На рыдване по галактикам (СИ) - "BangBang"

— Ничего, еще две штуки есть, — не унывает Ярка. — Какая-нибудь из них да сгодится.

— А Басу бы на шестой понравилось, — усмехаюсь я. — Среди спиртовых облаков-то. Назовем ее в его честь? Планета Ксенакис, вон, она красноватая как раз.

— Он эти облака и сам сейчас недурно генерирует, пока в медблоке храпит, — замечает кадет. — Надеюсь, хотя бы регенератор на этом корыте герметичен, а то капитану в довесок к черепно-мозговой травме еще интоксикации алкогольными парами недоставало.

— Блин, точно, забыл совсем… Бо, проверь уровень влажности воздуха по кораблю. А то что-то ваши пружинки, штурман Соколова, совсем повяли.

— Походу, теперь я получила повышение аж до должности индикатора состояния рыдвановой атмосферы, — бормочет та себе под нос, прокладывая курс к пятой планете.

— Уровень влажности в жилых и технических отсеках повышен и составляет восемьдесят пять процентов, — сообщает борткомп. — В грузовых, герметически закупоренных — нижняя граница нормы в тридцать процентов.

Та-а-ак… а это еще что за фокусы? Вентиляция где-то засорилась, или… генератор воздушной смеси пошаливать начал? Только этого нам сейчас и не хватало!

====== Глава 24. Кадет Соколова. Все хорошо, прекрасная маркиза! ======

По экрану бегут все новые и новые координаты, которые Бо выдает, беспрестанно сканируя окрестности. Задумываться о чем-то постороннем некогда, и слава космосу. Потому что у меня в голове еще не улегся и не обустроился окончательно даже тот факт, что мы тут застряли надолго. Вероятнее всего, до конца жизни. Осознать это не так-то просто. А ведь есть еще и обратная сторона ситуации: дома каждого из нас кто-то ждет. Боюсь даже вообразить, как моя собственная семья воспримет печальненькую голограмму с сообщением, что их дочь и внучку угораздило пропасть без вести, отправившись на заурядную навигационную практику.

Хорошо хоть, у мамы есть еще трое… Но, несмотря на то, что она наверняка всегда считала их куда как более удачными наследниками, свой первый блин комом мамочка тоже горячо любит. И что устроит папе, который сперва испортил дитятю нехорошими генами, потом космическими байками вырвал из мирной фермерской жизни и под конец позволил сгинуть где-то в черной дыре без следа — лучше даже не представлять.

А у папы-то я, кстати говоря, одна. И что они вместе с разгневанным и хряпнувшим с горя буравчика дедулей, в свою очередь, сделают с ни в чем не повинным, в общем-то, Литманеном, тоже лучше и не думать. Подвела я инструктора своего многострадального под алгольский монастырь, ничего не скажешь. Это просто-таки кармическая связь — я умудряюсь доставлять ему проблемы, даже усвистав за невесть сколько парсек от Млечного Пути. Впервые в жизни мне становится по-человечески жаль Торквемаду: иметь дело с моими раздраконенными родичами — испытание не из легких даже для Великого Инквизитора.

А у остального экипажа тоже ведь семьи, наверно, остались… Ну, пусть у Нюка только полимерная нянюшка имеется, которая вряд ли умеет страдать, а у той же Цилли? Баса? Капитана? У дока вон целая родовая ветвь с горя, может, щупальца на себя наложит, когда узнает, что их выбившийся в люди отрок с купленным дипломом навек поглощен космосом. А вот Рекичински мне ничуточки не жалко, если бы не он со своей треклятой смертоносной материей в серебристой финтифлюшке — ничего бы этого не случилось. И не верю я в его героические, вселенско-спасительные помыслы. Ворюга, поди, тот еще.

«Дерзающий» между тем, скрипя и постанывая, ползет к пятой планете. Бо снова отправляет разведывательный зонд. Пока мы ждем его возвращения, от нечего делать прикидываю разные варианты развития событий, которые поджидают нас в этой галактике. И все они мне как-то… не очень. Хоть бы Варг уж в себя пришел, и желательно, чтобы все его навыки и способности тоже с ним дошли, не потерявшись в пути. А то придется нам кэпа на пару с доковым потомком воспитывать, учить ложку держать и не давать им бить друг дружку по голове погремухами, сделанными из старых запчастей. При этой, в общем-то, совсем не вдохновляющей мысли я нервно прыскаю. Новоиспеченный варгозаменитель, улучив свободную минутку, отрывает одну конечность от штурвала и запечатлевает свое солнцем обцелованное мурло. Обиделся. Демонстративно общается со мной только по делу. А оптимизма в нем побольше, чем кажется на первый взгляд. Кому он те голографии показывать собрался? Туземок разве что соблазнять…

— Чему смеемся? — ворчливо интересуется и.о. капитана.

— Согласно уставу, радуюсь непаханому полю штурманской работы, сэр! — выкатив глаза и состряпав физиономию усердного бравого служаки, гаркаю я. Нюк хрюкает, моментально растеряв напускную суровость, и говорит, что нам нужен перерыв.

— Ляжем на орбите в дрейф на часок, Шухера пора из гипносна выковыривать. И пожрать не мешает.

— И этот человек еще заикался про двухразовое питание… — сокрушенно бормочу я, несколькими нажатиями клавиш прокладывая заказанный курс на планетарную орбиту, и начинаю заблаговременно ковырять вечно заедающие застежки амортизационных ремней. Чему бы там ни выучился док — без нашего со шваброй чуткого контроля испытывать свои умения на капитане он не будет. Так, на всякий случай, а то еще отрежет чего лишнего или, наоборот, пупок добавочный на лбу сформирует в порыве врачебного вдохновения.

— Так-то мы еще даже не завтракали, — резонно возражает Нюк. Он аккуратно завершает маневр, параллельно сдувая повисшую на вздернутом конопатом трамплине каплю пота, и наконец отпускает штурвал, сжимая и разжимая затекшие от напряжения пальцы.

— Бо, держи корабль на заданной высоте, — велит он бортовому компу и со вздохом облегчения выбирается из кресла. — Черная дыра побери, мы это сделали! Я, наверное, сплю или в симуляторе… Взмок, как личность с низкой социальной ответственностью перед копами.

Доколупав злополучную защелку, высвобождаюсь из оков кресла, даже удивляясь тому, до чего ж быстро вжилась в роль настоящего штурмана. Теперь, после неудачного гиперпрыжка, мне уже, кажется, ничто не страшно, даже спина сухая и кудри на затылке не шевелятся, когда курс прокладываю. Впрочем, может, это я просто от шока еще не отошла?

— Сперва дока экзаменуем, потом уже желудок ублажаем, — на всякий случай предупреждаю любителя мармеладок.

— Мне кислородный генератор проверить надо. И вентиляцию. Бо проблемы не видит, а влажность растет. Так быть не должно, — утирая нос ладонью, отвечает бортинженер.

— Бас надышал? — хмыкаю я, уже даже не особенно встревожившись от этой новости — видимо, на рыдване каждый день новая поломка. Что-что, а уж разнообразие полезного досуга экипажу тут гарантировано.

— Или термак от прыжков рыдвановых кто-то подмочил, — бурчит Нюк, потягиваясь и зевая во всю пасть. — Когда ж я высплюсь уже…

— Это нервы, — говорю я.

— Это недосып! Только прикорнешь, как очередное ЧП — на тебе!

— А ты еще намылился в колонисты — там вообще не расслабишься, даже если ты лишь второй муж. До рассвета коров каких-нибудь туземных восьминогих будешь вскакивать доить, а потом в поле впахивать, чтобы жучки местные полуметровые урожай не подъели, — поддеваю я.

— Может, тут рай земной, и пирожки с мясом или повидлом прям на кустах растут? И вообще, я лучше в охотники подамся… И на Таське женюсь единолично, она мне поближе хомо сапиенсов будет. Да и кормить ее не надо. Нет у меня склонности к сельскому хозяйству ни на грамм, все тесты это подтверждали, — парирует он. — Сама-то много надоила? Драпнула со своей фермы за приключениями, только гравиботинки по галактикам сверкают. Вон аж куда додрапала.

— Потому и драпанула, что подвиги на аграрной и домашней ниве — точно не моя стезя. Сколько себя помню, только штурманом и хотела быть, ни разу в мечтах кухня, полная утробно скворчащих кастрюлек, ожидающий прополки огородик и скальные нагромождения требующего стирки и штопки белья не всплывали, — ворчу я.

— Что такое штопка? — недоуменно таращит на меня серые овечьи глаза бортинженер.