Мальчик – отец мужчины - Игорь Семёнович Кон

рыдал…

Без чувств от горя многие лежат…

Над нею, сострадая, он заплакал.

(Песнь о Роланде)

Это не буквальное описание (эпос имеет свою стилистику), но такое поведение не противоречило правилам рыцарского этикета. Более нежные чувства в то время были слабо отрефлексированы в культуре, а в дальнейшем стали считаться женскими.

Впрочем, так было не всегда. В последней трети XVIII в., в эпоху сентиментализма и романтизма, сострадание и слезы стали главными символами сердечных отношений образованных юношей. Они плачут, созерцая природу, плачут, встречаясь и прощаясь друг с другом, от разделенной и от безответной любви, от прочитанной книги и т. п. «Слеза сближает друзей» – написал юный Фридрих Шиллер в дневник своему другу Фердинанду Мозеру. А вот как описывается встреча друзей в культовом романе Жан Поля (Ф. Рихтера) «Зибенкэз»: «И когда Фирмиан вошел в их общую комнату, освещенную лишь угасающей алой зарей, его Генрих обернулся, и они молча, с поникшей головой, упали друг другу в объятия и пролили все горевшие в их душах слезы. Но то были и слезы радости, и они положили конец объятиям, но не прервали молчания» (Цит. по: Кон, 2005).

Однако упоение собственной чувствительностью было достоянием лишь небольшого слоя образованной мужской молодежи и не меняло традиционного канона маскулинности.

Мальчишеская культура всегда старается копировать культуру взрослых мужчин. За табуированием слез в ней скрывается табуирование слабости и страха. В фильме Звягинцева «Возвращение» мать находит своего младшего сына Ивана сидящим на вышке, куда его привели приятели, чтобы испытать, сможет ли он прыгнуть оттуда в воду. В отличие от старшего брата, Иван прыгнуть не решился и остался наверху, боясь, что если он спустится по лестнице, то ребята поднимут его на смех. Он плачет, и это слезы обиды и страха.

«"Мамочка!" – "Я же запретила вам сюда ходить!" – "Мамочка!" – "Ну-ка, одевайся! Ну-ка, одевайся…" – "Я не могу!" – "Почему?" – "Я должен прыгнуть, я не могу спуститься по лестнице". – "Почему?" – "Если я спущусь… Если я спущусь, они будут называть меня трусом и козлом". – "Да об этом никто не узнает! Ты что?!.. " – "Но ведь ты будешь знать! Ты будешь знать, что я… не прыгнул. Что я… Что я спустился по лестнице". – "Да глупости, сынок! Я об этом никому не скажу! А ты прыгнешь в другой раз, когда ты сможешь". – "Правда?" – "Конечно!" – "Мам, я тут сидел, мне было так страшно!.. Если бы ты не пришла, я бы умер!" – "Ну что ты, миленький, ну что ты говоришь! Я же здесь, с тобой!.."»

Отрицая собственную слабость, не признаваясь в ней даже самому себе, мальчик тем самым преодолевает ее, и это хорошо. Но гипертрофия подавления способствует развитию алекситимии, от которой, по данным известного американского психолога Роналда Леванта, в большей или меньшей степени страдают четыре пятых американских мужчин (Levant, Richmond, 2007). Если спросить мужчину, что он чувствует, он, скорее всего, расскажет, что он думает, многие мальчики даже не замечают разницы между этими вопросами. Это затрудняет мужчинам эмоциональное самораскрытие и обедняет их человеческие взаимоотношения, в том числе любовные и отцовские.

Но снова на первый план выходят индивидуальные различия: одни мальчики страдают от избыточного самоконтроля, а другие – от недостатка самоконтроля и повышенной импульсивности, причем и то и другое связано с типом личности.

Новейшие исследования показывают, что эмоциональность связана с интеллектом гораздо теснее, чем думали раньше. Помимо всем известного IQ, существует так называемый эмоциональный интеллект (ЭИ), от которого во многом зависит жизненная успешность человека, включая его профессиональный и карьерный рост. Первая и наиболее известная модель ЭИ была предложена в 1990 г. Питером Сэловеем и Джоном Мэйером, которые определили ЭИ как «способность отслеживать собственные и чужие чувства и эмоции, различать их и использовать эту информацию для направления мышления и действий». Теория ЭИ быстро приобрела популярность и существует в нескольких вариантах. Московский психолог Д. Б. Люсин определяет ЭИ как способность к пониманию своих и чужих эмоций и способность к управлению ими (Люсин, 2004; Роберте и др., 2004).

Первая способность состоит в том, что человек может распознать эмоцию (то есть установить факт наличия эмоционального переживания у себя или у другого человека), идентифицировать ее (установить, какую именно эмоцию испытывает он сам или другой человек) и найти для нее словесное выражение, а также понимает причины, вызвавшие данную эмоцию, и следствия, к которым она приведет. Вторая способность состоит в том, что человек может контролировать интенсивность эмоций, прежде всего – приглушать чрезмерно сильные эмоции, контролировать внешнее выражение эмоций и при необходимости произвольно вызвать ту или иную эмоцию.

Соотношение ЭИ с другими психологическими категориями пока неясно. Например, изучение связи ЭИ и учебной успеваемости 246 австралийских первокурсников показало, что, хотя высокий ЭИ коррелирует с более высокой удовлетворенностью жизнью, лучшим решением проблемных ситуаций, способностью преодолевать трудности и с меньшей тревожностью, после выравнивания личностных черт и когнитивных способностей ковариации между ЭИ и жизненными навыками не превышают 6 % (Bastianetal., 2005). Тем не менее, ЭИ имеет гендерный аспект. При обследовании большой группы австралийских подростков девочки обнаружили значительное превосходство над мальчиками как по распознанию, выражению («Я могу сказать другим, что я чувствую») и пониманию эмоций («Я понимаю, что чувствуют другие»), так и по ЭИ в целом (Downeyetal., 2007). При сравнении ЭИ, типа личности, удовлетворенности жизнью и некоторых показателей здоровья 500 канадских и 200 шотландских студентов выяснилось, что ЭИ отрицательно коррелирует с алекситимией и пьянством и положительно – с удовлетворенностью жизнью и качеством социального общения (Austinetal., 2005).

Общий вывод современной психологии сводится к тому, что эмоциональная закрытость мальчиков – фактор скорее неблагоприятный, способствующий накоплению психологических трудностей. Острее всего эти проблемы стоят у подростков, которым эмоциональная немота затрудняет самораскрытие и общение со сверстниками. Стремление всегда и всюду выступать с позиции силы – одна из причин культуры насилия, наркозависимости и немотивированной подростковой жестокости. О необходимости повышения эмоциональной грамотности и культуры мальчиков пишут видные американские психологи Уильям Поллак, Джеймс Гарбарино и другие.

Показателен в этом смысле бестселлер Дэна Киндлона и Майкла Томпсона «Воспитывая Каина» (Kindlon, Thompson, 1999). Обращаясь к американским отцам, психологи говорят:

«Позвольте мальчикам иметь внутреннюю жизнь и испытывать весь спектр человеческих эмоций, чтобы они могли лучше понять себя и общаться с другими.

Признайте и примите высокий уровень активности мальчиков и дайте им безопасные мальчишеские места, где они могли бы эту активность проявлять.

Говорите с мальчиками на их