Гарем стервозных мажорок 4 (СИ) - Аристов Руслан Иванович

Пройдя шагов семь, ему открылся вид на сцену справа, скрытый до этого стеночкой — там происходило форменное безумие, вокалистка бегала, орала и всячески подначивала публику. Парень огляделся — он находился в пространстве между обычной стеной и сценой, квадратов около ста, при этом сцена сверкала бликами цветомузыки, а само это пространство было сравнительно затемнённым.

— Блядь! — выругался Виктор, который споткнулся об лестницу, ведущую на сцену, упал на колено и чуть не пропахал лицом пол.

— Ой, а что вы здесь делаете? — услышал он голос и поднял голову — на него смотрел какой-то молодой парень в униформе «Эскрайма».

Музыка как раз утихла, раздались аплодисменты и приветственные выкрики «бис» и «браво».

— Зашёл, а что? — грубо ответил Виктор и поднялся, опираясь рукой на топор как на рычаг.

— Это закрытая зона, посетители не имеют права здесь находится! — мягко сказал молодой человек.

Виктор присмотрелся — тип показался ему знакомым.

— Я тебя знаю? — нахмурился он.

— Наверно. Вы были здесь с Анжеликой Георгиевной в прошлый раз.

— А, точно — я тебя помню! — покивал Виктор — это был тот самый парень, который открывал им двери в прошлый раз.

— Я вас тоже помню, Виктор Антонович — и не только по прошлому посещению, но и по прошлогодним!

— Что? В каком смысле? — вытаращился Виктор.

— В прошлом году, сразу после окончания конференции молодых аристократов, вы напились, начали грандиозный дебош, драку и чуть не устроили пожар в ресторане, когда подожгли занавески вашей фамильной ложи, — доброжелательно сказал этот парень. — К счастью, вас получилось успокоить.

— Э-э, я? Что ты такое говоришь, приятель? — поразился Виктор. — Я ничего такого не помню!

— Спросите лучше у Светланы Андреевны, она занималась этими вопросам потом с вашей семьёй! — миролюбиво поднял руки сотрудник и покосился на топор.

— Ты что-то путаешь! — заявил Виктор. — Как тебя зовут, приятель?

— Олег!

— Очень приятно, Олег! Поможешь мне? — Виктор посмотрел на него, потом на сцену.

— Простите, Виктор Антонович, чем я могу вам помочь?

— Надо обесточить сцену и прекратить этот ёбаный позор, — тяжело вздохнул Виктор и опять посмотрел в сторону сцены.

— Виктор Антонович, вспомните, что было в прошлый раз, — снова очень мягко, даже с опаской, промолвил этот Олег. — Это очень большой скандал, а у нас солидное заведение, которое беспокоится о комфорте своих клиентов!

— Олег, мне от всех этих гнусных воплей — совсем не комфортно, понимаешь? Я хочу это прекратить! — Виктор в упор смотрел на сотрудника. — Поможешь мне?

— Извините, но я не могу и не имею права, — покачал он головой и снова покосился на топор.

— Ну тогда не мешай, я сам всё сделаю! — Виктор взмахнул головой, разминая шею, и чуть взмахнул топором.

Сотрудник посторонился и глядя на него, направился в сторону той двери, которую взломал Виктор.

«Что он такое нёс, когда я тут мог в прошлом году что-то натворить? Что за бред?!» — голова у парня немного кружилась, опьянение было приятным.

Он подошёл к ближайшей смотке кабелей, размахнулся и со всей силы ударил — кабель заискрил, на сцене раздался какой-то протяжный гул и погасло несколько прожекторов цветомузыки.

— У нас какие-то небольшие технически-и-е про-о-блемы, — бодро заявила вокалистка. — Сейчас мы всё исправим, подождите минуточку, до-о-рогие зрители!

— Хрен тебе, сука! — со злостью процедил Виктор, снова размахнулся и ударил следующую смотку кабелей — они резко заискрили, а он ощутил сильный удар.

Виктор пришёл в себя на полу — он сидел на заднице, а топор валялся в нескольких шагах.

— Шандарахнуло, наверно, — произнёс он и помассировал себе голову — она болела.

Где-то шагах в сорока, с другой от него стороны сцены, открылась какая-то дверь и вошли несколько человек.

Виктор помотал головой, более-менее резво поднялся, развернулся и начал взбираться по ступенькам на сцену, поскольку увидел одну из участниц группы, которая стояла к нему спиной — девицу в оранжевом латексе и с пепельными волосами .

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Поднявшись по ступенькам, Виктор немного не удержал равновесия и сразу же налетел на ударные инструменты — раздался оглушительный грохот, всё это начало фонить самым ужасным образом.

— Ты ещё кто и как сюда попал? — повернулась к нему девица с пепельными волосами и вытаращилась — в её взгляде был шок и испуг.

— Пошла на х*й — концерт окончен! — выкрикнул парень.

В зале началось оживление, поскольку Виктор уже был в зоне прямой видимости для зрителей, раздались крики и аплодисменты.

— А что это зд-е-е-сь про-о-исходит? — обернулась к нему вокалистка — она стояла метрах в двадцати от него и этой девицы, на левой стороне сцены.

Виктор оглядел танцпол — свет в зале был очень приглушен и находящихся там было плохо видно, потом пнул правой ногой какой-то барабан, при этом девица в оранжевом вскрикнула и прикрыла рот ладонью, и пошёл на середину сцены — там стоял микрофон на длинной подставке.

— Эй, что это у нас за явление? — тем временем спросила вокалистка, обращаясь к залу — оттуда послышался смех и аплодисменты.

Виктор обхватил руками подставку и микрофон — при этом голова у него закружилась и он еле удержался, чтобы не упасть со сцены в зал вместе с этой подставкой, потом нажал кнопочку на самом микрофоне и произнёс:

— Пошла на х*й, малахольная прошмандовка! Феминизм отменяется, концерт окончен, блядь!

В зале началось оживление — крики, свист, смех, шум, гам.

— Охрана! Немедленно вызовите охрану! — крикнула в микрофон вокалистка, однако приближаться к Виктору не решилась — она стояла в нескольких шагах от него и от середины сцены.

— Господа, здесь вообще есть мужики, в этом зале? Вам разве не надоело слушать всю эту мерзость, которой истязают наш слух эти конченые и уродливые дуры?! — обхватив микрофон, как какой-нибудь рок-певец, Виктор обвёл левой рукой сцену и стоящих там девок в латексе.

На танцполе раздался как одобрительный, так и не очень, шум. Там начало тоже что-то происходить.

— Уродливые? — вскрикнула девица в оранжевом и приблизилась к нему быстрым шагом, однако стала шагах в трёх: — Ты, козёл, что сейчас вякнул? Знай своё место!

— Как тебя, Алексеева или Чернова, блядь? А ну быстро ушла отсюда просто на х*й, пока я добрый и даю тебе такую возможность!

Девица побледнела и отступила на шаг.

— Всё нормально, дорогие зрители — эту немытую козлину сейчас успокоят и мы продолжим наш концерт! — заявила вокалистка бодрым голосом, посматривая на Виктора.

— Облезешь, сука латексная! На коленях будешь сосать, мразь! Я — Виктор Колчак, и я объявляю крестовый поход против латексных стервоблядей, феминизма и пошлости! Я-а-сно-о, бля-я-дь? — парень ощутил прилив куража и выкрикнул это, обхватив микрофон.

В зале раздались свист, выкрики и послышался шум потасовки, с каждой секундой всё более громкий.

— Какой Колчак? Этого не может быть, это какой-то клоун, дамы и господа — не обращайте внимания! — уже не очень уверенно заявила вокалистка.

— Ты что сказала? — прорычал парень в микрофон, снял его с подставки, повернулся к ней, сфокусировал взгляд и чуть пошатнувшись, пошёл в её сторону.

В этот момент в зале зажёгся свет, который немного ослепил парня — он повернулся и увидел, что некоторые девушки и парни толкали друг друга, многие просто стояли и наблюдали, другие орали и свистели.

— А ну сюда подошла, тварь злоебучая — будешь за МСКА сейчас извиняться! — выкрикнул Виктор под одобрительные выкрики из зала.

— Выкуси, ублюдок ёбаный! — побледнев, заявила вокалистка и отступила на пару шагов назад.

Как видел краем глаза Виктор, остальные участницы группы просто стояли и с ужасом глазели на него.

— Керенская — на колени и сосать, ты меня по-оня-яла? — Виктор прорычал это в микрофон, ощущая, как накатывают волны ярости.

В зале раздался взрыв смеха и крики негодования, разные пошлые крики типа «бей ебаную суку», «покажи ей» и всё такое.