Завещатель - Александр Лонс

Я пытался протестовать, но в качестве бесплатного дополнения получил хороший удар резиновой дубинкой по хребту.

Потом нас начали таскать по одному к следователю. Меня тоже допросили, причем лепили какую-то чернуху и шили наркотики. Почему наркотики? Откуда? Я так и не понял. Наконец все успокоилось. И когда обстановка более-менее утихла, а компания смирилась с происходящим и покорившись судьбе, я незаметно вытащил из ботинка свой минителефон и прижал ногтем кнопку «7». Через несколько секунд на той стороне сняли трубку, и я услышал молодой женский голос:

— Да? Это кто?

36. Ольга

— Да? Это кто? — спросила я.

— Это Феликс из Москвы. Твой «виртуальный» друг.

Неприятный, как мне сначала показалось, и какой-то немного запинающийся глуховатый мужской голос. Какого черта? Не знала, что и ответить, поэтому просто молчала.

— Э! Алло! — не унималась трубка.

— А почем я знаю, что это ты? — выдала я первую пришедшую на ум фразу, чтобы ответить хоть что-нибудь внятное.

— Наш последний виртуальный диалог. Моя фраза — «надо же, чего бывает».

— А в какой фирме я работаю? — я уже не сомневалась, что это действительно он, но все-таки хотела еще проверить.

— «Экосервис». Знаешь, я хоть и неподалеку, но не могу сейчас долго разговаривать.

Он что, здесь? У нас? В Питере?

— Феликс? Ты? Ты где?

— В обезьяннике! — сердито сказал глуховатый голос.

— Чего? — не поняла я. — В каком обезьяннике?

— Тут почти все готы, кто был в этом Блэкклабе. Нас сначала хорошенько отдубасили, а уж потом увезли в ментовку. Боюсь, посадят ни за что. Может твое незаконченное юридическое как-то поможет мне выбраться отсюда?

— Ты не знаешь, случайно, номер отделения милиции?

— Откуда? Знаю только, что везли очень недолго, всего минуты три наверное.

— Похоже тридцать шестое, — соображала я, вспоминая месторасположение злополучного клуба. — Я сейчас, только не уходи никуда.

— Ага, даже не уговаривай…

37. Феликс

— Ага, даже не уговаривай… — сказал я, и прислонился к нечистой и неровной стене ментовской клетки.

Потом я опять спрятал телефон и приготовился ко всяким разным другим неприятностям.

Мне тогда оставалось только ожидание. Это не совсем то занятие, что можно кому-то рекомендовать. Мне, например, оно совсем не понравилось. Да и его окончание тоже. Вам известно, что кроме начальной встречи никогда не будет у вас другого шанса произвести на кого-нибудь первое впечатление, с которого и начинают строиться отношения с людьми? Нет, не будет, и это уже закон природы. Когда я, грязный как черт, в синяках и ссадинах, вышел из отделения милиции, она меня уже ждала.

Увидев мою потрепанную личность, она сначала опешила. Выразительная девушка с ярко-рыжими волосами, одета в сильно линялые синие джинсы и темную, почти черную водолазку. На ногах — белые кроссовки.

— Это ты?! Блин… нужно было сразу же мне звонить! Ты чего молчишь? Тебе там голосовые связки не повредили, пока я выручала тебя?

— Не-е-е-т. Немного засмотрелся.

— На что?

— На тебя, — сказал я и заставил себя посмотреть ей прямо в глаза. — Завораживаешь.

— Я смущена, — она утрированно улыбнулась. — Ты сейчас куда?

— На вокзал, — обреченно буркнул я. — Мне нужно в Москву. Вдруг в кассе есть билеты на ближайший поезд?

— Сейчас у нас полтретьего ночи. Если мне не изменяет память, то ближайший поезд будет через полчаса. Может билеты и есть, и ты даже успеешь, но поезд уже последний. Следующий будет только днем, где-то около часу дня. И потом, тебя, наверное, вообще не пустят в вагон.

— Почему это? — не понял я.

— В таком виде? Ты на себя посмотри! Да и попахивает от твоей одежки не лучшим образом.

— Так что же делать?

— Идем ко мне, — уверенно произнесла девушка. — Приведешь себя в порядок, лицо умоешь и одежду почистишь. Поедим. Уедешь потом дневным поездом.

— А удобно ли? — внезапно испугался я.

— Хватит мяться, я этого терпеть не могу, — вдруг рассердилась она. — Мы же все равно хотели встретиться в реале? Ну, вот и встретились. Пошли ко мне.

— Так как тебе удалось меня вытащить?

Чувствовал я себя если и не полным идиотом, то весьма близко к тому. Феномен катастрофической и резкой утраты способности к мыслительной деятельности у мужчин в присутствии молодых и красивых женщин замечен давно, и стал уже штампом в литературе. Но тут было еще одно обстоятельство, лишившее меня возможности нормально соображать. У нее были длинные волнистые темно-рыжие волосы, отливавшие медью, карие глаза и внимательный изучающий взгляд. Стоит ли говорить, что она была точной копией моей знакомой из прошлого? Как? Почему? Ведь она должна только родиться или быть совсем маленькой? Но это была она. Та ведьма.

Я шел к ведьме. Шел рядом с ней по ночному Петербургу и размышлял о своей спутнице, которая вела меня к себе. По дороге я старался вспомнить, что мне стало известно про ведьм из разных прочитанных за последнее время умных книжек.

Ведьмы были почти всегда. С незапамятных времен. Ведьма — это от слова ведать, то есть знать. Их иногда еще называют знахарками, что происходит от того же знания. Знахарка, ведьма, ведунья — это та, кто ведает и много знает. В далекие времена, когда врачей еще не было, а люди уже были, их нужно было лечить. Поскольку они иногда болели и от этого часто умирали. Да и ранились регулярно — то на охоте кто пострадает, то в стычке с соседями травму получит. А для лечения нужны были и лекарства и знания, что и передавались по наследству — от матери к дочери. Но не все могли стать ведьмами. Для этого требовались особые способности, передаваемые и наследуемые на генетическом уровне.

Мужики подобными пустяками обычно не интересовались — знахарство, как правило, было женским делом. Да и скрупулезность требовалась в этом занятии, лицам мужского пола пока недоступная. И если всякие высшие дела — вызов дождя, подготовку к севу или охоте, а также обеспечение хорошего урожая решали жрецы, то ведьмы занимались более обыденными делами. Снимали порчу, выводили нехороших духов, лечили от живота и заговаривали боль, а также принимали роды. Но последняя специализация перешла потом к повивальным бабкам, которые уже знахарками и тем более ведьмами не считались.

Позже, с приходом христианства, ведьм оболгали и оклеветали, поскольку попы всех мастей чувствовали древнюю силу ведьм и видели в них своих конкурентов. Но народ по-прежнему ведьмам верил, охотно обращался к ним за помощью. Потребовалась почти тысяча лет власти церкви, чтобы запылали костры, захрустели испанские сапоги и заскрипели дыбы. Писания святых отцов, «Молот ведьм» и прочие гадкие христианские книги сделали свое черное дело. Слово — «ведьма» из уважительного стало ругательным, а само искусство почти исчезло, погребенное под слоем шелухи лживых небылиц и глупых выдумок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});