Поиск - Анастасия Ильинична Эльберг

подвела она итог. — На моей памяти приготовления к празднику полной луны всегда заканчивали в спешке, в последний вечер, а на этот раз у нас осталось несколько дней. Может, вы что-нибудь натворили, а, Мадда?

Девушка замотала головой.

— Что ты, матушка.

— Ничего, — поддакнула одна из ее сестер.

— Это все он, — заговорил Мариус, кивая на сидевшего напротив него Эрфиана. — Он работает, как проклятый, и нас заставляет. Наверное, думает, что мне это в удовольствие — часами толочь анис и гвоздику. А от ладана я чихаю с утра до ночи.

В подтверждение своих слов Мариус зажмурился и пару раз чихнул. Жрица улыбнулась.

— Отдохните. А для тебя, — она посмотрела на Эрфиана, — у меня есть поручение.

— Ты посылаешь его на рынок? — обрадовалась Мадда. — Я пойду с ним!

— Нет, — покачала головой Такхат. — Я посылаю его за травами, которые торговец Валид привез из-за большой воды. Он пойдет один.

Эрфиан отложил мешочек с куркумой, содержимое которого собирался высыпать в плошку, и поднял глаза на жрицу.

— Почему бы ей не пойти со мной?

— Даже не думай спорить.

— Мама хочет, чтобы ты увиделся с Гриаллой, — заулыбалась Мадда.

— Я хочу, чтобы ты взял травы, — поправила Такхат без тени улыбки. — Увидишься ты с Гриаллой или нет — дело твое.

Мариус, которому перепоручили раскладывать куркуму по плошкам, тяжело вздохнул и принялся за работу.

— Ты знаешь, где живет Валид? — поинтересовалась жрица.

— Да, — кивнул Эрфиан.

— Хорошо. Он купил у здешних торговцев ткани и драгоценные камни и скоро отправится в твою деревню. Если хочешь, можешь передать что-нибудь Жрице Царсине. Думаю, она обрадуется, получив от тебя весточку.

* * *

— Господина интересует янтарь?

Невысокий мужчина с копной рыжих волос и хитроватыми глазками наблюдал за тем, как Эрфиан оглядывает его товар.

— Я возьму вот это.

Торговец взял нужное украшение, поднял его и кивком пригласил покупателя взглянуть на то, как солнечные лучи играют в камнях.

— Чистейший янтарь и серебро, изготовленное по тайному рецепту. Если господин поведет свою возлюбленную на ночную прогулку, то заметит, что в лунном свете украшение отливает голубым… но только в том случае, если сумеет оторвать взгляд от лица своей возлюбленной, она, я уверен, прекрасна как предрассветные песни птиц.

— Это подарок для моей… матери.

Мужчина закивал и одарил Эрфиана доброжелательной улыбкой.

— Пусть боги даруют твоей матушке долгие дни, господин. Пусть она очаровывает мужчин так же, как когда-то очаровала твоего почтенного отца.

— Сколько ты хочешь за украшение?

— Двадцать пять серебряных монет для жреца храма Великой Богини. Обычно я прошу за черный янтарь не меньше десяти золотых…

Доброжелательная улыбка торговца сменилась смущенной.

— Великая Богиня щедра и милостива, — продолжил мужчина, опустив глаза. — Все знают, что она открывает жрецам свои тайны, и они способны разгадать мысли любой женщины.

Эрфиан ждал.

— Та, кому я подарил свое сердце, принадлежит другому, но он не любит ее. Если бы господин согласился помочь …

— Что ты хочешь — яд для мужчины или любовное зелье для женщины?

Две светлые эльфийки, стоявшие поодаль, захихикали.

— Если жрец Великой Богини даст мне любовное зелье, я не возьму с него за украшение ни одной серебряной монеты.

Эрфиан порылся в сумке и достал маленький кувшин, плотно закрытый пробкой.

— Пять капель — любовное зелье. А больше пяти — яд.

— Не лишила ли его разума та красавица, и не разучился ли он считать? — похлопала ресницами одна из эльфиек.

— Глупая, — упрекнула ее подруга. — Он же торговец. Пусть представит, что это не настойка, а серебряные монеты. А еще лучше — золотые. Тогда точно не ошибется.

Эльфийки расхохотались. Щеки торговца от стыда превратились в пунцовые. Эрфиан передал мужчине кожаный мешочек.

— Здесь двадцать пять серебряных монет, которые я тебе обещал. Пусть красавицы купят себе все, что пожелают. Уж очень приятно смотреть на их улыбки.

Молодая эльфийка запрыгала от радости и захлопала в ладоши.

— Какой милый жрец! — Она посмотрела на подругу. — А ты говорила, что все они злые, и боги лишили их разума…

— Не бери у них деньги, — строго сказала вторая эльфийка. — Сейчас он покупает тебе украшения, а потом позовет на праздник, напоит любовным зельем и будет делать с тобой все, что заблагорассудится, а ты ни слова не скажешь против, будет только поддакивать и просить еще.

Торговец с несчастным видом вернул мешочек с серебром. Эрфиан спрятал монеты в сумку и помахал эльфийкам на прощание.

— Может быть, господин решит купить что-то еще?

— Нет, думаю… — Взгляд Эрфиана остановился на украшении из незнакомых ему камней. — А это что?

— О, это мое сокровище! — Торговец взял украшение и нежно погладил его подушечками пальцев. — Фиалковая бирюза. Камень из далекой страны, где поклоняются огню. Если господин увидит на шее женщины украшение из фиалковой бирюзы, значит, ее мужчина щедр и почитает возлюбленную за богиню.

— Я дам тебе за него десять золотых монет.

Торговец ахнул и прижал руки к груди.

— Боюсь, господин…

— Двадцать.

— Сожалею, господин…

— Сколько?

— Тридцать золотых монет, — ответил мужчина, не моргнув и глазом. — Господин должен понимать, что я отдаю ему камни за бесценок. Жены египетских фараонов отсылают за фиалковой бирюзой преданных рабов, и те часто погибают в жаркой пустыне, не добравшись до места.

За такую цену на базаре можно было приобрести мешок шафрана, редкой и дорогой специи. Эрфиан достал второй мешочек-кошелек, не с серебром, а с золотом, и пересчитал монеты. Их было ровно тридцать, а в храме, как он помнил, оставалось не больше сотни. Целое состояние за подарок женщине, которую он, может статься, даже не встретит?.. Он не разу не видел Гриаллу в городе, но это не значит, что она сидит дома. Но, в конце-то концов, и золото, и серебро можно заработать. Смертные покупают вина, смеси специй и благовоний. Эльфийки любят ароматные масла. Как-то раз удача улыбнулась Эрфиану непростительно широко: в храм пришел вампир, заплативший за кувшин любовного зелья пятьдесят монет. Кто бы ни лишил его разума, но женщина — смертная или обращенная — свое дело знала.

— Тридцать так тридцать, — процедил Эрфиан, бросая торговцу кожаный мешочек.