Легион Фалькенберга - Джерри Пурнелл

Последовала недолгая пауза, затем из динамика на доске послышался мягкий женский голос:

— Простите, мистер Грант. Ваш сигнал верен. Не в порядке наше устройство идентификации. Пожалуйста, продолжайте полет к дому.

— Исправьте ваше проклятое устройство, пока оно не подстрелило налогоплательщика, — сказал Грант. Округ Энн Арундел был крепостью Объединенной партии. Но сколько он продержится после подобного инцидента? Грант переключился на ручное управление и повел машину, не обращая внимания на правила. Теперь, когда они знают, кто он, ему могут только выписать штрафную квитанцию, и компьютер заплатит по ней, не беспокоя его самого.

Эта мысль вызвала мрачную улыбку. Правила движения нарушаются, компьютеры отмечают это и выписывают штрафы, другие компьютеры платят штрафы, и ни один человек не обращает на это внимания. И только когда накапливается очень много штрафов и поступает предупреждение о возможном аннулировании водительских прав, налогоплательщик узнает обо всем этом — если, конечно, сам не заглядывает в свой банковский счет.

Впереди показался его дом — большое разбросанное строение начала двадцатого века на берегу бухты. У берега на приколе яхта, и Грант ощутил укол вины. Он не забыл о яхте, но она слишком часто остается в руках команды, слишком подолгу владелец не уделяет ей внимания.

Карвер, шофер, подбежал, чтобы помочь Гранту выйти из кадиллака. В большой библиотеке его ждал Хэпвуд со стаканом шерри. Князь Бисмарк, доберман, дрожа в присутствии своего божества, положил голову на колени Гранту, готовый по его приказу прыгнуть в огонь.

Какая ирония во всей этой ситуации, подумал Грант. Дома он обладает властью феодального владыки, но эта власть ограничена тем, насколько сильно его штат не хочет возвращения в Благотворительность. Однако стоит только поднять трубку телефона службы безопасности в углу, и начнет действовать его истинная, реальная власть, абсолютно невидимая и ограниченная только желаниями президента. Деньги дают ему видимую власть, наследственность — власть над собакой; но реальную власть ему дает телефон службы.

— Когда хотите обедать, сэр? — спросил Хэпвуд. — И здесь мисс Шарон с гостем.

— Гость?

— Да, сэр. Молодой человек. Мистер Аллан Торри, сэр.

— Хорошо, Хэпвуд. Сначала поем, а потом повидаюсь с мисс Грант и ее гостем.

— Очень хорошо, сэр. Я сообщу повару. — Хэпвуд незаметно покинул комнату.

Грант снова улыбнулся. Хэпвуд — еще одна фигура из Благотворительности, и вырос он, говоря на диалекте, которого Грант никогда не понимал. По какой-то причине на него произвели сильное впечатление английские дворецкие, которых он видел на триви. Он стал подражать их манерам — и теперь известен всей округе как превосходный управляющий.

Хэпвуд этого не знает, но Грант ведет учет каждого цента, полученного дворецким: взятки от бакалейщиков и мясников, выплаты садовников, а также доходы от поразительно выгодно размещаемых инвестиций. Хэпвуд вполне может уйти в отставку и жить в собственном доме жизнью налогоплательщика.

«Почему, — лениво думал Грант. — Почему он остается? Это, конечно, облегчает мне жизнь, но почему?» Это настолько заинтересовало Гранта, что он приказал своим агентам заняться Хэпвудом, однако этот человек не интересовался политикой и был ревностным сторонником Объединенной партии. Единственной подозрительной особенностью его контактов оставалась утонченность, с какой Хэпвуд извлекал прибыль из каждой выплаты, связанной с домом Гранта. У Хэпвуда нет детей, а свои сексуальные потребности он удовлетворяет во время нечастых посещений заведений, расположенных на окраине Благотворительности.

Грант ел механически, стараясь побыстрее покончить с этим и увидеть дочь, однако он опасался встречи с молодым человеком, которого она привела в дом. На мгновение он подумал о том, чтобы воспользоваться телефоном службы и узнать о нем побольше, но гневно покачал головой. Постоянно думать в терминах безопасности — это нехорошо. Сейчас он намерен быть отцом, собирающимся встретиться с женихом дочери, и больше ничего.

Он оставил обед недоеденным, не думая о том, сколько стоят остатки его бифштекса, или о том, что Хэпвуд кому-нибудь их продаст, и направился в библиотеку. Сел за массивный стол из древесины какого-то восточного фруктового дерева и выпил бренди.

По обеим сторонам от стола стены были покрыты книжными полками, безупречными, очищенными от пыли свидетельствами жизни империй прошлого. Уже несколько лет он не читал ни одной из них. Теперь все его чтение ограничивается отчетами в ярко-красных переплетах. В отчетах содержатся живые рассказы о живых людях, но иногда вечерами Гранту казалось, что его страна так же мертва, как эти погибшие империи.

Грант любил свою страну, но ненавидел ее жителей, ненавидел всех: Каринса и всю новую породу, одурманенных обитателей островов Благотворительности, самодовольных налогоплательщиков, мертвой хваткой державшихся за свои привилегии. «Что же тогда я люблю?» — спрашивал он себя. Только нашу историю, величие Соединенных Штатов в прошлом, а это можно найти в старинных домах и в старых книгах, и этого нет в отчетах службы.

Где патриоты? Теперь все стали патриотами, глупцами, идущими за своими предводителями в ничто. У них нет ничего, даже славы.

И тут вошла Шарон. Привлекательная девушка, гораздо красивей матери, но ей не хватает материнской уверенности и выдержки. Она привела с собой высокого молодого человека двадцати с небольшим лет.

Пока они подходили, Грант разглядывал юношу. Приятный мальчик. Длинные волосы, аккуратно подстриженные, консервативные для наших времен усики. Рубашка голубая с фиолетовым оттенком, красный шарф… немного кричащий, но даже Джон Младший ходит в кричащей одежде, когда сбрасывает мундир СВ.

Мальчик подходил неуверенно, почти робко, и Грант гадал, что это: страх перед ним и его положением в правительстве или естественная неуверенность молодого человека, который должен встретиться с отцом своей невесты. Крошечный бриллиант на руке Шарон вспыхнул от огня камина желтым, и она как-то неестественно протянула руку.

— Папа, я… я тебе о нем рассказывала, это Аллан. Он только что сделал мне предложение!

Она вся светится, заметил Грант, и говорит уверенно, не ожидая, что он может возразить. Грант думал: не единственный ли во всей стране человек Шарон, кто его не боится? За исключением Джона Младшего, которому нечего бояться. Джон вне пределов досягаемости телефона службы Гранта. Флот СВ заботится о своих людях.

По крайней мере юноша попросил ее руки. Мог и просто переселиться к ней. А может, уже переселился?

Грант встал и протянул руку.

— Здравствуйте, Аллан.

Рукопожатие у Торри крепкое, но он избегает взгляда Гранта.

— Значит, вы хотите жениться на моей дочери? — Грант многозначительно посмотрел на ее левую руку. — Кажется, она отнеслась к этой мысли одобрительно.

— Да, сэр. Сэр, она хотела подождать и спросить вас, но я настоял. Это моя вина, сэр. — И на этот раз Торри почти вызывающе поднял голову.

— Да. — Грант снова сел. — Что ж, Шарон, раз уж ты сегодня вечером оказалась дома, поговори с Хэпвудом о Князе Бисмарке. Мне кажется, его неправильно кормят.

— Прямо сейчас? — спросила она, недовольно поджимая губы. — Папа, это совсем по-викториански! Ты высылаешь меня из комнаты, чтобы поговорить с моим женихом!

— Да, ну и что? — Грант больше ничего не сказал, и Шарон наконец повернулась к двери.

Потом сказала:

— Не позволяй ему тебя запугать, Аллан. Он опасен не больше, чем… голова лося на стене, охотничий трофей! — И вышла, прежде чем ей смогли ответить.

IV

Они сидели в неловком молчании. Грант вышел из-за стола и сел у огня поближе к Торри. Выпивка, предложение сигареты — обычные любезности. Он все это проделал; наконец Хэпвуд принес закуску и закрыл за собой дверь.

— Ну, хорошо, Аллан, — начал Грант. — Будем банальны и покончим с этим. Как вы собираетесь содержать ее?

На этот раз Торри посмотрел прямо на него. Грант был уверен, что в глазах молодого человека светилась легкая насмешка.

— Я ожидаю хорошего назначения в Министерстве минеральных ресурсов. У меня хорошее инженерное образование.

— Министерство ресурсов? — Грант на несколько секунд задумался. Ответ его удивил: он не думал, что парень — из искателей должности.

— Полагаю, это можно устроить.

Торри улыбнулся. Улыбка у него заразительная и понравилась Гранту.

— Сэр, это уже устроено. Я не просил вас о работе.

— Да? — Грант пожал плечами. — Не слышал.

— Помощник секретаря министра. У меня магистерский диплом по экологии.

— Интересно, но мне казалось, я должен знать о предстоящем назначении.