Когда пробуждаются вулканы - Михаил Белов

Шел одиннадцатый час, когда Колбин, закончив туалет и выпив стакан крепкого кофе, вышел из домика. Костра уже не было. И Кречетова не было. На месте костра серебрился пепел в оправе обугленных кочерыжек. Небо хмурилось. Тучи давили землю — всюду следы их холодного прикосновения.

Колбин поправил рюкзак за плечами и зашагал к вершине Тиглы. Даль постепенно прояснялась. Яркие лучи солнца хлынули сквозь тонкий просвет в тучах, и все кругом засверкало.

Колбин весь день пробыл на лаве, собирая образцы возгонов в отложениях фумарол, газы для химического анализа, выделяющиеся из трещин и отверстий. Возвращаясь в домик, он решил подняться и заглянуть в кратер. Серая поверхность лавы была теплой. Он осторожно двинулся, лава выдержала его, и он пошел быстрее. То, что он шел там, где не ступала еще нога человека и не садилась ни одна птица, наполнило его слегка кружащим голову чувством. Гордость? Да, гордость! Колбин казался себе в эту минуту избранником судьбы. Попробуйте вы, полковник Романов, подняться сюда!

Чем выше, тем труднее подъем. Груды шлака рушились под ногами. Вдруг газы, бьющие из трещин, заставили его отойти направо, где нашелся менее опасный участок. Вот и край кратера. Колбин заглянул вниз. Жаром пахнуло в лицо. Отвесные красные стены стремительно падали в пропасть. Синеватые дымы, поднимаясь из бездны, скрывали дно кратера. Оттуда доносился глухой шум. Временами дымный полог раскрывался, и тогда взору открывалось зрелище для богов: клокочущее огненное озеро. Раскаленная жидкость жадно лизала края воронки и тут же стремительно опадала.

Пирометр показывал температуру лавы в озере — тысячу двести градусов по Цельсию. Температура воздуха, более или менее зараженного сернистыми парами, достигала 15–17 градусов. Кончив наблюдения, Колбин собрал приборы. Темнота наступила стремительно. Синеватые дымы исчезли, и в кратере вспыхнула огромная светлая воронка. Яркая в узкой горловине, она постепенно тускнела, растворяясь в ночи. Колбину казалось, что он все это где-то видел, но где — так и не мог вспомнить.

Пора было возвращаться в лагерь. Чернота ночи сгущалась. Колбин осторожно сполз с края кратера. Когда лава осталась позади, он оглянулся на кратер. Над ним висело розовое сияние.

Домик сегодня казался приветливым. Колбин зажег свечи, приготовил ужин, потом сел за стол и неторопливо стал набивать трубку. На душе было какое-то успокоение. Он прислушивался к себе: все хорошо. Придвинув толстую тетрадь, начал записывать свои дневные наблюдения. Какая-то навязчивая мысль не давала ему сосредоточиться. Колбин отложил авторучку. Вспомнил! В квартире Марины на стене он видел «Этюд в красных тонах». Фонтан вулканического огня над кратером — хаос теней и полутеней от кроваво-красных до светло-розовых. Колбин думал о том дне, когда он завершит изучение Тиглы и победителем вернется в Москву. Была уже полночь, когда он закрыл толстую тетрадь и сладко потянулся.

В эту ночь Марина Сенатова послала в эфир сигнал «Вулкан». Радиограмму расшифровали в штабе Н-ской воинской части. Командир части составил приказ: «В пять ноль-ноль произвести операцию «Вулкан».

Резкий телефонный звонок разбудил Данилу.

— Операция «Вулкан» назначена на сегодня в пять ноль-ноль, — говорил в трубку твердый мужской голос. — За вами будет прислана машина.

В вестибюле гостиницы швейцар дремал в мягком кресле. Ключ звякнул о стекло. Швейцар приподнялся.

— Номер оставить за вами? — спросил он.

— Не надо, — сказал Данила.

Швейцар поудобнее уселся в кресло и закрыл глаза. Сонная тишина воцарилась в гостинице. Машина не приходила. Не докурив одну сигарету, Данила закуривал другую. Вот будет потеха, если он не успеет к началу операции! Во рту было горько. Улица заглядывала в гостиницу черными прямоугольниками дверных стекол.

— Все спешат, все чего-то волнуются, — вдруг услышал он ворчливый голос швейцара. — И куда спешат? В газете писали о взрыве вулкана. Голова мудрая выдумала, не спешила. Ну, чего вы-то волнуетесь? — швейцар включил электрический чайник. — Четвертую сигарету достаете. Э-э-х, молодость…

Данила смял сигарету и бросил в урну. В самом деле, чего он разволновался? Машина придет. Он сел напротив старика. Тот налил стакан густого чая и молча протянул Даниле.

— Ну, чего волнуешься-то? — спрашивал добродушный швейцар, поправляя седые пышные усы.

Данила вдруг озорно улыбнулся:

— Я — та самая голова, которая предложила взорвать вулкан.

— Свят, свят! Что ты, что ты, родимый! — заволновался старик. — Такой молодой… Что же сразу не сказал. Я бы тебе… У меня родня в верховьях живет, вот обрадуются…

Двери широко распахнулись.

— Товарищ инженер, машина пришла за вами, — по-военному отчеканил шофер в белом овчинном полушубке.

Данила взял чемоданчик.

— Дед, напиши своей родне — сегодня взрываем вулкан. И спасибо за чай.

Согнутая спина швейцара вдруг выпрямилась. Шофер, взглянув на изумленное лицо старика, невольно засмеялся.

— Чудеса! — услышал Данила, закрывая за собой массивные двери гостиницы.

Вертолет летел в район вулкана Синий. Высоко в черном небе мерцали звезды. Данила откинулся на спинку сиденья и закурил сигарету, но, вспомнив, где он, тут же загасил ее.

— Не волнуйтесь и курите, товарищ инженер, — сказал генерал с рыжими прокуренными усами и худощавым энергичным лицом.

Данила встречался с ним на совещании в обкоме партии — генерал был представителем штаба военного округа.

— Мы что-нибудь увидим?

Генерал молча кивнул.

Вертолет начал спускаться. Данила взглянул в окошко. Внизу приветливо мигали огни.

— Вот и прилетели, — сказал генерал.

— Где мы?

— На восточном склоне потухшего вулкана. Здесь наш наблюдательный пункт. В трех километрах от нас западный склон Синего.

Вслед за генералом Данила вышел из вертолета.

— Товарищ генерал-майор… — раздался в темноте звонкий голос.

— Отставить, отставить, голубчик.

По ступенькам, вырубленным в фирновом снегу, они поднялись в огромную нишу с ровной площадкой. Круги света падали от двух электрических фонарей, прикрепленных к стенам ниши. Палатки стояли в глубине. Горел костер. Свет пламени, взбегая на каменные стены, качался из стороны в сторону.

Солдаты и офицеры окружали столик с радиотелефоном. Увидев генерала, они вытянулись. Радист вскочил со своего места.

— Вольно, товарищи!

Генерал устроился у костра.

— Садитесь, инженер, — сказал он. — Мы с вами рядовые наблюдатели сегодня. Полковник, который руководит взрывом, знает свое дело.