Трудное счастье - Виктория Холт

— Девочка моя, подойди же ко мне.

Я тупо повиновалась. Теперь передо мной предстал совсем иной человек. В этой богато убранной комнате старик выглядел особенно уязвимым и, как никогда, жалким. Но от этого он стал мне гораздо ближе и дороже. Поддавшись порыву охвативших меня эмоций, я заключила его в такие крепкие объятия, словно он был ребенком, и принялась лихорадочно уверять в том, что никогда не брошу его.

— Фейвэл, — прошептал он.

Оторвавшись от него, я взглянула ему в лицо. Старческие глаза были полны слез. Вынув из кармана его халата платок, я утерла их.

— Дедушка, почему же ты раньше не сказал мне об этом?

Неожиданно рассмеявшись, старик расслабился, как никогда прежде, и сказал:

— Просто боялся. Я уже потерял жену и дочь и пытался сделать последнюю ставку — на внучку.

До глубины души потрясенная происходящим, я с трудом верила в его реальность. Мысли перемешались. В этот момент я еще не задумывалась о том, как же получилось, что мужчина, так» неожиданно ворвавшийся в мою жизнь и женившийся на мне, оказался соседом моего деда. Мысль о том, что это совпадение не случайно, пришла мне в голову уже позднее.

— Ну, и что ты думаешь о своем деде? — спросил он.

— Даже на знаю, что и сказать. Я в полном смятении.

— В таком случае, я скажу, что думаю о тебе. Если бы мне представилась возможность выбирать себе внучку, то я без колебаний выбрал бы именно тебя. Знаешь, Фейвэл, ты так похожа на свою мать, что иногда, сидя с тобой за шахматами, я словно бы возвращался в прошлое, и мне казалось, что моя дочь по-прежнему со мной. У тебя такие же светлые волосы, как и у нее, хотя и с этой белой прядью. Твои глаза так же меняют цвет, становясь то зелеными, то голубыми. Да и характер у тебя тот же: добрейшее сердце и знакомая мне запальчивость. Я часто думал о том, что из ее замужества ничего не получится, старался убедить себя в том, что рано или поздно дочь вернется ко мне. Но этого не произошло. Твоя мать дала тебе старинное корнуэльское имя, а значит, она не всегда с сожалением вспоминала свое прошлое, ведь верно?

— Но почему я ничего не знала о твоем существовании? Мама никогда не говорила ни о своей прошлой жизни, ни о тебе.

— Никогда не говорила? И твой отец тоже ничего не рассказывал тебе? А я считал, что они хоть изредка, но упоминали об этом. Но ведь ты сама тоже никогда не задавала им никаких вопросов! Как же так, Фейвэл? Я мысленно вернулась к залитым солнечным светом счастливым дням моего детства.

— Думаю, родители считали свое прошлое чем-то второстепенным. Их жизни так переплелись… Они всецело посвятили себя друг другу. Может, знали, что матери осталось жить совсем немного. Осознание близкой смерти многое меняет в жизни любого человека. Что касается меня самой, то по правде сказать, мне и в голову , не приходило, что вокруг меня может быть что-то другое, кроме вечного счастья. Именно поэтому после смерти матери для нас с отцом мир буквально перевернулся.

— Его ты тоже обожала? — мрачно поинтересовался дед.

Я кивнула головой в знак согласия.

— Однажды летом он приехал сюда, чтобы работать, рисовать свои картины. Снял небольшой домик, чуть больше сарая, приблизительно в миле отсюда. Известие о предстоящем замужестве дочери я сначала воспринял, как шутку, но затем понял, что это вовсе не так. Твоя мать умела быть упрямой. Я принялся убеждать ее, что она совершает большую ошибку, но это не дало никакого результата. Пригрозил, что лишу ее наследства, объяснил, что этот художник гоняется не за ней, а за моими деньгами. После этого в один прекрасный день они просто уехали вместе, и больше я не получал никаких известий о своей дочери…

Старик задумался. Он грустил о том потерянном даром времени. Сидя здесь, в окружении всей этой роскоши, он тем не менее был одинок, как никто из тех людей, с которыми мне доводилось встречаться. Это несправедливо, так не должно было случиться! Теперь дедушка наконец осознал свою вину и жалобно молил меня о той самой любви и преданности, которую так необдуманно отверг двадцать лет тому назад.

В порыве нежности я сказала:

— Дедушка, я очень рада, что вернулась домой, к тебе.

— Моя дорогая девочка, — прошептал он и затем продолжил:

— Расскажи мне о ней. Она сильно страдала?

Я отрицательно мотнула головой.

— Только последние несколько месяцев. Мама уже знала, что умирает, так же, как знали и мы. Это было ужасное время, особенно для отца. Всего несколько месяцев, но нам они показались целой вечностью.

— Я бы мог оплатить услуги лучших докторов, нанять сиделок, — укоризненно заметил дед.

— Дедушка, все давно кончено, какой смысл корить себя, моих родителей или кого-либо еще? Нужно просто похоронить прошлое. Теперь твоя внучка здесь, с тобой. Я буду чаще навещать тебя, ведь мне не придется выжидать какое-то время ради приличия прежде, чем снова прийти к тебе. Ты — мой родной дед, и просто замечательно, что мой дом рядом… — я осеклась, неожиданно вспомнив, как войдя в студию, впервые увидела там Рока. — Странное совпадение, что Рок вообще появился в студии отца и что мы поженились. То есть я хотела сказать, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Дедушка хитро улыбнулся.

— Это не случайность, моя дорогая. Твоя мать никогда не писала мне, и я понятия не имел, что и как. Когда-то я опрометчиво заявил, что не захочу с ней больше знаться, если она выйдет замуж за своего художника, и она поймала меня на моем же слове. Но… мне написал твой отец, приблизительно за месяц до того, как Рок Пендоррик уехал за границу. Он сообщил о смерти жены и о твоем существовании, спрашивал, не хочу ли я увидеться с тобой, дал свой адрес.

— Так вот значит, как?! Интересно, почему отец все же написал тебе?

— У меня, старого дурака, были определенные подозрения и на этот счет. Я решил, что ему просто нужны деньги. Принято считать, что обеспеченные люди, вроде меня, живут комфортно. В материальном плане — да, но, поверь, деньги не всегда могут обеспечить душевный комфорт. Богачам приходится все время быть начеку из боязни потерять свои деньги. Они только и думают о том, как бы преумножить свой и без того значительный капитал, и всегда подозрительно относятся к окружающим, не без оснований полагая, что у тех корыстные интересы. Так что в душевном смысле моя жизнь — полнейший дискомфорт. К твоему отцу я тоже отнесся с известной долей недоверия, решил, что он хочет одолжить у меня деньги. Пока была жива Лилит, она просто не позволила бы ему обратиться ко мне с подобной просьбой. Она всегда была слишком горда для этого. В общем я решил: теперь, когда моей дочери больше нет в живых, ее мужу не терпится получить от меня что-нибудь. Поэтому я отложил его письмо в сторону, так и не удосужившись ответить на него. Но мысль о существовании моей внучки тем не менее не давала мне покоя. Мне так хотелось узнать, как она выглядит и сколько ей лет. В письме об этом не было ни слова…