, — мы зашли внутрь, прошли длинный холл, со следами демонтированных обломков турелей (на экспертизу утащили, явно ведь!), после чего расселись за высокой кухонной столешницей, сделанной на манер барной стойки.