Клан. Человеческий фактор (СИ) - "ShadowCat"

— Девочка моя, — хрипло простонал Виктор, яростно, дерзко, жадно покрывая поцелуями свою дозу и упиваясь ее ответными несмелыми ласками. Неумелыми, но такими жаркими, искренними, крышесносными. — Мое безумие, искорка моя, не могу больше…

Виктор даже представить себе не мог, что способен на такую дикую страсть и всепоглощающую нежность, которую пробуждала в нем маленькая зеленоглазая девственница. Но сдерживался — из последних сил, задействовав всю стальную, непреклонную волю. Даже сейчас маг понимал, что первый опыт отпечатается в душе и памяти малышки на всю жизнь, и если он, как кусок идиота, сорвется и по его вине этот опыт выйдет травматичным, это пустит мантикоре под хвост все его старания. Мужчина слишком многое повидал и знал, как долго и мучительно заживают душевные раны — намного дольше, чем физические, зачастую оставляя уродливые, незаживающие шрамы и язвы в ауре, начисто лишающие женщину чувственности и возможности получать удовольствие. А не до конца сформированная аура Киры, мощная и сильная по человеческим меркам, для Высшего хрупка, как тонкое стекло или не распустившийся бутон. Безумно желая эту девочку, но не желая ее калечить, он чутко ловил каждое изменение в ее лице, глазах, ауре, отыскивая признаки страха или боли, но так и не смог их отыскать — желание и доверие оказались сильнее всех других эмоций.

Аура девчонки полыхнула расплавленным золотом. Кира выгнулась дугой, оплетая ногами его бедра и бесстыдно подставляя грудь под его ласки, тихонько застонала, вцепившись в плечи мага, когда мужские губы жарко коснулись чувствительных, как оголенный нерв, сосков. Глаза и аура мага полыхали чистым, первородным Пламенем, и девушка стремилась к нему, как мотылек, сгорая в этом пламени, таяла и плавилась от дурманящих, будоражащих ласк.

— Пожалуйста, не останавливайся, — путано, едва не задыхаясь, попросила она.

Он действительно желал ее — остро, болезненно, на грани одержимости, и Кира чувствовала это всем своим существом. Но даже сейчас, сгорая от страсти, маг контролировал себя, не допускал опасных выплесков Силы, способных разнести все на уровне к демонам, не спешил, опасаясь причинить девочке боль, испугать, оттолкнуть. Хотя, остановиться теперь его не заставил бы даже легион демонов вместе с праматерью. Его руки и губы словно впервые ласкали каждое чувствительное местечко, каждый укромный уголок горячего податливого тела, вырывая из груди девушки вскрики и стоны наслаждения. Впиваясь пальцами в простыни, она еще сильнее раздвинула ноги, открываясь для него, одновременно и желая утолить непонятную жажду, и ожидая резкой боли. И едва не задохнулась, когда его губы скользнули по животику вниз, накрыли ее горячую, ноющую и пульсирующую от желания плоть, и кончик языка медленным, томительным движением коснулся нежных складочек, раздвигая, лаская, проникая все глубже, не обходя вниманием ни миллиметра нежной шелковой кожи ее лепестков, описывая огненные круги и узоры вокруг чувствительного бугорка, от чего девушка забыла, как дышать, и лишь хрипло застонала, содрогаясь от удовольствия.

Таких откровенно-бесстыдных ласк, еще и в связи с собой, Кира не могла даже представить. На краткий миг придя в себя, она попыталась возразить, сжать коленки, но лишь ловила ртом воздух и бессильно сминала простыни — телу, извивающемуся в древнем танце наслаждения, было глубоко плевать на жалкий комариный писк надуманной морали.

— Не сопротивляйся, маленькая моя, доверься, — мягко прозвучало на краю сознания. — Не надо защищаться, оберегать от меня тело. Тем более, его самые уязвимые и чувствительные местечки. Моя малышка, моя девочка…

— Но ведь… Высшие такого… не делают, — еще слабо сопротивлялась девушка, пытаясь свести дрожащие коленки.

— Высшие делают все, что захотят, — донеслось в ответ. — А я слишком давно хотел тебя ласкать, везде, без запретов и любых границ. Раствориться в тебе, растворить тебя в себе… Сойти с ума…

Последних слов Кира уже не слышала — накатывающиеся с нарастающей силой волны острого удовольствия унесли, растворили все мысли, не оставив во всей бескрайней Вселенной ничего и никого, кроме них двоих. Девушка даже не поняла, в какой момент их губы вновь соединились, бедра Виктора вдавили ее в кровать, и напряженная мужская плоть медленно и осторожно проникла в разгоряченное лоно. Девушка вздрогнула, ожидая боли, но боли не было. Лишь небольшой дискомфорт, сменившийся новым, неизведанным ощущением наполненности, близости, расслабленности, и в то же время — Силы и абсолютной защищенности, которую мог подарить только он.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Виктор не спешил врываться в нее, подобно зверю или захватчику — для дикой страсти будет время, но не сейчас. Сейчас девочка нуждалась в чуткости и нежности, от которых маг давно отвык, но теперь сам был поражен, насколько приятно дарить ей это, обнимать и ласкать, как никто прежде, касаться ее так, как не касался ни один мужчина. Он бережно изучал ее тело, словно новый мир или ценный артефакт, наслаждался им, как изысканным эксклюзивным вином. Еще ни разу у иерарха в постели не оказывалась девственница, еще и не достигшая магического совершеннолетия — маг предпочитал опытных и искушенных во взрослых играх дам. Но ни одна из многочисленных красоток, готовых по первому слову упасть в его объятия и оказать полный ассортимент сексуальных услуг, не вызывала таких эмоций, как эта худенькая девчушка с изменчивыми глазами и потрясающей аурой. Которая имела наглость отказать темному иерарху и послать его в Бездну, но ответила взаимностью мужчине, проявившему заботу и человечность. Девочка, которой он больше всего боялся навредить или причинить боль. Его маленькое зеленоглазое сокровище. Его антидот и наркотик. Маленькое чудо, так неожиданно ворвавшееся в его линию реальности.

Девушка тихо застонала, подаваясь бедрами ему навстречу, и тут же замерла, ощутив, как твердый член проникает глубже, растягивая ее изнутри.

— Тихо, малышка, не бойся, я не сделаю тебе больно, даю Слово, — Виктор окутал Киру уже знакомым потоком нежности и безопасности, вплетая в него легкое заклинание, блокирующее центр боли. Меньше всего ему сейчас хотелось думать о заклинаниях, но желание сделать первый раз девчонки улетным оказалось сильнее.

Маг томительно-медленно вошел в нее до конца и замер, давая зеленоглазке привыкнуть к нему, и лишь дождавшись ее движения навстречу и хриплого "пожалуйста", качнулся назад и продолжил ритмичные движения, постепенно наращивая темп, не прекращая покрывать то нежными, то яростными поцелуями ее лицо, губы, шею, плечи. Каждое движение отзывалось волнами растущего наслаждения, пока самая мощная волна не накрыла девушку с головой, подобно цунами. Слабо вскрикнув, она из всех сил прижалась к мужчине, содрогаясь от оргазма и ощущая, как Высший дернулся, и хрипло зарычав, излился в ее тело.

Обессиленная Кира в изнеможении откинулась на подушки. В радужно-фиолетовых глазах девушки играли разноцветные искорки. Мужчина, нежно обнявший девушку и заботливо укутавший ее пледом, еще никогда в жизни не видел такого чуда.

Глава 12. ДУРАКИ И ДРАКОНЫ

Виктор Андреевич Ивашин проснулся непозволительно поздно. Разбудило мага навязчивое неприятное ощущение чужого взгляда, похожее на холодок по коже. Как будто за тонкой занавеской кто-то установил видеокамеру, а на защищенной до зубов территории виллы, находящейся на закрытом необитаемом уровне реальности, нагло и вызывающе расположились снайперы или рейдеры — знакомая по лихим 90-м напасть, которой уже и в базовой реальности прищемили хвост, а здесь и вовсе невозможная.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Переключившись на магическое зрение, мужчина убедился в целостности и неприкосновенности защиты, как и в отсутствии поблизости любой формы жизни. Мысленно попеняв себе за махровую, неистребимую паранойю, маг переключился на более приятные вещи — девочку, спящую в его объятиях. Теперь целиком и полностью ЕГО девочку.

На мысли о приятных вещах и близость обнаженной зеленоглазки тело отреагировало острым приступом желания и полной боевой готовностью, отключившими все прочие мысли. Вспомнив высказывание отца об уровне развития "танк", при котором у мага куда пушка смотрит, туда и башня едет, наследник приструнил неугомонную "пушку" — пусть девочка выспится, придет в себя, он никуда не торопится, а она никуда от него не денется. Женщины-маги намного темпераментнее и выносливее тех, кто не наделен Силой, но его зеленоглазая малышка несовершеннолетняя, стоит быть с ней аккуратнее, не терять головы и не допустить слияния: незавершенная, еще формирующаяся аура слишком хрупкая, чтобы в полной мере выдержать страсть Высшего. Но неполных три года — совсем небольшой срок, тем более для мага. Он хладнокровен, расчетлив и терпелив. Если нужно — он подождет.