Спиноза - Моисей Беленький

Спиноза пришел к выводу, что век буржуазии порочен, несет в себе угрозу подлинному человеческому счастью и свою собственную гибель. После ознакомления с «Политическим человеком» Спиноза решил «написать небольшую книжку, которая была бы косвенно направлена против этого автора и трактовала бы о высшем благе... о беспокойном и жалком состоянии тех, кто жаждет денег и почестей, и... показывала бы ясными доводами и многими примерами, что ненасытная жадность к почестям и деньгам с необходимостью должна приводить к гибели и действительно погубила целые государства».

Дальше замысла дело не пошло. Спиноза писал «Этику». На сей раз философ одолел политика. Но о каком сочинении мечтал Спиноза, легко догадаться по заключительным словам его письма. «Насколько лучше и превосходнее, — пишет он, — были мысли Фалеса Милетского51 сравнительно с мнением означенного писателя, видно уже из следующего рассуждения Фалеса. У друзей, говорил он, все является общим. Мудрецы суть друзья богов, а богам принадлежит все, следовательно, и мудрецам принадлежит все. Вот каким образом этот мудрейший муж сделал себя богатейшим из людей тем, что благородно презирал богатство, вместо того чтобы жадно гоняться за ним. Однако в другой раз он показал, что мудрецы не имеют богатств не в силу необходимости, но по свободному решению».

Спиноза угадал, что социальное зло коренится в частной собственности, и видел, что освобождение человечества от ига золотого тельца связано с утверждением общественной собственности на все, что производит и создает природа и человек.

Профессура

В Гаагу поступала обширная корреспонденция, ибо многие жаждали завязать со Спинозой знакомство и завоевать его дружбу. А он охотно отвечал на любое письмо, касалось ли оно его философии или совета по какой-либо научной проблеме.

В феврале 1673 года он получил письмо от профессора Гейдельбергского университета и советника курфюрста Пфальцского Людвига Фабрициуса. Это было письмо-предложение о замещении должности ординарного профессора философии в лучшем по тому времени университете Европы. «Годовой оклад, — писал Фабрициус, — назначается Вам такой же, каким пользуются ныне все ординарные профессора. Нигде в ином месте Вы не найдете Государя, в такой мере покровительствующего всем выдающимся людям, к числу которых он причисляет и Вас». После этих лестных слов было оговорено: «Вам будет предоставлена широчайшая свобода философствования, которою, он надеется, Вы не станете злоупотреблять для потрясения основ публично установленной религии».

Легко представить себе возмущение Спинозы. Для него философия была синонимом свободы мысли. А тут ему предлагают «свободу философствования», а сами держат в руках кнут насилия, оберегающий религию от разумной критики. Не ясно ли, что университетская философия и наука находятся во власти тьмы и убожества? Истина против компромиссов. Она предполагает полную независимость мысли, смелости и честности. Служить истине без каких-либо оговорок — в этом Спиноза видел жизнь, достойную философа в подлинном смысле этого слова.

30 марта 1673 года он ответил Фабрициусу отказом. Мотивы и форма отказа от должности профессора примечательны. В них ярко сказываются черты его скромной и гармоничной личности, смысл его борьбы со старым миром. «Если бы я когда-либо стремился занять кафедру на каком-либо факультете, — писал Спиноза, — то, конечно, я мог бы желать лишь ту, которую мне предлагает... курфюрст Пфальцский — особенно ввиду свободы философствования, предоставляемой мне всемилостивейшим Князем... Но так как я никогда не имел намерения выступать на поприще публичного преподавания, я не могу побудить себя воспользоваться этим прекрасным случаем. Ибо, во-первых, я думаю, что если, бы я занялся обучением юношества, то это отвлекло бы меня от дальнейшей разработки философии; а во-вторых, я не знаю, какими пределами должна ограничиваться предоставляемая мне свобода философствования, чтобы я не вызвал подозрения в посягательстве на публично установленную религию. Ведь раздоры рождаются не столько из пылкой любви к религии, сколько из различия человеческих характеров или из того духа противоречия, в силу которого люди имеют обыкновение искажать и осуждать все, даже и правильно сказанное. Испытав это уже в моей одинокой частной жизни, я имею тем большее основание опасаться всего этого по достижении высшего положения. Итак, Вы видите, славнейший муж, что не надежда на какую-либо лучшую участь удерживает меня, но лишь любовь к спокойствию, которое я надеюсь до некоторой степени обеспечить себе воздержанием от публичных лекций».

Высокую оценку этому факту дал Альберт Эйнштейн. Он писал: «...действия тех невежд (речь идет о маккартистах в США. — М. Б.), которые используют свою силу для террора, направленного против интеллигенции, не должны остаться без отпора... Спиноза следовал этому правилу, когда он отказался от профессорской кафедры в Гейдельберге и... решил зарабатывать свой хлеб, не изменяя свободе своего духа». И действительно, не изменяя своим философским убеждениям, Спиноза продолжал усиленно работать над завершением своего труда жизни.

Дипломатическая миссия

«Любовь к спокойствию», как сказано, дала повод кое-кому рисовать Спинозу бездушным созерцателем, размышляющим о бесконечном. В действительности же под «спокойствием духа» Спинозы следует понимать особое дарование великого философа глубоко и всесторонне рассматривать явления и находить их гармоничную связь с природой. Умение видеть вещи в их строгой причинной обусловленности не уводило Спинозу от жизни, а, наоборот, крепко связывало его с нею, с потребностями республики, с чаяниями своего народа. Ради социальной справедливости, торжества правды он жертвовал своей жизнью.

Убийство де Витта резко оттенило два периода в первоначальном развитии Голландской республики. При «великом пенсионарии» наиболее реакционные элементы, землевладельцы, высшее духовенство и штатгальтеры, были отстранены от политического руководства страной. После того как де Витта зверски убили, руководство высшими государственными органами оказалось в руках оранжистов, ставленников Вильгельма III и консисторий. Новые правители вели отчаянную борьбу против своеволия генеральных штатов и буржуазных устоев. Обострение классовой борьбы ухудшило внешнеполитическое положение Голландии. Утрехтскую область, занятую французской армией, принц Кондэ решил превратить в плацдарм для наступления на столицу Нидерландов. В Гааге началась паника. Возможные преемники де Витта на посту президента решили обратиться к Спинозе за помощью. Точно не установлено, кто вел переговоры с великим философом, но известно, что в итоге он согласился выехать в ставку главнокомандующего французских войск, к Кондэ, в Утрехт, чтобы оговорить предварительные условия заключения мирного договора с королевской Францией.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});