Эпоха пепла 3. И пришел Король - Илья В. Попов

собственный кинжал ему под ребра и пинком в грудь отбросил Призрака в сторону.

Тот сделал шаг вперед, пошатнулся, словно бы пьяный, чуть не упав; оранжевые огни потускнели, но их хозяин и не думал сдаваться. Сдернув круглую шляпу, Призрак резко крутанулся и бросил ее прямо в Кенджи. Шляпа, вертясь, словно сюрикен, задела щеку Кенджи, оставив глубокий порез и пропала во тьме. Он шикнул от боли — поля шляпы оказались заточены не хуже бритвы. Призрак же снова исчез, чтобы чрез миг появиться прямо за спиной Кенджи.

К счастью, он предвидел подобный трюк и оказался к нему готов. Призрак работал кулаками — а точнее, кулаком, так как одна из его рук так и висела безжизненной плетью — с невообразимой скоростью, но каждый удар Кенджи отводил в сторону, и, в конце концов, перехватил инициативу. Вцепившись в Призрака, Кенджи уже хотел было броском уронить его на землю, как услышал из-за спины быстро приближающийся свист. Притянув к себе Призрака, Кенджи резко развернулся, закрывшись им, точно щитом — а потом отпустил Всадника и сделал шаг назад.

Какое-то время Призрак стоял, застыв, точно статуя. После он медленно поднял руку, дотронулся до полей шляпы, наполовину пронзившей его голову, точно не веря, что его убили собственным же оружием, а потом медленно рухнул набок — и оранжевые огоньки погасли, словно пламени свеч, задутые шаловливым ветром.

— Он слишком торопился, — раздался голос, скрипучий, будто трескавшиеся под собственной тяжестью льдины.

Кенджи развернулся к Кукольнику и сплюнул под ноги. Тот в ответ поднял меч. Орудовал им Кукольник пускай и менее быстро, чем Призрак, но зато каждый удар, казалось, мог разрезать пополам каменную глыбу. Кенджи и сам не знал, что помогает ему избегать смертельных взмахов — невероятная удача, проснувшиеся в нем силы или же и то, и то — однако прекрасно понимал, что с одним ножичком ловить здесь нечего. Оставалось надеяться только на то, что Кенджи удастся протянуть время до тех пор, пока его спутники не разберутся с ожившими мертвецами и не придут на помощь.

Кукольник тем временем вдруг опустил клинок и выбросил вперед свободную руку — из раскрытой ладони, затянутой в перчатку, вырвался поток темного пламени, который ударил Кенджи в грудь не хуже тарана. Рухнув на снег, он попытался было подняться — но пламень вновь сбила его с ног.

— В тебе действительно есть дух перворожденного, но ты никогда не станешь такими же, как они, — с каждым словом Кукольника поток энергии становился все сильнее; Кенджи уже почти потерял возможность дышать, чувствуя, что еще вот-вот — и его просто сомнут в лепешку.

Однако вместе с тем злое ворчание внутри его головы сменилось настоящим воем, в котором смешалась боль и ярость. И Кенджи вдруг понял, что черное пламя больше не причиняет ему вреда; напротив — придает силы. Кенджи почувствовал, как по коже его точно запрыгали горячие иголки — и он вспомнил, как еще на первом этапе Турнира создал теневого дракона.

А вот Кукольник заподозрил неладное слишком поздно. Отступив на шаг, он перестал тратить Волю и снова схватился за меч, но Кенджи, окутанный клубящимся вокруг него черным туманом, словно плащом, медленно поднялся на ноги — и тьма начала собираться воедино и обретать форму. Не прошло и двух ударов сердца, как Кенджи кольцами обвивало длинное змеевидное тело, покрытое чешуей. Дракон, получив мысленный приказ, выстрелил, словно пружина, и устремился ввысь — а после ринулся прямо на Кукольника и раскрыл пасть.

В последней попытке спасти жизнь, он отбросил меч и выстроил пред собой теневой щит — однако под потоком огня, что был черней самой ночи, он разлетелся вдребезги. В вопле Кукольника слышалась не сколько боль, сколько досада. Кенджи же просто смотрел за тем, как плавится доспех Кукольника и лопается лед под его ногами. Кукольник упал, глаза его начали затухать, раздался громкий треск — и Кукольник вместе с телом Призрака ушли под воду. Похоже, навсегда. Последние сомнения Кенджи развеялись после того, как он оглянулся и увидел приближающихся Аза, Мальчика и Бурана. Взмахнув в последний раз хвостом, дракон рассеялся — Кенджи же устало опустился прямо на землю.

— Это было… впечатляюще, — похоже, Аз хотел использовать куда более емкое выражение, одно из тех, что так любил Макото, но постеснялся. — А ты не мог сотворить подобное чуть раньше?

— Решил оставить самое интересное напоследок, — выдавил Кенджи слабую улыбку. — Покойники…

— Упали в один миг как подкошенные, — ответил Аз и задумчиво поскреб подбородок. — Признаться, никогда раньше не доводилось убивать кого-то дважды.

Будто бы соглашаясь, Мальчик нахмурился и кивнул, Буран же издал тихий рык.

— А что вообще он нес? — спросил Аз, кинув взгляд на пролом во льду. — Какие перворожденные? Что за печать?

— Насчет первого — понятия не имею, — ответил Кенджи, поднимаясь на ноги. — Что касается второго — сейчас узнаем.

Все вместе они зашли в пещеру, где еще совсем недавно кипел нешуточный бой, и, пройдя ее насквозь, очутились пред ледяной стеной: гладкой, на которой при всем желании нельзя было бы найти ни единой щербинки или выемки. Однако Кенджи чувствовал, что за преградой скрывается нечто особенно. Что-то необычайно важное. Чувствовал ли?.. Нет, не так — знал. Аз снял с плеча топор и уже было замахнулся — однако Кенджи остановил его взмахом руки.

Подойдя к стене, Кенджи положил ладони на лед. Удивительно, однако он был теплым, чуть ли не горячим. Кенджи закрыл глаза, слегка развел руки, «нарисовал» два круга и свел ладони вплотную друг к другу. Позади громко охнул Аз, удивленно воскликнул Мальчик, заворчал Буран. Кенджи открыл глаза и сделал шаг назад. Под толщей льда забегали огоньки — зеленые, голубые, красные, желтые — которые на первый взгляд перемещались хаотично, точно кусочки разноцветной ткани, что бросили на стол и принялись быстро перемешивать, однако со временем Кенджи смог уловить порядок. Спустя несколько мгновений огоньки начали гаснуть. Первыми пропали красные, за ними померкли желтые, голубые какое-то время носились за зелеными, точно играя с ними в догонялки, но, в конце концов, ушли и они. Огоньки же цвета молодой травы собрались в большой круг, который вспыхнул — и пропал. А стена вдруг начала таять, точно кто-то развел под