Рожденные ползать - Виктор Лебедев

– Двигатели в порядке, с корпусом и оболочкой тоже видимых проблем нет, но это позже проверим.

– Не опасно, когда столько газа внутри?

– Раньше, Миша, в дирижаблях использовали водород. Это и было одной из причин крушения дирижаблей – они часто воспламенялись или взрывались. В тридцатые годы прошлого века случилась самая знаменитая катастрофа дирижабля под названием «Гинденбург». После того случая к этим летательным аппаратам стали относиться с опаской. Потом стали использовать гелий – он не горюч, не поддерживает горения и инертен, то есть не взаимодействует с другими веществами.

– А где мы возьмем гелий?

Вместо ответа Данилов показал в угол ангара – там были сложены железные баллоны с гелием.

– Военные и гражданские двадцать лет назад обо всем позаботились, нам лишь надо наполнить гелием наш дирижабль. Но это не сложно, здесь все для этого есть. Правда, понадобится помощь ваших, одному мне это дело не провернуть.

– Я тоже буду помогать, – уверенно заявил Миша.

– Я на это и рассчитывал, – улыбнулся Данилов и потрепал парня по голове.

И добавил:

– Сейчас там гелия нет. Из дирижабля постоянно происходит утечка газа, за сутки в очень малых количествах, но за двадцать лет гелий вытек полностью. При маневрировании в полете утечка немного больше. Но баллонов с газом, которые здесь есть, нам хватило бы надолго, так что можно не волноваться. Ну, будет у нас время, я тебе еще расскажу поподробнее о дирижаблях, Миша.

Данилов повернулся к Немову.

– Давайте поищем вход в подземные коммуникации, – кивнул Олег. – Судя по схеме, должен быть где-то здесь.

Они разбрелись по ангару, внимательно осматривая пол. Миша искал и параллельно вспоминал, как он крутил колеса велосипеда на ферме станции и мечтал о путешествиях. Возьмут ли его с собой сталкеры, или повторится история с экспедицией в бункер, когда он всеми правдами и неправдами ухитрился оказаться в их группе?

Люк Миша нашел в углу ангара, расчищая ногой поверхность от мусора.

– Кажется, здесь, – крикнул он товарищам, указывая себе под ноги.

Под люком обнаружился туннель, ведущий прямиком вниз. К стене была приделана на креплениях металлическая лестница, с первого взгляда не вызывавшая опасений. Немов подергал – вроде прочная. Каменный колодец терялся во мраке, луч фонаря не доставал до дна туннеля.

– Глубокий, – высказал вслух общую мысль Миша.

Немов задумчиво взглянул на карту.

– Если все верно, он нас выведет в горизонтальный подземный ход. Ну что, никто не передумал?

Если сомнения и были, вслух о них никто не сказал.

– Тогда вперед, – и Олег первый нырнул в черноту.

Руки скользили по железным перекладинам лестницы. Миша боялся рухнуть на головы товарищей, спускающихся ниже. Луч фонаря, закрепленный на поясе командира, метался по стенам, выхватывая кирпичную кладку вокруг. Казалось, этот колодец никогда не кончится. Мышцы уже начали деревенеть.

– Здесь пол, – очень кстати раздался снизу голос Немова.

Через минуту и Миша уже стоял, разминая напряженные ноги и руки.

Коридор был довольно широким и вел вдаль, насколько хватало глаз и света. Стены вокруг были из потрескавшегося кирпича – значит, туннель перед ними искусственного, рукотворного происхождения. Древние катакомбы. Миша смутно помнил, что Вильдер рассказывал какие-то легенды про старинные подземные ходы под Царицыно. Неужели это они?

Они медленно пошли вперед, готовые к любым неожиданностям. Вдоль коридора иногда попадались замурованные арки; что там за ними и почему их зацементировали в свое время, оставалось только гадать. Ход вел прямо, никуда не сворачивая. По полу из окаменевшей глины или земли идти было комфортно.

Кое-где из кирпичной кладки выступали массивные подгнившие деревянные бревна – видимо, балки, поддерживающие своды. Какие тайны скрывали от людей мрачные древние коридоры, какие дела вершились здесь? Некому было ответить на эти вопросы. Миша испытывал некое благоговение перед древними строителями, вручную выкопавшими туннели в толще земли – сколько же сил им понадобилось и как далеко распространяется паутина коридоров?

Они пару раз свернули, строго следуя карте. Внешне вокруг них ничего не менялось: пыльные кирпичные стены с балками и утрамбованный пол. «Тут тебе нет шпал, идешь себе ровно, спокойно и легко. Можно даже под ноги не глядеть» – так думал Миша, бодро вышагивая. Они шли уже довольно долго, и трудно было понять, сколько сейчас времени. Да и имело ли это значение? Каждый был погружен сейчас в свои мысли, каждому было о чем подумать.

Коридор как будто шел слегка под уклон – они все глубже спускались в недра древнего лабиринта. Но у них есть карта – путеводитель и маяк в одном лице. А потому смело можно было погружаться в глубины мрака. Наконец они достигли винтовой лестницы. Преодолев несколько десятков каменных ступеней, спиралью уходящих вниз, они застыли перед ржавой округлой решеткой.

Сверившись с картой, Немов кивнул:

– Нам туда.

Миша задумчиво потрогал прутья.

– И как мы туда попадем? – он схватил руками решетку и дернул на себя. К его удивлению, несколько прутьев подались и выскочили из своих пазов.

– Да ее легко выломать, – обернулся он к товарищам. – Она и держится-то с трудом.

Усилиями всех троих решетку быстро выломали. Высунувшись в проем, они увидели, что перед ними туннель, очень похожий на заброшенный коллектор, посередине которого неспешно тек какой-то мутный ручей. Немов еще раз взглянул на карту и первым спустился в туннель.

* * *

Они шли вдоль подземного ручья. Миша буквально чувствовал, как здесь воняет, несмотря на то, что они не снимали противогазы. Сталкеры старались идти вдоль стены, подальше от ручья. Хоть он и мелковат для крупной живности, лучше соблюдать осторожность. Временами на их пути попадались какие-то белесые зверьки, смахивающие на крыс – они в испуге бросались прочь. С метрошными крысами у них было мало общего – те были наглыми крупными тварями, редко уступающими дорогу. В воде резвились небольшие лягушки, выпрыгивая на берег и с удивлением провожая взглядом чужаков. Миша посматривал на них с неприязнью, встречу с их сородичем в туннеле к Алма-Атинской он еще хорошо помнил.

Прямо по курсу была яма. Ручей низвергался с обрыва и исчезал где-то там, в глубине. Доносился плеск воды – поток бился о преграды, шумел. Яма была похожа на небольшой разлом, трещину в земле метров пять шириной. Миша осторожно заглянул вниз, и на миг ему почудилось, что там есть что-то разумное. Воображение сыграло с ним шутку – показалось, что в темноте моргнул чудовищных размеров глаз. Он отпрянул, оглянулся на сталкеров. Немов внимательно изучал карту.

– Нам как раз здесь сворачивать, как удачно, – задумчиво сказал он, тыкая пальцем в листок.

Рядом в стене чернел лаз. Миша, оглядываясь через плечо на яму, последним забрался в боковой проход слева. Обошлось без происшествий. Лаз был наполовину завален мусором и битым кирпичом, валялись обломки каких-то железных орудий, смятый ржавый средневековый шлем. Миша не стал задерживаться и рассматривать, потому что сталкеры не выказали особого интереса и продолжали двигаться вперед. Лаз привел их в еще один узкий колодец. Снова люк на пути, и они очутились в очередном туннеле, который сразу напомнил Мише о его родных местах. Здесь также имелись рельсы и тюбинги. Но были и отличия, которые сразу бросились в глаза: рельсы утоплены в бетон, шпалы отсутствовали совсем. Из-за этого путь напоминал гладкую дорогу с двумя колеями.

Пока схема ни разу их не подвела. Да и сомнений в ее подлинности не возникало.

– Сделаем привал? – спросил Немов.

Миша пожал плечами. Он, конечно же, немного устал, хотя, по сравнению с приключениями в лесу на пути к бункеру, это путешествие казалось легким променадом. Вслух же сказал:

– Я могу идти. Быстрее домой доберемся.

– Все же передохнем маленько, Миша. Перекусим, сил наберемся – они никогда лишними не будут.

Свет зловеще отражался в беловатых сталактитах, напоминая Мише окаменевшие слезы. Здесь было неуютно и сыро. Парень не сказал больше ни слова – лишь привалился к стене напротив Немова с Даниловым и прикрыл глаза.

– Помню, как я впервые с отцом спустился в метро, – подал голос Немов. – Как же я тогда испугался: вокруг толпы людей, все шумит, движется, поезда несутся. Всю дорогу ревел, а папа меня успокаивал, – усмехнулся Олег. – А теперь мы живем в метро. Отец сказал тогда одну вещь: зачастую мы – заложники всего того, что сами и создали. И в какой-то момент это выходит из-под контроля, то есть не мы управляем тем, что нагородили, а совсем наоборот. Так и случилось позже. Люди уже не смогли остановиться, хотя и понимали, что к гибели своей идут.

– Вам хорошо, а у меня и отца-то не было, – тихо сказал Миша.

Данилов внимательно посмотрел на него.