Начальник Америки (СИ) - Фомичев Сергей

— Арестантам здесь не хуже чем в Маршалси, — заверил охранник по дороге. — Если есть чем заплатить, конечно. Можно спокойно уходить по делам, но обязательно возвращаться на ночь. С этим строго! Кормёжка по средствам. Своего ресторана у нас нет, всё же не Лондон и клиентов не так много, но если есть монета, мы всегда можем послать мальчишку за едой. А нет, так хлеб и вода.

Навстречу им в патио и на лестницах попадались люди далеко не тюремного вида. Провожатый со всеми здоровался, но ради одних приподнимал похожую на ведро шляпу, а других удостаивал лишь легким кивком. Как понял Тропинин из объяснений, тюрьма являлась коммерческим заведение, чем-то вроде знакомого ему по прошлой жизни коллекторского агентства. С той лишь разницей, что здешним коллекторам не требовалось бегать за должниками и терроризировать их телефонными звонками. Те сидели под присмотром, отсортированные по степени платежеспособности, и целыми днями думали, как выплатить долг.

Некоторые комнаты были забиты до отказа бедняками, точно ночлежки, выйти оттуда даже на отхожий промысел позволялось только под залог; другие скорее походили на места заключения членов королевской семьи — предметы роскоши, изысканные кушанья, любой каприз за ваши деньги. Если же комнаты по какой-то причине пустовали, то хозяин сдавал их обычным постояльцам, которых, что характерно, соседство с арестантами ничуть не трогало.

— Мистер Хикки непростой человек, — сообщил между делом провожатый. — Одним словом ирландец. Разругался намедни с законником и теперь его интересы некому защищать. Так что, боюсь, он у нас поселился надолго.

Дверь оказалась незапертой, а Стерди не счел нужным дожидаться ответа и вошел сразу, едва стукнув кольцом. Посреди комнаты стоял пресс, вроде того, у какого на иллюстрациях изображали первопечатника Фёдорова. Вдоль стены расположился шкаф с ящичками полными литер. Единственный обитатель — рыжеволосый мужчина лет сорока — лежал в одежде на соломенном тюфяке и смотрел в потолок.

На вошедших он сперва даже не обратил внимания, но скосив глаза и приметив нового посетителя сразу же вскочил на ноги. Подбежал, остановился в метре, внимательно изучая гостя. На тюремщика даже не взглянул.

— Мне нужно напечатать рекламу, — Тропинин протянул заключенному листок с набросками к объявлению. — Скажем так: Уважаемая российская компания собирается расширять свои дела в Индии. Ищет образованных работников, торговых партнеров… что-нибудь в этом духе.

Тропинин не собирался расширять дело, уже нынешние масштабы проели огромную дыру в его бюджете. Но он желал пустить волну слухов. Дитя двадцать первого века знал силу прессы.

— Сделаем, — ирландец небрежно бросил листок поверх стопки исписанной бумаги.

— Я вижу вы договоритесь, — сказал провожатый и вышел.

— Не вздумай подслушивать под дверью, Стерди! — крикнул вдогонку Хикки.

Он быстро успокоился, показал рукой на табурет, сколоченный явно из старых корабельных досок (на ребрах виднелись потертости от веревок).

— Чёртовы содомиты банья загнали меня в эту тюрьму, но дайте мне только выйти!

— Собираетесь начать войну с ростовщиками? — стараясь скрыть сарказм, произнес Тропинин.

— Мое оружие — слово! Я буду издавать газету.

— Наслышан.

— Вот как? — обитатель комнаты посмотрел на гостя с подозрением.

— Да. И в связи с этим у меня к вам ещё одно дело. Деликатного, так сказать, свойства. Впрочем, я готов хорошо заплатить, что безусловно приблизит ваше освобождение. Сколько вы задолжали?

— Четыре тысячи. Но, послушайте, я не собираюсь их отдавать. Лучше потрачу на хорошего адвоката, а не на эту бездарность, носящую одно со мной имя. Ведь плёвое дело доказать, что содомиты всё получили сполна да ещё сами остались должны. Но законникам только дай волю покопаться в ваших карманах!

— Однако мне хотелось бы обойтись без лишних ушей, — заметил Тропинин.

— Стерди! — крикнул Хикки. — Принеси нам чего-нибудь выпить!

— У меня есть с собой отличный виски, — сказал Тропинин, доставая из потайного кармана бутылку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Виски?

— О да. Не какое-нибудь местное пойло. Отличный продукт. Пять лет выдержки в бочках из-под андалусского хереса или шерри, если по-вашему. Но закуска не помешает.

— Стерди! — рявкнул ирландец.

Охранник появился в дверях.

Тропинин протянул ему крону.

— Любезный, принесите нам покушать по своему усмотрению. Подойдет сыр, фрукты, зелень.

— Мясо? — с готовностью спросил стражник, пряча монету на поясе.

— Только если прямо с жаровни. Бога ради, ничего простывшего, пролежавшего целый день на жаре.

Едва Стерди вышел, Тропинин откупорил бутылку и разлил по двум глиняным стаканам, которые оказались у заключенного под рукой, как раз на такой случай.

— Пока нас не подслушивают я хочу вас спросить о главном, — произнёс вполголоса Тропинин.

Они коснулись боками стаканчиков и сделали по глотку.

— Мистер Гастингс, когда он путешествовала на корабле в Индию, встретил одну особу. Девушку. Всё что я о ней знаю, она из Архангельска. И мне бы хотелось узнать имя, а лучше адрес, по которому эту даму можно найти. Если она конечно ещё в Индии.

— Что ж, господин Тропинин, — ухмыльнулся ирландец и быстро прикончил выпивку. — Я не возьму с вас и пени за такой пустяк.

— Вот как?

— Да! Вашу девушку зовут баронесса Имхофф. И она любовница Гастингса. Вернее была любовницей до последнего времени. Сейчас её зовут миссис Гастингс.

Хикки хихикнул. Видимо от удовольствия видеть физиономию Тропинина. Некоторое время тот и правда находился в замешательстве. Но не от неожиданного попадания в десятку. Он перебирал в уме русские фамилии и размышлял, какую из них европейцы смогли так извратить?

— Имхофф? Это не совсем русское имя, — заметил он наконец и на всякий случай разлил ещё по одной. — К тому же, насколько я знаю, в Архангельске никогда не водилось баронов. Хотя, конечно, туда могли сослать кого-нибудь во времена Елизаветы.

— Возможно всё куда проще, — рассмеялся Хикки. — Ведь она была замужем за бароном немецким. Её имя в девичестве Шапусе. И не пытайтесь вспомнить такое среди родов вашего Архангельска! Это французское имя.

— Час от часу не легче.

— Тем не менее она утверждала, что родилась на севере, в Архангельске. Возможно чтобы придать себе некоторую загадочность. А может и правда её родители находились там в плену, после недавней войны.

— Семилетней?

Ирландец начал загибать пальцы, потом пожал плечами.

— Смотря как считать. Но в общем возраст подходит.

— Хорошо. А что же барон?

— А он продал жену Гастингсу за десять тысяч рупий! — торжественно провозгласил Хикки. — Каков прохвост, а?

Кажется ирландцу доставляло наслаждение перебирать грязное бельё местной знати. Из него определенно должен получиться отличный газетчик.

— Продал?

— Ну, сделка не являлась столь откровенной. Скажем так, барон получил богатый заказ от компании. Он ведь художник.

— Я смотрю, вы смогли много узнать о закулисных играх находясь в долговой тюрьме. — с искренним уважением заметил Тропинин. — Что же будет, когда вас освободят?

— О! Поверьте, мистер Тропинин! — Хикки вскочил и стал нарезать по комнате круги, точно акула в предвкушении добычи. — Мало никому не покажется. Это змеиное кубло… им удалось выставить отсюда беднягу Болтса, не дав ему даже выпустить пробный номер. Но об меня они обломают зубы!

* * *

Между тем дела потихоньку двигались. Мамун искал товар для Ибрагима, а заодно помогал людям Тропинина разобраться в качестве местных зелий вроде опиума или бетеля. Другие тоже не сидели сложа руки. Храмцов с Незеваем занимался тканями и красителями в датских владениях, Яшка со Слоном отправились во владения голландские, а гардемарины рыскали в поисках крокодиловой кожи и прочей экзотики по английским уделам. Сам Лёшка посещал селитряные фабрики, потому что хоть и знал этот вопрос в теории, на практике выявилось множество мелочей, которые он обязательно упустил бы.