(Не)добрый молодец - Алексей Птица

родной и любимый. Вспомнилась бабушка, мать отца, её доброе лицо, изрезанное густыми морщинами. Заботливые и любящие руки, всегда поддерживающие в трудный час. Готовые вытирать и его слёзы, и его сопли. Вадим отвернулся, не в силах сдержать слёз отчаянья. Он не понимал, что происходит, точнее, не понимал, как такое смогло произойти. Город был защищён со всех сторон засеками, там стояли вооружённые люди, но…

Ясно становилось одно: на Козельск кто-то напал поздним вечером. И ничего хорошего ждать не приходилось. А единственная защита их в доме –толстая дубовая дверь, в которую сейчас кто-то непрерывно ломился.

Перед Вадимом возникла дилемма, откроешь — можешь погибнуть, не сумев дать отпор, не откроешь — погибнешь, когда её вынесут несколько человек или зомби. Он вздохнул и подошёл к двери. Страшась того, что за ней может ожидать, приложил к толстым доскам ухо.

За дверью слышалось дыхание, и оно не походило на человеческое. В отдаление слышались мужские и женские крики, но очень глухо. Дубовая толстая дверь плохо пропускала звуки. Вадим отступил, оглянулся. Вдова сидела, обняв ребятишек, и с ужасом смотрела на него. А дверь стала ещё пуще содрогаться от ударов.

— Мама, а нас всех убьют?

Вадима передёрнуло, он огляделся. Дом представлял собой надёжное убежище, но дверь и окно казались ненадёжными. Дверь открывалась наружу, и её могли легко заблокировать, потом огонь или просто груда тел у входа — и возникает реальная возможность помирать от голода или обезвоживания. Но можно и обождать какое-то время, но дверь всё сильнее и сильнее содрогалась от ударов.

Кто-то снаружи чувствовал или знал, что здесь скопилось много беззащитных людей. Что делать? Ждать или нападать?

Проблема выбора решилась сама собой. В этот момент круглое слюдяное окошко разлетелось вдребезги от могучего удара. Осколки пробарабанили по стенам, и в избу сразу проникли все наружные звуки и запахи.

Все застыли от ужаса, и на несколько мгновений повисла гнетущая тишина. Кровь застучала звонкими молоточками в голове у Вадима. Он мгновенно вспотел, хотелось бежать, куда глаза глядят. Страх накрыл его с головой, забирая с собой весь разум. Он хотел бежать, бежать без оглядки. Он, может, так бы и сделал, если бы не детские крики и протяжные бабьи причитания рядом.

Маруся тонко завыла, предчувствуя близкую гибель, и настолько этот тонкий женский вой забил по нервам Вадиму, что он очнулся от испуга, накрывшего его с головой. Мозг, что почти поддался волне дикого страха, стал потихоньку возвращаться обратно к окаменевшему от ужаса Вадиму.

В это время в окошко просунулась обезображенная вирусом или невесть чем рука. Вадим окончательно очнулся. Мертвяки! А он, было, грешным делом, подумал, что это разбойники или ляхи.

В это время в окошке показаласьуже голова беса и оглушительно заорала, рассеяв все сомнения.

— Мы все умрём! Аааа! Аааааа! — заорала в ответ Маруся.

Бес пытался залезть в хату, но застрял в плечах. Непрерывно воя и бормоча непонятно что, он судорожно дёргался, пытаясь проникнуть внутрь. Видимо перерождение не лучшим образом отразилось на его интеллекте. Вадим поднял пистоль и уже хотел выстрелить, когда до него дошло, что оглушительный грохот выстрела в замкнутом помещении ударит по нему самому же.

Положив пистоль на пол, он дёрнул из ножен саблю и пошёл к мертвяку.Резко прозвучал свист, и голова беса заскакала по полу, корча рожи. Дети запищали, вдова отвернулась в ужасе. Чёрная кровь потекла по полу. Нужно откинуть тело назад. Вадим оглянулся и увидел ухват. Схватив его, он упёрся в тело мертвяка и вытолкнул его из избы.

Отрубленная голова мертвяка каталась по полу и клацала зубами в попытке дотянуться до людей. Вадим ухватом подцепил её и вышвырнул вслед за остальным телом. Вдова продолжала тонко верещать, но Вадим больше не обращал на неё внимание. Косолапя и передвигаясь рывками, к окну устремился следующий мертвяк.

Вадим метнулся к пистолю и, выставив его наружу, нажал на курок. Выстрел, прогремевший в ночной тишине, опрокинул мертвяка наземь. Пробитый пулей, череп перестал служить своему хозяину. Но это было только начало атаки. От двери в сторону окна уже шуршали ещё двое бесов.

Пока они шли, Вадим успел сбегать в свою комнату, вынуть из мешка пули и порох в мешочках и разложить их перед собою. К моменту, когда следующий мертвяк просунул голову в окно, пистоль оказался перезаряжен.

Клыч снова пошёл на замах и, ударив по шее беса, отсёк его голову. Ухват отправил тело обратно в ночную тьму, а выстрел из пистоля встретил следующую тварь. Пуля пробила череп, тело беса упало под окно. Отрубленная голова первого мертвяка продолжала кататься по полу, пока не оказалась нанизанной на остриё клинка, как на вертел. Нажим, хруст и уже упокоенная часть тела покинула пределы комнаты.

Уже четыре трупа и ещё одна неупокоенная голова теснились под стеной дома. Но грохот выстрелов привлёк внимание других бесов, и они один за другим стали перемещаться к дому Маруси. Все нападавшие, за исключением одного, явно были бесами, а не зомби, то есть укушенными, а не поднятыми из могил, так что дело принимало серьёзный оборот. Видимо, где-то недалеко резко возник очаг заразы и поймал в свои сети многих людей, скорее всего, это воинский отряд, а может, они пришли откуда-то, соединившись в большую стаю. Да сейчас это не важно.

— В дальнюю комнату, быстро, все, бегом! Я сказал, быстро! — Вадим выплёвывал из себя слова скороговоркой, словно боясь, что забудет их.

Он по нескольку раз повторял одно и то же, и со стороны, возможно, это казалось глупым, но ему стало всё равно. Он боялся за женщину и детей, поэтому они только мешали и отвлекали. А ему нужен простор для действий. Подхватившись вместе с детьми, женщина убежала в дальнюю комнату. А Вадим встретил нового мертвяка. Безмозглые, они лезли по трупам своих сородичей, не считаясь с потерями. Ещё один из них потерял голову от запаха жертвы, а его тело, отвалившись, упало на землю вдоль стены.

Следующий лишился головы по той же схеме, и Вадим, уже не стесняясь, поставил ногу на череп и ударом в глазницу вышибал из неё мозги. Отталкивая от окна очередной труп, он старался это делать, как можно сильнее, чтобы тело оказывалось дальше от окна. Падая, оно освобождало путь своим собратьям, что с маниакальным упорством лезли за добычей, лишаясь, в буквальном смысле, своей неразумной головы.

Ещё парочка упокоенных нашли своё пристанище вдоль стены избы, окончательно загородив окно. А мертвяков оказалось ещё много, но все они находились далеко от дома, и Вадим решился на отчаянный шаг. Взглянув в щель окна, он убедился, что рядом никого нет, и распахнул дверь наружу.

Выстрел в упор в очередного беса, спешащего на помощь собратьям, дал ему время, чтобы оттащить от окна несколько трупов. Сделав это, Вадим снова юркнул в избу, захлопнув за собой дверь. К тому времени со всех сторон стали подтягиваться ещё бесы, но осталось их немного, штук пять. Ещё трое попытались действовать по испытанному варианту, лезть в окно. А двое остались снаружи, бесясь от ярости и злобы, но в конце концов решили, что мяса и так вокруг достаточно.

Окно к тому времени опять оказалось плотно закупорено трупами, и проникнуть через него в избу бесы не могли. Вадим отошёл к дальней стене и присел отдохнуть. С клыча стекала густая чёрная кровь, от окна доносилось довольное урчание, а в комнате невыносимо воняло смертью и падалью. Дышать было просто нечем, но бой ещё не закончился. Пока рядом находились мертвяки, оставалась опасность погибнуть каждую минуту.

Нехотя и осторожно Вадим снова открыл настежь дверь и резко выскочил наружу. Оба мертвяка не обратили на него внимания, занятые пожиранием себе подобных. Первый удар клыча обрушился на череп ближайшего, расколов его надвое, как нож раскалывает переспелый арбуз.

Второй мертвяк лишь обернулся, заметив грозившую ему опасность. С оскаленной морды свисали клочья кожи и мяса, капала густая, почти чёрная кровь. Вадима передёрнуло от отвращения.

Светлый лик луны откидывал серебристые лучи на врагов, стоявших неподвижно напротив друг друга. С одной стороны находился человек, с другой — уже не человек. Словно белое и чёрное, добро и зло, вечное и временное, они сошлись в непримиримом бою.