Когда отцветают розы - Барбара Майклз

— Фу! Прекрати! — прикрикнула на нее Диана и сама испугалась собственного голоса, мощь которого лишь подчеркнула тишину, и ее нервы напряглись еще сильнее. Она уже замечала у собак привычку вглядываться во что-то невидимое и, вероятно, несуществующее. Эта тревога ничего не значила. Хотя…

Она закрыла дверь и заперла ее на засов, как только вернулась в кухню, отгораживаясь от наступавшей ночи, словно трусливая викторианская барышня, верящая в примитивные сказки о злых духах. Тьма могла скрывать кое-что поопаснее призраков. К примеру, людей.

Она приняла решение неожиданно и взялась за трубку телефона, чтобы не передумать. Продиктовала оператору номер кредитной карточки, ее соединили, и она долго слышала лишь длинные гудки. С облегчением хотела уже дать отбой, когда услышала голос отца. Обычно к телефону подходил кто-нибудь другой, если же ему приходилось отвечать самому, тон его показывал, что ничего хорошего от звонка он не ждет.

— Алло! Кто это?

— Обычно сначала здороваются, — сказала Диана.

— Дочь, это ты? Откуда ты звонишь? Я пытался связаться с тобой.

У Дианы перехватило дыхание.

— Мама? С ней что-нибудь…

— С ней все по-прежнему, — ответил отец суховато по своему обыкновению. — Я хотел бы лишь заметить, что с твоей стороны крайне безответственно так бесследно исчезать. Пока я сегодня не догадался позвонить тебе на работу, мне и в голову не приходило, что ты могла взять отпуск. Где ты?

Эмоции, захлестнувшие Диану в этот момент, трудно было описать одним словом — это не было злостью, раскаяньем или чувством вины. Они зародились где-то под сердцем и резко поднялись вверх, как прилив крови к голове.

— Я хотела попросить тебя оказать мне услугу, — сказала она спокойно после небольшой паузы. — Мама с тобой?

— Она спит. — Ее желание уйти от ответа на прямой вопрос явно возмутило его, но спрашивать второй раз было не в его правилах.

— В такой час? Сейчас ведь только…

— Она приняла много лекарств. У нее был плохой день. Впрочем, — добавил он холодно, — в последнее время у нее все дни плохие. Она взяла успокоительное и ушла в спальню.

Ее план состоял в том, чтобы отвлечь мать разговором по телефону, пока отец выполнит ее просьбу. Что ж, быть может, так даже лучше.

— Ты ведь знаешь, где она хранит письма Брэда, правда?

Молчание так затянулось, что могло показаться, будто их разъединили. Его утвердительный ответ прозвучал резко, как удар кнута.

— Мне нужны копии этих писем. Сделай их, пожалуйста, — она ничего не узнает — и вышли мне в понедельник экспресс-почтой. Я продиктую адрес, если у тебя Карандаш под рукой.

Его самоуверенность и гордость имели одно несомненное преимущество: он не умел упрашивать и не повторял вопросов, на которые ему не отвечали сразу. Записав адрес, он перечитал его, чтобы проверить, все ли верно.

— Стало быть, вот это что, — сказал он. — Ты меня удивляешь, Диана. Как можно растрачивать время и силы на сентиментальный вздор?

Она не удивилась тому значению, которое он сразу придал адресу. Он всегда все знал и в конце концов не был совершенно безразличен к судьбе сына.

— Нужно положить письма на место, прежде чем мама спохватится, — посоветовала Диана. — Хотя ей, наверное, будет даже приятно узнать, что ты ими интересовался.

Сквозь расстояние она отчетливо слышала его тяжелое, неровное дыхание. Дивясь собственной смелости, Диана спросила:

— Ты позвонил мне на работу просто так поболтать, или тебе что-то понадобилось?

Иронии он, конечно, не уловил. Дочь никогда прежде не испытывала ее по отношению к отцу.

— Ни то, ни другое, — ответил он. — Мне кажется, я имею право надеяться, что ты будешь достаточно регулярно поддерживать со мной контакт. Когда ты этого не делаешь, мне приходится разыскивать тебя самому.

И как только удалось ему научиться владеть своим голосом словно оружием? Ей пришлось закусить губу, чтобы против воли не начать бормотать извинения.

— Ну вот, папочка, теперь у тебя есть мой адрес. Я еще поживу здесь немного, но непременно вернусь в контору через неделю, максимум — через десять дней. Заранее признательна тебе за копии. Буду ждать их ко вторнику. Передай маме, что я звонила, и поцелуй ее за меня. Спокойной ночи.

Она положила трубку прежде, чем он успел спросить номер ее телефона. Теплая тяжесть лежала на ее ступнях — это Бэби свернулась у ног в обычной позе защитницы. Диана наклонилась и погладила собаку.

— Ты умница и очень храбрая, но от этого даже ты не сможешь меня уберечь.

«Отец сделает все, как я просила, — подумала Диана, — хотя бы для того, чтобы доказать самому себе, что ему не страшно прикоснуться к письмам Брэда. Вполне возможно, он даже прочитает их. Нужно быть сверхчеловеком, чтобы удержаться — Брэд ведь его горе, острейшая боль. Он даже был близок к тому, чтобы выдать свои чувства, когда выдумал рациональный, но неправдоподобный предлог для своего звонка в ее офис. Дочь пропадает неизвестно где, следуя по стопам канувшего в неизвестность брата…» Он, должно быть, пережил немало неприятных минут с тех пор, как узнал, что ее нет на работе.

Эта мысль доставила ей радость, которой она тут же устыдилась.

К этому времени ночь за окном воцарилась полновластно. Диана решила зазвать в дом кошек, сомневаясь, что они откликнутся на зов. В теплые лунные ночи им больше нравилось бродить вокруг, чем спать. Они были лишены самого популярного кошачьего вида спорта — Николсоны предусмотрительно лишили их возможности плодиться. Но это никак не повлияло на их охотничьи инстинкты, и почти каждое утро добытые ими трофеи можно было обнаружить на крыльце.

Диана распахнула дверь. Луна висела низко над верхушками деревьев.

Полоса света из дверного проема протянулась далеко поверх травы. По сторонам темными пятнами виднелись цветочные клумбы. Неожиданно со стороны террас появился движущийся силуэт…

— Только не вопи, умоляю! Это всего лишь я, — раздался голос Энди, который постарался как можно быстрее оказаться на свету, чтобы она его видела. Диана лишилась на мгновение дара речи от смеси чувства облегчения и злости.

— Ты… Ты… — выдохнула она. — Да как ты смеешь так меня пугать?! Что тебе здесь понадобилось?

— У меня машина сломалась.

— Ты уехал больше часа назад.

— Думаешь, я не пытался ее починить? — спросил Энди обиженно. — Я прекрасно понимаю, что вы не хотите, чтобы я оставался. Поэтому пришлось… Что с тобой? У тебя какой-то смешной вид.

Смешной! Что за слово! Да ей просто плохо, ее мутит, кружится голова…