Свободный брак (СИ) - Тес Ария

- Правильно, - киваю, касаюсь ее губ своими и ставлю в этом споре точку, - Ты сахарная.

Она снова начинает было смеяться, но я упираюсь в нее, и все веселье затмевает страсть.

Вхожу, слыша свое протяжное имя — лучшее, как его кто-то мог бы произнести.

Ника

Мы сидим в гостиной, разделив один комплект одежды на двоих: я в его футболке, а Миша в одних спортивках. Едим пиццу. По телеку идет какая-то муть, но я не скажу, что сильно об этом беспокоюсь.

Мне плевать, что смотреть.

Миша меня обнимает одной рукой, поглаживая по спине, а я слушаю стук его сердца и…так, черт возьми, счастлива! Как жила все это время без него?! Не помню. Будто и не жила вообще.

Мне никогда так тепло не было…

Я так боялась, что он испугается беременности…и он испугался, да. Миша открыто это признал, что только плюсов ему добавляет.

Мне нравится его искренность и честность.

Кажется, что он вовсе не умеет врать! Наверно, это не так? Возможно, с ходом времени, я пойму, что Сахаров еще тот мастак рассказывать Басни, однако, верится мне, что это не будет что-то серьезное.

Почему-то я знаю. Он никогда меня не обидит…

Нежный, ласковый, заботливый мужчина. Такой тактильный. Вот кем он оказался! В нем нет жестокости, грубости. В нем нет дерьма! Несмотря на красочный образ, он не является плохим человеком. И да, поэтому я знаю, что он никогда меня не обидит.

А еще потому что, кажется, в его глазах я вижу свое отражение. Только свое.

- Надо будет подумать о квартире… - задумчиво говорит, старательно разглядывая начинку пиццы и решая с какой стороны ее лучше пригубить.

Я смеюсь.

Черт! Просто нереально не засмеяться — видели бы в эту моську.

- Что смешного? - бубнит, брови хмурит — я смеюсь еще сильнее, а потом тянусь и поцелуем убираю соус с верхней губы.

- Ничего. Продолжай…

- Очевидно, что мой лофт для ребенка не подходит. И машина.

- А что с ней?

- Ну…разве не нужен семейный седан? Там…минивэн?

Поднимаю брови.

- И ты готов отказаться от своей спортивной крошки ради минивэна?

Миша сразу кривится, чем снова меня смешит.

- Вот именно.

- Нет! Что за бред?! Я откажусь! И…

- Миша, тормози. Рано пока об этом думать. У нас девять месяцев впереди…

- Кстати, эм…насчет этого?

Немного напрягаюсь, когда вижу его странное выражение лица.

- Миш?

Пожалуйста, не говори, что ты сомневаешься в отцовстве.

- Может…поговорим о…

О нет!!!

- … О твоем разводе?

- Если ты думаешь, что я спала с ним тоже, я тебя…стоп, что?

Ой. Тирада вырвалась раньше времени, так что теперь Миша лупит в меня глазами и правильно делает.

- Прости? - хмурится, но теперь строго, - О чем это ты там успела подумать уже, а?

- Я просто…

Пицца летит в коробку, а он резко опрокидывает меня на диван и нависает сверху.

Смотрит.

Черт.

Когда он так смотрит — я таю…

- Ты, значит, любишь делать поспешные выводы, моя девочка? - шепчет низко, посылая мурашки по телу и заставляя только-только снятый ком внизу живота снова напрячься.

Я шумно сглатываю.

- Это твой ребенок.

- Я знаю.

- Миш…

- Мне плевать, - отрезает, сжимая мои бедра сильнее, - Это мой ребенок и точка.

- Ты даже не сомневаешься? - шепчу не своим голосом, он жмет плечами.

- Ты моя. Ребенок мой. Тема закрыта.

Господи…

Я не верю, что мне так повезло.

Господи!!

Притягиваю его к себе и вонзаюсь поцелуем раньше, чем успевает добавить что-то еще из арсенала своих крыше сносных фразочек.

Мне хватит. У меня уже передоз! Пожалуйста, просто молчи…

- Ника, ты же только что поела и…

- Боже, да заткнись!

Глухо смеется мне в губы.

Мамочки…

Кажется, вместо токсикоза у меня будет другая проблема. Постоянное желание чувствовать внутри себя своего мужчину. Это гормоны? Наверно…пятьдесят на пятьдесят.

- Миша…

Его имя, как кодовое слово. Если до этого он пытается бороться, то дальше уже все преграды сносятся напрочь.

Остаемся только мы.

Он подается на меня и вжимается между ног, чтобы я чувствовала каждый сантиметр его желание, и я чувствую. И меня трясет.

Если вся моя жизнь пройдет под ним, как наша неделя в Питере, плевать! Эта жизнь стоит, чтобы ее прожить…

Я тянусь к резинке его штанов, чтобы наконец-то закончить эту муку, но вдруг все рушит звонок. Телефон Сахарова настырно жужжит на столе.

- Да твою мать! - рычу, Миша отстраняется с усмешкой.

- Спокойно, тигрица. Дай посмотрю, кто звонит.

- Если неважно, ты не будешь отвечать!

- Это приказ? - выгибает брови игриво, но я строго киваю.

- Именно.

Потому что не могу! Он мой! И пусть весь мир подождет.

С досадой смотрю, как Миша берет свой проклятый мобильный, но сразу напрягаюсь. Он хмурится. Сильно.

- Ник, это…важно. Подожди.

Он встает, отходит к окну, а я медленно сажусь. Господи. Что еще?! Почему-то в душе появляется смута. Еще призрачная догадка, что связанно это все как-то с Хрусталевым!

Что-то не так.

Что-то происходит.

Все слишком просто оборвалось.

Что-то не так.

По коротким ответам, по многозначительной паузе, я это сразу понимаю.

Что-то случилось.

Через пять минут Миша возвращается на место, присаживается, невидящим взглядом смотрит в одну точку.

Господи! Ну что?!

- Миш? Кто звонил?

- Хрусталев. Старший.

Холод опускается вниз. Примерно на уровень с сердцем, то есть в пятки.

Боже…

- Он…он жив? - еле слышно шепчу, Миша сразу на меня смотрит и хмурится.

- Ника! Ты с ума сошла?!

Не успеваю опомниться, как оказываюсь у него на руках.

- Успокойся.

- Зачем он звонил? Хрусталев...

- С Яном все нормально. По крайней мере, насколько он знает…

- В смы…

Миша прижимается ко мне, не дав договорить, а потом я слышу…тихий…смех?!

- Ты что…ржешь?!

Поднимает голову. Весь красню-ючий! И правда ржет!

- Да чтоб тебя! - шиплю, шлепаю его по плечам, а потом пытаюсь выбраться, - Пусти! Ты дурак! Напугал!

Смех становится сильнее, как и хватка — я остаюсь на коленях.

- Тише, девочка. Тише. Просто…твой развод, кажется, пройдет без сучка и без задоринки. Как говорится…

Снова напрягаюсь. Мы уже успели обсудить, что скорее всего свободу я смогу получить только через суд, а теперь…

- Что-то случилось.

Миша слегка жмет плечами.

- Вроде того.

- Ты можешь объяснить нормально?!

- Конечно, - откинувшись на спинку дивана, Сахаров кладет руку мне на бедро и улыбается, - Сегодня Хрусталев забрал мою долю от бизнеса из банка. Через три часа он купил билеты в Доминикану, написал отцу сообщение и улетел.

Что?!

Хлопаю глазами, а Сахаров ставит точку.

- С моими деньгами.

Хлопаю глазами активней.

- Стой…он…

- Обокрал меня? Да.

- Но…

- Что-то мне подсказывает, что он хотел откупиться от меня, а когда понял, что не выйдет, то психанул и…просто решил свалить.

И ОН ПРОСТО ЖМЕТ ПЛЕЧАМИ! ПРОСТО! ЖМЕТ! ПЛЕЧАМИ!

- И тебя это не волнует?! - выхожу из себя, нервно прикрикивая, - Миша! Это же куча денег и…

- Куча денег, правда.

- И он украл их! У тебя!

- Я тоже у него кое-кого украл. Меня такой обмен устраивает.

- А меня нет! - черт, - Он же…он обокрал тебя из-за меня…я… Миша, прости, пожалуйста, я…

- А ну-ка ша!

Я вздрагиваю от громкого голоса, застываю со слезами на глазах, но в нем нет строгости. Только напускная.

Там — чертики…и…радость?

- Почему ты радуешься?

- Потому что по итогу мы оба получили, что хотели. Я — тебя. Он — свободу. Это честно.

- Но он украл деньги твоего отца, Миша! Из-за меня!

- Это неважно.

- Как это неважно?! Важно! Я…разве все это того стоило и…

Мое лицо попадает в плен его горячих рук, и я слышу тихий шепот, что уносит меня всегда в Нирвану.