Прорыв - Андрей Ливадный

– Это известно любому сталкеру. – Шершнев старался поддержать разговор, показать скептическую заинтересованность, вызвать Радича на откровение, какого от наемника не добьешься и под пыткой. Уязвленное самолюбие, помноженное на иллюзию полной власти над собеседником, в сумме давали неплохой шанс узнать истину, получив ее из первых рук.

– Исходные колонии созданы нами, а разнообразие видов диких скоргов лишь следствие замысловатых смешений частиц с различным функционалом! При правильном подходе к проблеме их легко классифицировать, ими можно управлять, культивировать, создавать новые виды, изготавливать миллионы полезных приспособлений…

– …которые бесполезны за Барьером, – вновь подогрел ситуацию Шершнев. – Ты считаешь сталкеров ленивыми тупицами, которые ходят по золотым россыпям и не видят, что у них под ногами? Ошибаешься. В борьбе за выживание они используют все важные свойства наномашин. А что до количества и разнообразия имплантов, то сочетания уже созданных наборов оптимальны. Нет смысла плодить модификации.

– Нет смыла?! Да в этом и заключен смысл настоящего исследования! Что толку достичь мизерного результата и остановиться? Нет. Иначе мы до сих пор летали бы на фанерных самолетах!

Иван не узнавал Радича. Сейчас перед ним был уже не наемник, не убийца, работающий за деньги, ставящий власть и материальное благополучие во главу угла всей жизни. Он изменился, задатки ученого, когда-то вытоптанные, теперь вновь пошли в рост, но сути это не меняло. Радич нашел себе иную цель, но средства ее достижения остались прежними.

– Я сломаю стереотипы мышления, – тем временем продолжал Станислав. – В том числе и твои, майор.

– Не хватает собеседников? – поддел его Шершнев.

– Представь – не хватает! – Радич вернулся, сел на край выщербленной пулями ступени. – Думаешь, я не вижу, чем ты сейчас занят? Тянешь из меня информацию, лихорадочно соображая, как вырваться? Забудь. Только время попусту потратишь.

– Это почему?

– Либо проникнешься моими идеями, либо банально сдохнешь! – вновь раздражаясь, ответил Радич. – Перестань тупить! Ты в моих руках!

Иван сделал вид, что вынужденно кивнул, соглашаясь. Радич действительно выиграл раунд, но не весь бой. Хотя ему вовсе незачем знать об этом.

– Вы спрятались друг от друга! – тем временем продолжил Станислав. – Как страусы, воткнувшие голову в песок! Одни тут, другие там, за Барьером. Внешний Мир тешит себя иллюзией «стабилизированных зон отчуждения», сталкеры по большинству смирились с безвыходностью ситуации, признав, что после заражения скоргами способны выжить только тут.

– И кто же не прав?

– Все! – Радич пренебрежительно фыркнул. – Барьеры не вечны!

– Но они существуют уже много лет… – попытался возразить Иван.

– Брось. Я же попросил: не тупи! Даже в Ордене, где нет настоящих ученых, сумели предположить, что источником пульсаций является звезда, состоящая из скоргиума! Она расположена за миллиарды световых лет отсюда, может быть, в ином измерении, это не имеет принципиального значения. Важно, что она связана с Землей через узел образовавшихся в результате экспериментов Сливко гипертоннелей и, значит, именно она влияет на все, определяет наше будущее, понятно?

– Не совсем, – признался Шершнев.

– Ну, конечно, ведь, как и большинство сталкеров, ты далек от науки. Хорошо, приведу простой пример: вспышки на солнце. Надеюсь, это явление тебе известно и понятно?

– Ну да.

– Наше солнце периодически выбрасывает в космическое пространство часть фотосферы в виде плазменных протуберанцев. В результате частицы ионизированного газа достигают атмосферы Земли, провоцируют возмущения геомагнитного поля. Но это мизерные проявления звездной активности. Теперь представь звезду, состоящую из скоргиума. Она нестабильна, в результате ее «вспышек» освобождается огромное количество энергии, которую мы называем аномальной. Неподалеку от звезды расположена точка разрыва метрики пространства. Если говорить проще – постоянно открытый гипертоннель. Через него энергия скоргиума проникает в Узел, а оттуда выплескивается в отчужденные пространства. Пока звезда находится в стабильном состоянии, Узел всего лишь «фонит», перехватывая энергию, сравнимую с солнечным ветром нашего родного светила. Но как только там происходит вспышка, здесь зарождаются волны пульсаций, заметь, – одновременно во всех пяти зонах отчуждения! Сила пульсаций, которую принято определять, наблюдая за причиненными валом аномальной энергии разрушениями, варьируется. Вслед за первым ударом пульсации начинаются вторичные явления – такие как перенос вещества из одного пространства в другое. Но я отклонился от темы. Исследования эволюционировавших наномашинных комплексов ясно указывают: там, где расположено скопление скоргиума, время течет иначе. Наномашинам, выброшенным первой пульсацией в то пространство, понадобились сотни тысяч, а может, и миллионы лет, чтобы перейти на новый источник энергии. Теперь они зависимы от излучения скоргиума, как древний тостер зависим от наличия электричества в сети здания. Пример понятен?

Шершнев кивнул.

– Заметь, использование аномальной энергии не уничтожило программное обеспечение нанитов. Они по-прежнему реагируют на воздействие, что и позволяет мнемотехникам создавать различные импланты. Дикие скорги – это сырая глина. Заново изучив их, получаешь абсолютную власть над техносом. Способность не только управлять случайно возникшими изделиями, но и создавать свои. Но главное, в чем я уверен, – Барьеры не вечны. Одна Сверхпульсация создала их, другая, не менее мощная, способна уничтожить. Через день, год или в отдаленном будущем произойдет еще одна катастрофа, и технос вырвется из резерваций. Либо возможен другой вариант: разрыв метрики пространства закроется, исчезнут гипертоннели, и тогда Барьеры, не получая постоянной подпитки «фоновой» энергией Узла, перестанут существовать как явление. Наномашины отключатся, а все население отчужденных пространств погибнет. В том числе и сталкеры.

– Мрачная перспектива.

– Это наше будущее. Вы пытаетесь остановить поток техноартефактов, тормозите исследования, но катастрофа пятьдесят первого дала человечеству уникальный шанс. Мы можем измениться, использовать эволюцию техноса как импульс в развитии. Обуздать нанокомплексы, заново приручить их, открыть для себя массу новых возможностей.

– К чему ты клонишь?

– Мир меняется. Планета медленно погибает. И я, и ты прекрасно знаем, как это происходит. Мы были по разные стороны баррикад, но наблюдали одни и те же события. Гибнет биосфера. На смену ей приходят города-муравейники. Миллионы людей остаются за бортом жизни, растущему в числе человечеству не хватает ни продовольствия, ни энергии, ни пресловутого жизненного пространства. Здесь, в зонах отчуждения, решение всех проблем. На отравленной земле, где биосфера постепенно замещается техносферой, уже через поколение будет невозможно выжить без имплантов, без новых источников энергии, без киборгизации наших организмов. Засунув голову в песок, мы дождемся лишь гибели, не решим ни одной проблемы, хотя в потенциале способны совершить немыслимый прорыв, достичь других звезд!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});