Серые сутки - Ярослав Сай

не могла не предвидеть подобный вариант развития событий.

— Но перед этим ты мне ответишь на несколько вопросов, — Лизавета наклонила свое лицо ближе ко мне и подняла указательным пальцем мой подбородок.

По глазам и действиям девушки было явно видно, что ей нравится ощущение полного контроля надо мной, вот только… Мокрый и слюнявый подбородок внес свои коррективы в планы Лизаветы. Коснувшись моей влажной кожи, девушка тут же одернулась и брезгливо оттряхнула руку, больше не спеша ко мне притрагиваться.

— Вот же шавка, — выругалась девушка. Казалось бы, случилось такая мелочь, однако настроение Лизаветы значительно испортилось. — Ты действительно Арсений Медорфенов?

— Да, — односложно ответил я.

— Каким образом у тебя получается создавать уникальный парфюм? — задала Лизавета какой-то детский вопрос. Эх, а я почему-то был уверен, что речь пойдет про что-то более глубокое. Но всё-таки обычный бизнес.

— Всё дело в материалах, — что-то отвечать надо было, так что я начал выдумывать историю на ходу. — У Ники есть голубь — магический зверь седьмого ранга. Его поймали в пробое, после чего птица привязалась к девушке и начала слушаться её во всем. Из помета этого голубя получаются удобрения, изменяющие цветы до неузнаваемости. Как раз такие я вам сегодня и дарил, и как раз из них и делаются все эфирные масла.

— Голубь? — после непродолжительного молчания недоуменно переспросила Аэлита. — Мам, тебе не кажется, что это какой-то бред?

— Всякое может быть, — неуверенно ответила дочери Лизавета, словно сама не веря в мои слова. — Но как к простолюдинке мог попасть магический зверь?

— Подарок, — односложно ответил я.

— От кого?

— Не знаю.

Конечно, такой ответ обрывал эту ветвь разговора, однако я хотел, чтобы Лизавета начала задавать другие вопросы, а не долбилась в дверь парфюмерных секретов.

— Информативно, — усмехнулась Аэлита.

— Помолчала бы, — огрызнулась Лизавета. — Ты бы даже до такого ответа не додавила.

Не додавила? То есть, всё-таки аспект Лизаветы не дает сто процентный контроль, и ему можно сопротивляться? Запомню на будущее, вдруг когда-нибудь да пригодится.

— За тобой кто-нибудь стоит? — неожиданно спросила меня Лизавета.

— Да, — раз уж я решил нести ахинею, то буду делать это по полной программе.

— Так и знала, — на лице Лизаветы появилась довольная улыбка. — Кто?

— Романовы, — всё так же сохраняя тупое выражение лица ответил я.

— Что⁈ — хором воскликнули обе девушки.

— А вот такого поворота я совсем не ожидала, — несколько растеряно протянула Лизавета спустя несколько секунд молчания.

— Может не стоит копать дальше? — осторожно спросила маму Аэлита.

— Конечно не стоит, — кивнула Лизавета. — Я еще не совсем ополоумела, чтобы лезть в дела Великих родов.

У меня же тоже Великий род, разве нет?

— Но надо узнать, насколько тесно они связаны, — тем временем продолжала говорить девушка, после чего снова взглянула на меня. — Если ты лишишься парфюмерной лавки, то Романовы как-то отреагируют?

— Нет.

— Вот и прекрасно, — на губах Лизаветы вновь заиграла улыбка. — Всё же мы что-то с тебя да поимеем.

Блин, судя по всему, упоминание Романовых отбило у девушек всякое желание дальнейших расспросов. Хотя, судя по тому, что я видел, за всей этой историей действительно не было ничего, кроме меркантильного интереса.

— Тогда дело осталось за малым, — Лизавета придвинула ко мне документ и положила рядом ручку. — Оставь свой автограф, и можешь лезть под стол.

— Хорошо, — кивнул я, понимая, что дальше тянуть не получится, да уже и незачем.

Моя рука потянулась вперед, вот только не к ручке, а к салфетнице, стоящей по центру стола. Ухватившись за кончик белоснежного платочка, вытер лицо и уставился на Лизавету, которая застыла каменной статуей и ошарашенно смотрела на меня.

— Вот я совсем не понимаю, — задумчиво побарабанил пальцами по столу. — Вы действительно готовы настолько сильно рисковать ради каких-то там духо́в, что пытаетесь прогнуть под себя главу Великого рода? Или забыли, какая у меня фамилия?

Ответом мне было молчание. Обе девушки смотрели на меня такими взглядами, словно увидели приведение. Лизавета ещё пыталась хоть как-то сохранять самообладание, но вот по бледному лицу Аэлиты было видно, что девушка уже находится на грани. Её губы мелко подрагивали, а в глазах сквозил неприкрытый страх.

— Ты… вы… Вы всё не так поняли! — наконец, Лизавета собралась с мыслями и попыталась оправдаться, но я не дал ей ничего сказать.

— Не волнуйся, — я покачал головой. — Меня интересует только один вопрос — как вы до такого додумались? Или вообще не было ни единой мысли, что я могу хоть что-то из себя представлять?

Судя по посеревшим лицам девушек, я был близок к правде. Мда, с репутацией надо всё-таки что-то делать. Думаю, если бы обо мне не ходило столько слухов о никчемности, то Смирновым бы даже в голову не пришло продавить меня силой.

— Только одаренные выше второго ранга могут сопротивляться аспекту мамы, — затравленно произнесла Аэлита.

— А я и не одаренный, — усмехнулся я, глядя на бледную девушку. — Просто наследство хорошее досталось.

У Лизаветы уже были какие-то мысли про родовой защитный артефакт, вот и не буду её разубеждать в обратном. Самое последнее, что я собирался сделать — показать этим двум змеюкам, что я одаренный. Уверен, такие даже контракт обойти смогут.

В беседке повисло молчание, так что я непринужденно взял одну из целых чашек и прихлебнул успевший остыть чай, который так и не успел попробовать. И правда совсем неплох. Жаль только компания любителей чая подвела.

Неожиданно, Лизавета наклонилась вперед, демонстрируя глубокое декольте, и вкрадчивым тоном задала мне вопрос:

— Но мы же можем как-то загладить это небольшое недоразумение?

Острый язычок девушки на мгновение выглянул из-за ряда белоснежных зубов и проскользнул по верхней губе, а взгляд стал томным и покорным. Быстро она, конечно, собралась с мыслями и перешла с аспектов на обычные женские чары. Они-то не блокируются никакими артефактами, и на подростка должны действовать более чем хорошо. Но, к ее сожалению, я уже давно не подросток.

— Мне твоя дочка больше нравится, — нагло усмехнулся я и бросил на Аэлиту похотливый взгляд, от чего та побледнела ещё сильнее. Злится, что ли?

— Ладно, — Лизавета довольно быстро поняла, что