Фацелия Райс: сердце дриады (СИ) - Екатерина Ивановна Романова

спокойствием.

— Я его голыми руками задушу, даже маникюра не пожалею, — ласково пропела Латиэль, а маникюр для нее — святое, сразу после идеального макияжа.

А у меня слов не нашлось. На стене висели мои труселя и бюстик с розовыми зайчиками, а сверху — моя фотка в них. Справедливости ради, у меня нет ни одной фотографии в этом комплекте, я же не извращенка фоткать себя полуголой. Но исходник из моего магона, и я даже знаю творца, так ловко поработавшего во имя искусства. Поди всю ночь творил, скотиненыш.

Протянула руку к трусам и меня ужалило. Попробовала сорвать со стены бюстик — снова ударило током.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что за…

— Охранка оранжевого уровня, — задумчиво протянула Джей. — Попробуем разомкнуть стихиями?

Вампирка немного владела огнем, а Латиэль — ветром. Мне, как человечке, лишенной дара, оставалось смотреть и надеяться. Время неуклонно катилось к началу пары, и зрителей шедевра местной текстильной промышленности существенно уменьшилось. А ведь мне стоило немалых усилий найти такой комплект! И что с того, что я безопасница? Ну люблю я милые вещицы. А еще у меня пижама с совой "глаза-навыкате и кружка кофе в руках", что теперь, убиться об стену? Пробовала — не помогло. Тоже мне, нашли над чем смеяться.

Девчонки не без труда, но все же вскрыли охранку. Я забрала белье, а фотографию порвала и отправила в мусорку. Стоит ли говорить, что в столовку мы опоздали. Местная повариха — госпожа Риша всегда относилась к нам дружелюбно, поэтому выдала по кофе с булочкой. Мы наспех опрокинули в себя пародие на завтрак и понеслись на пару по запрещенным заклинаниям.

В академии ходил слух, что добродушная магистр Денай в скором времени оставит должность, значит ее место займет магистр Перкинс. А уж его ни в добродушии, ни хотя бы в человечности не упрекнешь. Шутка ли, гонять адептов по полигону до состояния ползучести. Его любимая фраза: "если ты плющ, хотя бы будь ядовитым". Мало того, он из принципа не ставит никаких подстраховочных щитов во время тренировок. Личная неприязнь адептов? Великолепно, нарочно поставит в пару и даст карт бланш. Мол, личные стычки стимулируют инстинкт самосохранения, а разбитые носы и подпаленная шевелюра — оттачивают реакцию и сообразительность.

Мы успели еле-еле. Ворвались в аудиторию, вбежали по ступенькам на самый верх и только плюхнулись за парты, как внутрь вошел декан Мердис. Цепкий взгляд тут же нашел меня и сулил кару Небесную. Да-да, я вчера не явилась на отработку, а у нас внештатка с Элен и мое положение в академии вообще не ясное.

Сглотнула, достала из сумки тетрадь по отворотной магии и посмотрела на Джей.

— Ну прости, я сунула туда первое, что попалось под руку. Потом перепишешь.

Не люблю я это дело. Пришлось вырвать из середины тетради листок и подписать "запрещенные заклинания".

— Адепты, — кашлянул декан, привлекая внимание. Все замолкли и вылупились на приодетого мужчину. А и правда, чего он сегодня такой красивый? В смысле, в черной рубашке и светло-сером костюме. Даже жилетку черную надел. — У меня несколько важных новостей. Во-первых, через неделю в академию прибудет аттестационная комиссия.

По аудитории расползлись разочарованные охи.

— Да, в администрации Президента недовольны качеством выпускаемых в академии кадров, поэтому с сегодняшнего дня вводится жесткий режим. Никаких ночных отлучек! — и взгляд, почему-то, на меня. Уставилась в листок, делая вид, что жутко чем-то занята. Неужели Джаред меня сдал? Хотя, что ему станется, он же дух, и я не просила меня прикрыть. — Никаких тайных экспериментов, запрещенных заклинаний, драк, — опять на меня, да е-мое! — И свои шутки держите в разумных пределах!

А это уже для Сатхейна. Грегори не остался в стороне.

— Не соглашусь, декан Мердис! У Фацелии такое убойное бельишко, что преступление держать его в разумных пределах! Общественность должна знать героев!

В аудитории грянул хохот, а я почувствовала, как теплеют щеки. Ну, знаете, когда ты становишься посмешищем, внутри все равно что-то с надрывом щелкает. Девчонки ободряюще обняли с обеих сторон и шептали что-то утешающее. Да знаю я. Все знаю. Что они идиоты, что у них детство в заднице играет, что таким образом они пытаются выразить симпатию (некстати помянем магистра Хейдена, который об этом и сказал), но все равно не легче!

— Я повторяю специально для вас, адепт Сатхейн. Даже родственные связи не дают вам права вытворять, что вздумается.

— Да что вы? — усмехнулся Грегори и демонстративно устроил ноги в ботинках прямо на парте. — И что вы мне сделаете?

Над Сатхейном налилась темная туча — не грозовая, какие делает Элен, а темная! Разряд молнии ударил внезапно и попал Грегори аккурат в колени. Парень взвизгнул и свалился со стула, корчась от боли.

— Да вы… урою, суку! — прорычал он, но и ежу ясно — декан Мердис не владеет тьмой. И не станет применять такую магию к адептам.

— Кишка тонка, сосунок, — хмыкнул незнакомец, открывая двери аудитории.

Все ахнули, а я… у меня сердце биться перестало. Потому что этот незнакомец — мой недавний знакомец!

40

Тот самый, что сунул мне Поцелуй тьмы в клубе!!! Что он здесь делает? Как он отважился шандарахнуть Сатхейна тьмой? Как он вообще это сделал сквозь закрытые двери?!

Девчонки синхронно сглотнули. От мужчины веяло силой и опасностью, я поймала себя на том, что задержала дыхание. Да и другие не дышали. Даже декан Мердис заметно напрягся и напряженно следил, как расслабленно, сунув руки в передние карманы брюк, шагает внутрь аудитории неизвестный смельчак. Черная рубашка обтягивает крепкое тело, расстегнута на две пуговицы, в смоляных волосах — легкий беспорядок. Они все так же откинуты назад и немного блестят от фиксирующего геля, как тогда, в ночном клубе.

Декан смутился, что-то шепнул мужчине и попросил адептов помочь Сатхейну. Желающих не выискалось. Парень лежал на полу между рядами и корчился от судорог.

— Да что ж вы за изверги-то такие? — выругалась и поднялась.

— Фацелия, ты чего? — Джейдар пыталась утянуть меня обратно на место.

— Он же тоже живой. Пусть он и скотина, но мы-то — нет.

Девчонки переглянулись и, нехотя, тоже поднялись. Грегори, ясное дело, всячески отбрыкивался, но я видела, как ему больно. Его ноги скручивало спазмами — то вытягивая от боли, то наоборот сгибало. Я обратилась к дару и, накрыв его колени ладонями, попробовала нейтрализовать.

Тьма! Я ощущала абсолютную тьму, и она тянулась ко мне ласковыми щупальцами. Щупальца, вообще-то, дело отвратительное, но внутренним зрением я наблюдала уникальную картину: они ласкались!