Наследие дракона - Юлия Июльская

И это – навсегда.

Мягко отстранившись, Иоши взглянул в её глаза – море, над которым сейчас клубился туман.

– Я люблю вас, Киоко-химэ, – и снова поцеловал.

Щека намокла. Теперь он знал, что бывает, если после долгих запретов разрешить себе почувствовать счастье.

* * *

– Он меня выдаст… – Хотэку ходил взад-вперёд и не мог успокоиться. Кимоно так и болталось у него в руках.

Норико наблюдала за этим уже полкоку и порядком устала, но повторяла как мантру одно и то же:

– Не выдаст, Киоко об этом позаботится.

– Нет, он всё равно выдаст.

– Хотэку, перестань суетиться. Меня уже подташнивает от твоего мельтешения. Он тебя не выдаст. Киоко его госпожа, она просто прикажет ему молчать, если понадобится.

Хотэку остановился и посмотрел на Норико как на не совсем разумное существо.

– Правда? Прикажет? А потом ему что-нибудь прикажет сёгун, и Иоши обязательно расскажет всё отцу. Он и так меня ненавидит, ему даже повода не нужно.

– Да с чего ты взял, что он тебя ненавидит?

– Так всегда было. Что он, что сёгун. Честно говоря, я не знаю, почему Мэзэхиро-сама вообще взял меня к себе в отряд. До обучения Киоко-химэ он даже в походах не давал мне важных поручений. И Иоши такой же. Только сёгун не проявляет вражды открыто, а его сын всегда смотрит на меня с презрением. Мне не жить, мне не жить…

– Пожалуйста, только не начинай опять, – взмолилась Норико, но Хотэку снова начал кружить по додзё. – Это раздражает.

– Конечно, ведь сэппуку грозит не тебе. Хотя мне вряд ли позволят умереть достойно. Слишком роскошная смерть для ёкая. И слишком лёгкая.

Норико не понимала, почему всё ещё слушает его и не уходит за принцессой. Ей было отчего-то жаль Хотэку, хотя единственной, к кому она питала симпатию за всю свою жизнь, была Киоко, а к ёкаю она не испытывала и четверти той приязни.

– Может, мне убить его? – он замер и посмотрел в потолок, будто в поисках ответа.

– Любопытный выход. Но ты не сможешь.

– Не смогу, – согласился Хотэку и снова зашагал по додзё. – Но сёгун ненавидит ёкаев. Ты ведь знаешь. Наверняка сын его такой же. Я не вижу ни единой возможности выжить в этих обстоятельствах. Разве что сбежать и вернуться в Ши.

– Вернуться? Так ты из Ши?

Хотэку бросил на неё мимолётный затравленный взгляд и оставил вопрос без ответа. Но эта простая оговорка заставила Норико задуматься: значит, когда-то маленький мальчик ушёл из леса, чтобы поселиться среди людей. Сбежал из дома, как она. И скрывался здесь, как она. На мгновение Норико представила, что это ей угрожает опасность быть разоблачённой перед сёгуном, и вздрогнула. Это действительно страшно. Настолько, что ей – даже ей! – потребовалось бы утешение.

Норико вздохнула и решила сделать то, чего не делала никогда, – утешить кого-то, кроме Киоко. И сделала для этого то, чего не делала очень давно, – вспомнила о ки, когда-то украденной вместе с жизнью у девушки, совсем непохожей на тех, что живут в Шинджу.

Она перевоплотилась. Ветер из раскрытых окон тут же охладил голое тело. Ужас, как они вообще живут без шерсти? Норико поёжилась, но взяла себя в лапы, которые теперь стали руками, хотя когти она предпочла сохранить. Посмотрела на свою почти чёрную кожу, коснулась жёстких кудрявых волос, из которых торчали кошачьи уши – слух она тоже терять не хотела, – и попробовала сделать шаг. Прекрасно, она ещё помнит, как ходить на двух ногах.

Хотэку не видел её. Он упорно мерил шагами додзё и смотрел в пол, как будто татами мог спасти его от беды, если уделить ему достаточно внимания.

Норико тихо подошла и обняла его со спины, заставляя остановиться. Он вздрогнул и обернулся. В его глазах застыло непонимание.

– Всё ещё я, – успокоила Норико. – Подумала, что тебе не помешают объятия. – Она раскрыла руки в приглашающем жесте, позволяя ему самому сделать выбор.

– Норико, ты…

– Что? Я ведь бакэнэко, я могу становиться человеком. Чего ты так удивляешься?

– Нет, ты… совсем без одежды, – он смущённо потупился. Она засмеялась. Ну, он хотя бы о смерти теперь не думает.

– Так тебя обнимать или нет?

– Погоди, – он расправил своё кимоно, которое так и не надел, осторожно набросил его на плечи Норико и запахнул, что вызвало у неё новую улыбку. – Вот сейчас можно, – и сам обнял её, прижав руки к телу.

– Разве… кхм, – Норико попыталась поднять лицо повыше, чтобы дышать и говорить, – разве не я должна тебя обнимать для утешения?

– Глупости.

Он опустил голову ей на плечо, и они просто стояли и молчали. Норико думала о том, что, видимо, кошкам в любом обличье уготована одна участь – утешать близких, когда им это нужно.

* * *

Хотэку и сам не подозревал, насколько ему не хватало этого тепла. Простых объятий – недоступной роскоши для тех, кто сторонится людей и вынужден прятать от них своё тело.

– Знаешь, – Норико нарушила молчание, – если тебе мои руки не нужны, я бы могла и не превращаться в человека.

Хотэку отстранился, опустил свои ладони на её запястья и поднял её руки, рассматривая их. Удивительное создание, меняющее тела, как змеи кожу.

– Такая тёмная, я не видел таких в Шинджу… – он осёкся. Вряд ли Норико захочет говорить о той, у кого забрала жизнь ради этого тела. – Мне нужны твои руки.

Действительно нужны. В этот раз она обняла его медленно, осторожно, словно изучая и свои ощущения.

– Тебе тоже нечасто доводилось обниматься, да? – спросил он, заводя руки ей за спину, стараясь обнимать нежно, боясь испортить этот миг лишним движением.

– Кошек часто обнимают.

– А кошки?

– А кошки нет.

– Так я и думал.

И они снова замолчали. Хотэку не хотелось её отпускать. Он не чувствовал такого спокойствия и доверия уже очень давно – с тех пор как покинул Ши, с тех пор как ушёл от оками.

– Думаешь, Иоши меня не выдаст? – тихо спросил он.

Норико отстранилась, и он тут же пожалел о своём вопросе.

– Ты надоел.

– Но ты должна меня понимать.

– Должна?

– Норико…

– Расслабься, птиц, – она коснулась его щеки кончиком носа, так похожего на кошачий, и потёрлась им, – всё будет хорошо.

Он прикрыл глаза. Он хотел в это верить. В крайнем случае он всегда может сбежать. Это будет унизительно и трусливо, но всё же у него есть преимущество в виде крыльев, силы и места, куда люди не сунутся.

Он прижал её крепче и спрятал лицо в россыпи густых кудрявых волос. Она права. Всё будет хорошо.

* * *

Мэзэхиро вернулся в город после заката и сразу направился в Светлый павильон. Самураев он отпустил – для отчёта их присутствие необязательно. У входа он встретил Хотэку, который, судя по всему, вышел из додзё.

– Мэзэхиро-сама, – поклонился самурай. Он осмотрел сёгуна, и его взгляд задержался на оружии. У Мэзэхиро был прекрасный лук, на который воины часто смотрели с восхищением.

– Хотэку, я получил твоё письмо. Прекрасно справляешься. Как Киоко-химэ?

– Обучение идет тяжело, в её теле мало силы. Она очень старается, но потребуется много времени.

– Не думаю, что мы располагаем временем. Что с её даром?

– Как я понял, она только начала им овладевать. Умеет обращаться, но плохо контролирует новое тело.

– Тоже развиваете?

Мэзэхиро с удовольствием отметил, насколько Хотэку открыт и словоохотлив. Зря он ему не доверял, достойный самурай. Хотя сейчас он отчего-то казался несколько взволнованным.

– Да. Сегодня Киоко-химэ обращалась в меня и училась чувствовать… Чувствовать те мышцы, которые до этого не привыкла использовать.

– Интересный подход. Получилось?

– Не сразу, но она старается. Если быть откровенным, когда вы только поручили мне её обучение, я не думал, что она примется за него настолько упорно.

Хм, значит, принцесса подошла к занятиям серьёзно. Мэзэхиро этого тоже не ожидал.

– Продолжайте. Каждое коку, вложенное в развитие тела, пойдёт ей на пользу.

– Да, Мэзэхиро-сама, – Хотэку поклонился. – Моё присутствие необходимо на собрании? Я знаю, что Киоко-химэ там будет, но за мной не посылали, поэтому…

– Я не думаю, что в этом есть необходимость. Хотя мне не терпится взглянуть на успехи принцессы, так что, если ты как наставник поможешь