Маньяк по субботам - Александр Петрович Гостомыслов

некоему Жану седло.

Глава II

Капитан Бондарь — опытный моряк, Так и хочется сказать, что он объездил много стран. Но следует удержаться от таких слов, потому что он рыбак, на берег сходил не часто и правильнее сказать, что он объездил много морей. Бондарь хорошо знал — само по себе море практически ни одну женщину не интересует, редко можно найти фанатичку, когерая сама хотела бы стать капитаном. Женщинам не стоит рассказывать про шторма, айсберги, пробоины в борту и спасательные шлюпки. Зато капитан накопил много веселых баек, которые легко рассказываются и с удовольствием всеми слушаются. А если не одной комнате с тобой молодая очаровательная женщина глядящая на тебя огромными с лукавинкой глазами, то речь моряка может литься бесконечно…

Когда в прихожей звякнул колокол, гостья поинтересовалась, что эго за пожарный сигнал?

— Если судно выработало свой ресурс и уходит на переплавку, каждый из моряков берет с него что-нибудь себе на память!! Первым делает выбор капитан. Обычно берут большой дубовый штурвал — рулевое управление на случай отказа гидравлики. Он такой же, как вы видели в кино на парусных кораблях, но находится на корме, внизу, у самой машины. Я подумал, куда мне штурвал? Взял на память судовой колокол и сделал звонок в прихожую. Правда, мелодично звучит?

Гостья звук одобрила, а спустя пять минут спросила, нельзя ли ей поглядеть колокол поближе, о таком звонке она прежде не слышала и вряд ли доведется увидеть подобное.

В неписаных морских правилах сказано, что молодым женщинам нельзя отказывать ни в чем. Да и ничего нет предосудительного в том, что дама взглянет на колокол, мимо которого уже проходила. Капитан решил, что это не противоречит инструкциям, которые я ему дал. Бондарь распахнул дверь в прихожую, и сии вышли из кабинета.

Как я потом понял, профессиональной художнице, обладающей великолепной зрительной памятью, одного мимолетного взгляда оказалось достаточно, чтобы по демисезонному пальто из пушистой ткани в полосочку узнать своего директора, а также понять, кому принадлежит вельветовая шляпа с петушиным перышком.

Как рассказывал Бондарь, в одной руке Катенина держала сумочку, твердыми ноготками другой руки постучала по колоколу. При этом глаза ее вспыхнули, словно корабельные прожектора зажглись в глухой ночи, женщина направила весь свой внутренний свет на него, сама стала другая — легкая, воздушная, волшебная. Взглянула капитану прямо в глаза, взяла за руку (ее ладонь оказалась сухая и горячая) и полушепотом спросила:

— Можно нам выпить по рюмочке за рыбаков? Ведь про них говорят — дважды моряки! Чокнемся с колоколом и выпьем прямо здесь, у корабельной бронзы, а?

Наверное, я бы тоже не устоял.

Мы потом повторили путь Бондаря с секундомером в руках — от колокола до буфета в кают-компании, тридцать два шага, достать две рюмки, поставить на маленький поднос, из глубины буфета вынуть бутылку дагестанского коньяка пять звездочек, из старых запасов, налить две рюмки и вернуться обратно. Капитан отсутствовал всего две минуты шестнадцать секунд. Я бы на подобную операцию затратил времени в полтора раза больше.

Выйдя из кают-компании, капитан сразу увидел распахнутую дверь, отсутствие розового плаща на вешалке, исчезновение дорожной сумки. Поставил поднос на пол под колокол, вошел в библиотеку-мастерскую.

— Извини. Виктор, ты срочно нужен.

Не найдя на вешалке розового плаща, я выбежал на улицу. Огляделся, спустился с пригорка вниз ic шоссе. Золотой рыбки нигде не было. Если она остановила попутную машину’ и укатила в центр юрода — попробуй ее найди, Петербург — огромный аквариум.

Я вызвал Грая в кабинет, рассказал, что случилось. Он хмуро засопел, велел привести к нему и усадить на диван директора фабрики вместе с художником, полчаса задавал им вопросы — процеживал, пытаясь понять ситуацию. Но так как ничего существенного еще не произошло то и выяснить что-либо конкретное не удалось. Грей пообещал поискать Катенину, но без гарантии.

Когда я проводил посетителей и закрыл за ними дверь, то шеф начал размышлять вслух:

— Если Катенина убежала от своих коллег, значит ее напугал кто-то из них, может быть, по непонятным для нас причинам, даже сам директор. В городе у нее знакомых нет. Куда она денется голодная и испуганная? Захочет вернуться к себе в Ивановскую область, в желанный Холуй… Ты взял деньги у клиента? Теперь должен их отработать. Узнай, в какое время уходит поезд в Иваново, поезжай на Московский вокзал и найди ее там.

Любит шеф давать простенькие заданьица — пойди и найди… За две минуты по телефону я выяснил, что поезд отходит в шестнадцать тридцать пять.

— Вот и отлично, — подвел итог Грай. — Сейчас пятнадцать тридцать восемь, до обхода поезда пятьдесят семь минут. Когда ее найдешь, объясни ситуацию. Если ей все еще нужно убежище — веди к нам. Если не захочет возвращаться, позвони, найдем другое решение.

Я заглянул на камбуз перехватить что-нибудь перед дорогой.

— Обед готов, — заторопился Бондарь.

— Некогда, бегу…

— Тогда съешь пару пирожков с мясом, я тебе стакан чаю налью.

Пока я рвал зубами пирожки, капитан, чувствуя свою вину и от этого ощущая неловкость, все же спросил:

— Виктор, почему она сбежала? Не ушла, а именно сбежала? Мы так с ней хорошо говорили, и вдруг!..

Я торопливо проглотил последний кусок:

— Вы еще спрашиваете?.. Женщина узнала меню на обед и решила не рисковать жизнью.

— Ты найдешь ее, Виктор? Скажи Людмиле, что у нее в городе появился надежный друг. Я ей оставлю пирожки в духовке. И даже если она вернется ночью, они будут теплые.

— Если вы почувствовали к нашей клиентке благосклонность, заверните еще несколько пирожков в дорогу. То, что от них останется, при встрече я обязательно передам.

От нашего дома до станции метро «Автово» две небольшие троллейбусные остановки. На метро до Московского вокзала езды минут семнадцать. Это просто. А вот попробуйте найти человека на огромном Московском вокзале, да еще если он лежит в конце дальней, не «ивановской» платформы, лежит внизу, под перроном. Это не сразу удастся. Я сначала обошел залы ожиданий, заглянул даже в депутатский, кассовый зал и буфет — людные места, где легче всего спрятаться и затеряться человеку. Когда подали ивановский поезд, встал в начале платформы и просмотрел всех пассажиров. Золотой рыбки не было. Я не мог пропустить ее розовый плащ. Когда ушел поезд, понял, что искал не там. Ощущая холод в спине, прошел на край платформы, спрыгнул вниз. И под самой дальней, крайней платформой, увидел клан розового плаща.

Подойдя ближе, разглядел обезображенное лицо,