Избыточная мотивация - Чингиз Акифович Абдуллаев

на записи.

«Я об этом тоже подумал, когда сегодня мне звонил Мамедов».

Рашидов презрительно скривил губы. Он понимал, что проиграл эту партию по всем статьям.

«И все упирается в этого гостя. Нужно сделать так, чтобы он поскорее отсюда убрался», – говорил его голос в записи.

«Вряд ли он уедет, – возразил Шахбазов, – он ведь частный эксперт, и никто ему не может приказать. А Бахрам Мурадбеков, наверно, пообещал ему большие деньги. И поэтому он будет сидеть здесь хоть целый месяц, чтобы оправдать этот гонорар».

«Тогда нужно что-нибудь придумать, – посоветовал прокурор, какую-нибудь небольшую автомобильную аварию. У него есть машина?»

«Нет. Он приехал на автомобиле Мовсума Мурадбекова».

«Тогда тем более. Можно устроить случайный наезд. Найди хорошего исполнителя. Чтобы не насмерть. Достаточно сломать ему ногу или устроить легкое сотрясение мозга, чтобы он надолго выбыл из строя. Только не убивать, чтобы у нас не было еще бóльших проблем».

Запись закончилась. Рашидов поднял голову, с ненавистью глядя на гостя.

– Мы вам заплатим за эту пленку, – быстро предложил Шахбазов. – Сколько вы хотите?

– Перестань, – одернул полковника прокурор. – Ты ничего не понял. Такие люди не берут деньги. Им важно потешить свое тщеславие. Он не возьмет твоих поганых денег.

– Вот теперь вы абсолютно правы, – кивнул Дронго. – Оставляю вас с полковником наедине. Думаю, вам будет о чем поговорить. И на будущее. Никогда не считайте себя умнее других. Может плохо закончиться.

Он вышел из кабинета и двинулся по коридору. «Кажется, у этой пары будут серьезные неприятности», – с удовлетворением подумал Дронго.

Глава двадцатая

Он осторожно открыл дверь во двор. Мрачный охранник молча смотрел на него, но ничего не спросил. Видимо, его уже предупредили о возможном появлении гостя. Он был выше на целую голову самого гостя. Дронго взглянул на его ноги. Несмотря на свой рост, размер ноги у этого великана был не больше сорок пятого. Поразительно, что многие высокие мужчины носят обувь сорок второго или сорок третьего размера. Очевидно, из-за того, что в детстве родители покупали им тесную обувь и нога у них не выросла. Отец же Дронго всегда покупал сыновьям свободную обувь, и у всех братьев Дронго и у самого отца обувь сорок шестого размера. Дронго прошел дальше. Дверь в дом была открыта. Он вошел в дом. В прихожей никого не было. В доме стояла тишина. Он замер.

– Входите, – услышал он голос хозяина дома.

Дронго вошел в большую гостиную. Микаил Хаквердиев сидел за столом. За несколько последних дней он словно постарел лет на десять. Перед ним стоял пустой стакан-армуду. Так называются стаканы для чая в виде груши, чтобы вода в них медленно остывала. Сахарница, вазочка с вареньем и тонко нарезанные лимоны. Хаквердиев указал на стул рядом с собой.

– Садитесь, – предложил он.

Дронго сел рядом с ним.

– Чаю хотите? – поинтересовался хозяина дома.

– Нет, спасибо.

Микаил молчал. Долго молчал. Потом, наконец, сказал:

– Я почему-то был уверен, что вы все равно к нам придете.

– Да, – подтвердил Дронго.

– Хотите что-то спросить? – поднял голову Хаквердиев. – Или вы решили для себя, что все уже знаете?

– Все может знать только Аллах, – возразил Дронго. – Но когда начинаешь внимательно анализировать ситуацию, то так или иначе все факты сходятся, и невольно делаешь определенный вывод.

– И вы пришли рассказать мне о своих выводах? – поморщился Хаквердиев. – Тогда начинайте. Возможно, я давно заслужил все, что с нами случилось. А теперь говорите, мне будет даже интересно вас выслушать.

– К сожалению, мне придется начать с того тяжелого дня, когда погибла ваша невестка, – начал Дронго. – Дело в том, что ваш сын позвонил домой перед приездом и сообщил о том, что приезжает с женой. Об их появлении в вашем доме могли знать не так много людей. В вашем доме знали, что ваш сын прилетел из Анкары и поэтому почти наверняка будет отдыхать после утомительного перелета и поездки в Габалу.

– Да, – кивнул Микаил Хаквердиев.

– Меня насторожил тот факт, что следователь даже не появлялся в Баку и не допрашивал подруг Самиры, коллег по работе. Потом стало понятно, что он и не мог появиться. Во-первых, такая известная семья, которую понапрасну не стоит раздражать, а во-вторых, проректор учебного заведения, где работала Самира, – отец руководителя вашего суда Салмана Сеидова, которого тоже не следовало раздражать. Конечно, следователь и не подумал приходить на работу к вашей невестке…

– Можно подумать, что Сеидов или его сын имеют какое-то отношение к этим событиям, – хмыкнул Хаквердиев.

– Конечно, не имеют. Но я обратил внимание на слова, которые мне говорили многие, в том числе и прокурор вашего района. Никто не мог осмелиться тронуть члена семьи Хаквердиевых. Многие в Габале убеждены, что никто не посмел бы тронуть вашу невестку без очень веских на то причин.

– И вы нашли причины? – мрачно спросил хозяин дома.

– Пытался найти. Хотя было сложно. После моего приезда я встретился с Гуламом, который не очень хотел со мной встречаться. Но он понимал, что большие деньги, которые он хотел получить, могут ему не достаться, и поэтому решил встретиться со мной, хотя и не очень охотно. Скорее, уступая настояниям своего родственника Мехмана. И тогда я задал себе вопрос – почему? Почему он сомневался в том, что убийца, которого он почти наверняка видел, не захочет выплачивать ему деньги. Казалось бы, логично предположить, что убийца обязательно заплатит за молчание Гулама. Но убийца тянул несколько месяцев и не платил деньги. Почему? Разве он не опасался разоблачения? Значит, был почти уверен, что разоблачение не сможет ему реально повредить, так как безработному и опустившемуся Гуламу могли не поверить.

Микаил слушал, уже не перебивая.

– Но когда появился я, все изменилось. Убийца понял, что Гулам может попросить денег у меня, и в отличие от него я могу заплатить деньгами Мурадбековых, которые и прислали меня сюда, чтобы я попытался раскрыть это преступление. Если преступление было.

Хаквердиев смотрел ему в глаза.

– На следующее утро Гулама застрелили. Убили из хорошего коллекционного ружья, которого не может быть у обычного охотника. Еще один фактор не в пользу обычного убийцы.

Хозяин дома внимательно слушал и ни о чем не спрашивал. Ничего не уточнял.

– В тот день, – продолжал Дронго, – когда погибла ваша невестка, вы нарочно перенесли заседание на субботу, чтобы обеспечить себе алиби. И вернулись раньше обычного. Уже прекрасно понимая, что Самира не будет сидеть дома одна. И едва появившись в городе, вы почти сразу отправились следом за ней. Вы ведь точно знали,